Вэнс Брайсленд - Ученик пирата

Нейв смутился, покидая стол и девушек. Понимая, что все товарищи хмуро смотрели на него, покинув комнату, он пожал плечами.

— Простите. Я застыл! Я не знал сути. Спроси у Арманда, — сказал он Нику. — Он первым скажет, что я не умею справляться без сценария.

Ник в ответ только прорычал:

— Это очевидно.

— Маленький, — отметил Ник, глядя на «Морскую бабочку». Корабль устроился посередине личного причала Маартена, окруженный кораблями больше, и от этого он казался еще меньше, словно детский кораблик, плывущий по каналам Кассафорте на веревочке.

— Да, маленький, но быстрый, — Маартен поднял лампу, чтобы она озарила маленький кораблик. — Новый. Меньше десяти лет. Не поврежден. Он легко донесет пятнадцать моряков. Латинские паруса для скорости. Вы доберетесь быстро туда, куда вам нужно, — он поднялся по трапу и зашагал по палубе. — И крепкий, — отметил он, пнув мачту.

— Скорость — это хорошо, — сказал Джакопо. Он и остальной экипаж стояли на причале с Ником. После провала у Соланж Макс отправил Нейва за остальным экипажем Макаки, чтобы они с телегой с провизией встретились с ними на краю города, где они и переночевали в амбаре. Маартен владел тут многими причалами, и все они были полными. Было сложно понять, сколько кораблей бросили, какие забрали у их хозяев, но все были тут. Лодки с веслами разных размеров лежали у здания, которое Маартен использовал как свой офис. Маленькие парусные лодки для рыбалки и прогулок по воде были ближе к суше. Они стояли на сложном комплексе пристаней, тянущихся в воду и во все стороны. Лиловая тьма гавани Галлины перед рассветом мешала увидеть детали кораблей, но Маартен дал лампы всем, кто хотел, так что света хватало. — Скорость нам нужна, — напомнил он Нику.

— Знаю, — пока он не видел ничего плохого, и Максл уже шагал по палубе, склонял синее лицо к канатам с одобрительным видом. Он приказал нескольким людям развернуть паруса, чтобы осмотреть их состояние. Ник даже не хотел подниматься на маленький кораблик. Ему казалось, что так он отметит его своим, а он не был готов. — Просто он слишком маленький.

— Он лишь на шесть размахов рук короче «Слез», — крикнула Чудо-ребенок, уже побывав на вершине одной из мачт, куда не доставал свет ламп. Ее голос звенел в небе ранним утром.

— Маленький, — сказала синьора. — Страшно подумать, как тесно под палубой.

— Но, дорогая, — ее муж успокаивал ее. — Если мы будем плыть по водам быстро, неудобство будет недолгим.

— Он прав, дама, — Маартен сошел с трапа и обратился к ней. Он потянулся к гладкой голове, словно мог пригладить волосы. — Сможете добраться до гор Тарик и океана за пару дней. Знаете, — сказал он другим тоном. Он будто не мог уже сдерживаться. — Я видел много экипажей… быстрых кораблей, но ваш — самый необычный из всех, — Ник расстроился от слов мужчины. Он надеялся привлечь как можно меньше внимания. — Это не хорошо и не плохо. Ни рыба, ни мясо, как говорят на моей земле. Но я скажу. Любой из желающих плыть быстро не стал бы мешкать, увидев такой кораблик.

Ник вздохнул. Он знал, что должен был взять корабль. Скорость была важна, и он видел по намекам Максла, что корабль был в порядке. Но он не мог понять, что сдерживало его. Он не переживал из-за того, что корабль будет меньше «Слез Корфу», ведь и тот корабль не был роскошным. И не гордость или страх удерживали его. Просто что-то было не так в «Морской бабочке», и Ник не мог никому это объяснить.

— Есть что-нибудь еще доступное?

— Это не подойдет вам. И вашей цене, — Маартен настаивал на этом. — Я не обманываю вас, Дрейк. Этот кораблик будет держать вас на водах долгие годы.

Ник улыбнулся как Дрейк.

— Я ценю вашу заботу о длительности моей карьеры, — он поклонился. — Прошу, позвольте мне обдумать это.

— Конечно. — Маартен поклонился и вернулся на борт, чтобы указать Макслу на выгодные качества кораблика.

Хоть было рано, гавань не была темной. Солнце отражалось от лица Муро и озаряло залив, где уже было много маленьких ламп и фонарей с кораблей, оставшихся тут на ночь. Казалось, кто-то бросил невод в небо, поймал звезды и опустил их на покачивающуюся воду. Ник отошел от света фонарей, сделал вид, что смотрел на соседние корабли.

Он хотел побыть один и подумать. С той ночи на острове он ни разу не был один. Он постоянно пытался отыскать путь домой. Теперь он получил возможность вернуться к Кассафорте, но медлил. Почему?

Боялся вернуться в город? Синьор Артуро обещал покончить с его долгом, так что дело было не в этом. Боялся снова быть обычным? Это было уже ближе. Хоть Ник мог бы жить счастливо и больше не видеть жестокость, он понимал, что отчасти ему нравилась прошедшая неделя. Его уважали. Люди хотели узнать его мнение. Они полагались на него, и не просто просили принести горячей воды или завтрак. Может, старый Ник мог вернуться к Кассафорте и счастливо жить как работник сцены в незаметной театральной труппе — или как юный Герой — но пока что Ник хотел быть где-то еще. Прыгнуть на борт «Морской бабочки» и вернуться домой… Что-то в нем говорило, что это было не правильно.

Он увидел свет лампы, озаряющий дерево в зеленых пятнах, голос тихо сказал за ним:

— Ты злишься на меня?

— Дарси, — он покачал головой. — Я не могу долго на тебя злиться, — это был не тот ответ, на который она надеялась, но она кивнула и шагнула к нему. — Ты то выводишь меня из себя, то спасаешь мне жизнь.

— Если это утешит, — сказала она, кусая губу и глядя на огни гавани, — мой отец всегда звал меня бедой, — Ник рассмеялся. Дарси глубоко вдохнула и стала быстро говорить, словно продумала речь заранее и старалась выдать ее как можно скорее. — Я знаю, что все это моя вина. Ты не был бы в беде, если бы я не назначила тебя нашим проводником домой. О, я могу долго рассказывать, что мой пол не слабее твоего. Да, я властная. Но, может, не очень хорошо умею полагаться на тебя.

— На меня так ужасно полагаться? — Ник не осмелился повернуться к ней.

— Нет! В том и дело. Мы так поверили в тебя, и ты ни разу не подвел нас. А что делаю я, когда открываю свой глупый рот? Оскорбляю тебя из-за своей наглости и ранга. Ранга отца, вообще-то. У меня нет своих привилегий, — она кашлянула, и поверх лампы ее голубые глаза разглядывали его. — Я тебя оскорбила, но… я думаю, что мы все родились с неким компасом морали, который мы несем с собой всю жизнь. Некоторые люди это игнорируют. Ты — нет. Никколо, думаю, наши с тобой компасы указывают в одну сторону, — ее голос стал нежным, словно она говорила о том, о чем могла потом пожалеть. — Я рада.