Вэнс Брайсленд - Дочь творца стекла

Феррер не спешил ей верить, но кивнул. Он сомневался в ней? Старик был экспертом в чарах. Она просто играла чарами, и он смеялся над ней? Прикусив губу, Риса опустила ложку и зачерпнула воду. Феррер с выжиданием смотрел на нее.

Это было не правильно. Она ощущала, что ничего не происходило. Ложка была просто ложкой с водой из колодца замка.

«Мне нужно многому учиться», — отчаянно подумала она. Риса закрыла глаза и глубоко вдохнула. Она снова вытащила из потаенного места на глубине шарик из стекла, который представлял ее уверенность. Казалось, он вырос с прошлого раза, и красные ленты будто пылали огнем. Она представила Джулию над собой с ложкой сиропа.

Металл под ее кожей стал покалывать. Энергия от ее пальцев потекла по ложке изящной паутиной. Она открыла глаза и снова зачерпнула ложкой воду.

Прозрачная жидкость стала красной, когда она подняла ложку. В ложке была темная жидкость, которая пахла так же, как гадкие на вкус травяные сиропы из шкафчика Джулии с лекарствами — смесь коры ивы, сухой эхинацеи, пряного кориандра и рыбьего жира. Стеклянный шарик в ней вспыхнул, она мысленно отодвинула его.

— Подержите его голову, — попросила она у Феррера, стараясь не пролить ценный груз.

В глазах казарро были слезы? Ей было некогда смотреть. Феррер дрожащими руками поднял голову мальчика на колено и осторожно открыл его рот. Риса бережно подвинула ложку и вылила содержимое между губ Басо.

Мгновение ничего не происходило. А потом рот мальчика с большим трудом пошевелился. Он закашлялся и проглотил. Он выдохнул, закашлялся сильнее. Его веки трепетали. Всхлип вырвался из груди Рисы. Она это сделала. Она посмотрела на Феррера, среди его морщин на лице были слезы.

Было больно смотреть, как он плакал, хоть это и были слезы радости.

— Я буду выглядывать Мило, — сказала она. — Вы можете…

Он гладил голову мальчика, вытирал его лицо мокрой тряпкой. Феррер уже прогонял ее к окну.

— Выглядывай друга, — сказал он, опустив голову. — Я позабочусь о Басо.

У окна Риса поняла, что старик не хотел, чтобы она видела, каким счастливым она его сделала.

— Пока ты была без сознания, я пробовал всеми способами, доступными моей казе, — сказал Феррер, нервничая, как Риса. — Ничто не открыло окно.

— Но он там! — кипела Риса. Мило и Камилла прибыли десять минут назад. Из окна она заметила их форму, красные пятна, когда они вышли на площадь из Виа Диоро. Они пропали в толпе возле прилавков рынка и появились у статуи короля Орсино. Она увидела тогда, что с ними было еще двое мужчин. Слезы выступили на глазах Рисы, когда она узнала Амо и Маттио.

Старик все сидел возле Басо, помог ему сесть. Юноша был еще потрясен от отравления камарандусом, но хотя бы попросил воды и слышал их голоса.

— Он тебя видит? — спросил Феррер.

— Не думаю, — ее друзья остановились на площади, смотрели на огромный замок. Южная стена замка была единственной, вдоль которой не тянулся канал, ряды окон с усиленными стеклом из инсул выходили на площадь, каждое окно было вдавлено в стену и окружено статуями и колоннами. Они увидят ее на верхнем этаже? Они стали расходиться, разглядывая замок.

Она должна была открыть окно. Просто должна была. Она протянула руки, ощутила, как под ними покалывает энергия чар. Она как-то могла направлять эту силу, если понимала, что хотела. Изначальным предназначением окна, как сказал Феррер, было закрывать от стихий.

Как еще можно было использовать окно? Какие еще были цели? Видеть в него. Пропускать свет солнца. Пропускать свежий воздух!

Она обрадовалась, коснулась металлической рамы. Она успокоила разум, снова призвала картинку сверкающего шарика из стекла. Как картина Буночио, ее разум наполнился яркой картинкой окон, открытых, чтобы впустить ветерок с запахом цветов, пряностей и воды канала. Она сжала ручки окон, вдохновленная идеей, и повернула.

Они не поддавались.

— Это не честно! — бушевала Риса, злясь, что это не работало. Камилла внизу бегала по площади с Рикардом в жутком одеянии и Таней в платье для танца. Все ее друзья пришли помочь ей. Ее сердце забилось быстрее от осознания.

— Справедливость приходит редко, милая, — сказал Феррер тяжко. Как мужчина с мудростью его казы, он точно знал, как заставить ее злиться.

— Всех годами учат чарам в инсулах, а я должна понять все за утро! — маски Лены и Муро аз окном насмехались над ней и ее попытками.

Амо и Маттио на земле закончили советоваться со стражами и побежали на восток. Они направлялись к другой стороне замка. Мило остался, но надолго ли, если не найдет ее? Ей стало не по себе. Строгие слова Феррера злили ее только сильнее.

— Многие в Семи и Тридцати провели жизни вне инсулы, без устали изучая и оттачивая навыки. Они тоже не были бы рады, что их чары куда слабее, чем то, что ты исполнила за два часа. Не перестарайся, — сказал он. — Думаю… — Басо склонился и опустил лицо на ладони, отвлекая старика от речи.

Его слова не утешили ее. Мило ходил туда-сюда по площади, порой останавливался под окном, с которым она безуспешно боролась. Риса прислонилась к нему головой. Не перестарайся! Она хотела отмахнуться от совета, но Феррер явно был прав. Чары с ложкой казались пустяком, словно она создала прямое совпадение между целью и тем, как хотела достичь ее. Пытаться открыть окно ради свежего воздуха ощущалось как обман. Ей не нужен был свежий воздух, и в этой роскошной комнате было даже холодно.

— Не хотела бы я себе такую ответственность! Я просто хочу, чтобы все вернулось на места, как было! — Риса почти смутилась от ярости, с которой говорила.

Тон Феррера был нежным:

— Милая, все мы в необычных обстоятельствах хотим вернуть обычную жизнь, — это было самое простое, что он сказал за день. — Мы всегда чего-то хотим. Это природа человека.

Но чего она хотела? Она посмотрела на окно. В чем она нуждалась? Позвать Мило, привлечь его внимание. Она могла больше не увидеть его, если не откроет окно и не позовет, пока он не ушел. Так годы назад ее мать позвала отца из окна.

Риса гладила холодную раму окна, ощущая гул энергии. Рассеянно водя ладонями по мраморному подоконнику, она снова заметила лицо Лены, улыбающееся ей с колонны сверху.

Это было так просто. Феррер был прав. Она перестаралась. Ее шею и лицо покалывало, она поняла, что хотела того же, чего хотела ее мать двадцать девять лет назад — открыть окно и позвать мальчика внизу. Улыбнуться ему, привлечь его внимание и удерживать это внимание до конца жизни.