Шеннон Чакраборти - Золотая империя [litres]

Али раскинул руки, словно обнимая бурю, и поднял лицо к небу.

– Ну же, бану Нахида, – поддел он. – Насладись моментом.

Глаза его по-прежнему были закрыты, дождь промочил белую дишдашу, облепив темную линию плеч и ровную спину. Он был бос, с непокрытой головой, и вода лилась с его коротко остриженных волос и блестела, стекая по шее.

Он выглядел прекрасно на фоне взбаламученного бурей неба. Он был прекрасен – так она думала с самого первого дня их знакомства, а тогда ей хотелось толкнуть его в канал. Но в тот момент она думала об этом отстраненно, вроде того, как она могла бы любоваться прекрасным закатом.

Сейчас Нари не любовалась Али как закатом. Ей вдруг страшно захотелось прикоснуться к нему, очертить дорожку дождя, стекающего по его телу, и посмотреть, что он сделает в ответ.

Он без ума от тебя . Черт бы побрал Хацет и ее слова, что отравляли душу и не желали выходить из головы. А они еще как ни желали, проникая в ее сокровенные уголки, которые Нари заперла на замок давным-давно, когда подписала брачный контракт, связав свою жизнь с женихом, который тогда плюнул ей под ноги, перед тем как удалиться из отцовского кабинета.

Каково это быть с мужчиной, который от тебя без ума?

Ибо Мунтадир, конечно же, им не был, даже если его ненависть и угасла к тому времени, когда они наконец поженились. Они делили брачное ложе, и Нари это нравилось – она бы обвинила в наглой лжи любого, кто остался бы равнодушным к талантам ее многоопытного мужа, – но это был взаимовыгодный обмен. Никаких нежных ласк, о которых смущенно шептались невесты или дерзко смеялись пожилые замужние женщины, раздавая советы. Мунтадир оказался в постели Нари, потому что его семья победила ее семью, и его отец хотел внука Нахида.

И одного этого хватало, чтобы на корню погасить в ней любые проблески желания и привязанности. Но теперь Гасан умер, Нари больше не была пленницей Дэвабада, а в тихой темной комнате кроме них только бушевала буря, и Нари вдруг представила, что будет, если прямо сейчас взять и отпустить себя на волю. Сделать первый шаг, для которого считала себя слишком гордой и слишком уязвимой рядом с мужем, потому что всегда знала, что тот никогда не хотел ее на самом деле; исследовать, касаться и содрогаться во взаимном удовольствии.

Стоп . Нари все еще была пленницей: замужем за Мунтадиром, под колпаком у Хацет, окружена врагами. Лишь одному мужчине на свете она все еще доверяла, и Нари не могла придумать более фееричного способа все испортить, чем пойти на поводу у своих искушений.

И все же она подошла к балкону, остановилась в дверях и вытянула руку ровно настолько, чтобы поймать ладонью несколько капель.

– Ну вот. Я здесь.

Али, казалось, не заметил ее сарказма.

– Дожди преодолевают великие расстояния, – задумчиво произнес он. – Горы и равнины, острова и великий океан Тиамат. Можешь ли ты вообразить себе – совершать этот путь год за годом, на протяжении тысячелетий? Эонов? Сколько всего можно увидеть в этом пути? Да на этих облаках можно донестись даже до озера Дэвабада.

– Честно говоря, с трудом могу представить себя в роли странствующей капли дождя.

Али резко провел рукой по мокрым перилам, смахивая брызги воды в сад.

– Тогда представь, что твой путь прерван и тебя выхватили из этих сладких объятий, положив конец течению твоей жизни, каким оно было с незапамятных времен.

Сладкие объятия?

– Али, прости за вопрос, но… ты пьян?

Он рассмеялся, и его смех смешался с шумом дождя, бьющегося о стены замка.

– Может, я просто хочу развеяться.

Без предупреждения он схватил ее за запястье и притянул к себе. Нари возмущенно взвизгнула, мгновенно вымокнув насквозь под дождем. Балкон затопило, и вода затекала ей в туфли.

– Что здесь может нравиться? – спросила она, перекрикивая шум ливня и смаргивая воду из глаз. – Я почти ничего не вижу!

– Закрой глаза.

Ветер трепал ее мокрые волосы, и Нари с беспокойством посмотрела на землю. Дождь размывал потоки красно-коричневой грязи. Падать отсюда не так уж высоко, но наверняка больно, а перила балкона были низкими.

– Я не хочу закрывать глаза. Мы высоко, и тут скользко. Я не хочу оступиться и упасть…

– Я не дам тебе упасть. – Руки Али обхватили ее за талию, притягивая ближе. – Поверь, ты нужна мне здесь.

Все неприличные мысли, посетившие Нари в спальне, вернулись обратно. Она чувствовала жар его рук сквозь мокрую рубашку, и ее сердце бешено колотилось в груди. Она подняла на него удивленные глаза, надеясь прочесть в его чертах хоть какое-то объяснение.

Но нет. Глаза Али по-прежнему были закрыты, а на его губах, тронутых дождем, играла та же озорная, столь на него не похожая улыбка. Нари никогда не видела его таким спокойным. Он выглядел соблазнительно.

Он не единственный, кто когда-либо казался тебе соблазнительным . Шесть лет назад Нари также целовала прекрасного воина под проливным дождем, поддавшись порыву желания. И то, что произошло между ними, едва не уничтожило ее.

– Вернемся внутрь, – выпалила Нари. – А потом уйдем. Из моей спальни. Нам нужно уйти из моей спальни. А то пойдут разговоры.

Его лицо исказила капризная гримаса, и теперь Нари всерьез задумалась, не опоил ли его кто-нибудь – Ализейд аль-Кахтани никогда не капризничал .

Он наклонился и зашептал ей на ухо, лаская теплым дыханием ее шею:

– Я не хочу уходить. Мне очень нравится здесь, с тобой.

Вспыхнула тревога. Как бы ни было приятно ощущать тепло, разливающееся в животе, с ее другом явно происходило что-то неладное.

– Нам не стоит…

Нари попыталась высвободиться. Али стиснул ее крепче.

И если раньше она лишь подозревала, что что-то не так, то теперь, когда он отказался отпустить ее, в ее голове забили тревожные колокола. Перед ней был не тот Али, которого она знала.

– Али, отпусти меня.

Он рассмеялся, но в его смехе не слышалось теплоты.

– Нет… пожалуй, не отпущу.

Он опустил голову, чтобы взглянуть на нее, и наконец открыл свои глаза.

Те представляли собой мутные зеркала цвета темного, грозового муссонного неба. Нари инстинктивно отпрянула.

– Марид, – прошептала она.

Али хихикнул, как-то почти по-детски.

– А, но ведь ты мне поверила! – Он отстранил Нари от себя и впился в нее своими дикими глазами. – До чего же ты хороша! Как раз во вкусе Себека. Соглашение, что он заключил с твоей родней, должно быть, имело огромную силу, иначе он бы тебя сразу заграбастал, – сказал он и щелкнул зубами.

– Отпусти меня, – потребовала она, пытаясь вырваться. – Что ты сделал с Али?

Он закатил глаза:

– Все в порядке с твоим Али. Ну, точнее, как. Кричит и умоляет меня не причинять тебе вреда.