Виктория Форестер - Девочка, которая умела летать [litres]

Все так переволновались и забылись, что никто не только не услышал приближающихся шагов профессора Шамкера, но даже не заметил, когда тот встал столбом на пороге класса с открытым ртом. Кроме, конечно же, Конрада.

– Что здесь происходить? – взревел он. Дети прыснули врассыпную, как кролики при звуке выстрела, явив Пайпер за окном. Пайпер застыла в воздухе ни жива ни мертва.

– Пайпер Макклауд! Вы правила нарушать!

– NEIN. NEIN. Sie muss verwiesen werden! [3] НЕТ. НЕТ. Её следует исключить! ( нем .) – От ярости у профессора Шамкера вылетели из головы все английские слова, и он вышагивал взад и вперёд по кабинету доктора Хуллиган, выстреливая немецкими фразами, интонация которых не оставляла никаких сомнений в том, что он хочет сказать.

Сидя за своим столом в просторном белом кабинете, доктор Хуллиган казалась воплощением спокойствия, сдержанности и рационализма. Агент А. Агент стоял молча, словно статуя, за её правым плечом, а позади него была стеклянная стена, сквозь которую был виден весь университет. Пайпер, которую усадили на «горячий стул» перед столом, сидела на самом краешке и с трепетом ждала, когда ей можно будет оправдаться, а пока профессор Шамкер и воспитатель Толле сражались за право быть услышанными, было это непросто.

– Она довела Дейзи, и та стучала по полу, – вступил воспитатель Толле, едва профессор Шамкер остановился, чтобы перевести дух. – Все здание сотрясалось, и теперь у нас повреждены несущие строительные конструкции с восьмого по тринадцатый уровень. Я уж не говорю о том, как хлопала Миртл. Звук был как на Суперкубке [4] Чемпионат США по рэгби. , и улитка на третьем уровне лишилась слуха. Что до всех остальных…

– Конрад подошёл и вытолкнул меня в окно. Я ж умерла бы, если бы не полетела, – горячо выпалила в свою защиту Пайпер.

– Нам не нужна вторая Белла.

– Эта девочка – плохое влияние есть!

– Она хулиганка.

– Я ж вам говорю, что Конрад задирал того, кто младше, – твердила Пайпер, увы, прекрасно осознавая, что Конрад выиграл это сражение вчистую. Она проглотила наживку, крючок, леску, грузило, а он сидел и наслаждался зрелищем того, как её, не церемонясь, просто выдернули из класса. – Это неправильно. Вы же понимаете. И я не выпрыгнула из окна, меня вытолкнули.

Доктор Хуллиган задумчиво слушала то, что говорила Пайпер.

– Я требую, что вы её домой отослать. Немедленно!

И тут Пайпер разом поняла, что дело обстоит намного серьёзнее, чем она поначалу думала. «Я отправлюсь домой, поджавши хвост? И что тогда?» – Пайпер беззвучно молила доктора Хуллиган дать ей второй шанс.

– Пайпер, – быстро вставила доктор Хуллиган, пока воспитатель Толле или профессор Шамкер не успели её перебить. – Ты помнишь, о чём мы говорили с тобой сегодня? Ты сказала мне, что не будешь летать. Разве не так?

– Да, но… – Доктор Хуллиган приподняла бровь, и Пайпер взяла себя в руки, а потом продолжила: – Да, мэм. Я помню.

– Рада слышать это, Пайпер. И вот, когда ты соглашалась не летать, ты понимала, что берёшь на себя обязательство передо мной и этим учреждением?

– Да, мэм.

– Итак, ты понимаешь, что нарушила это обязательство? – тихим голосом отметила доктор Хуллиган.

– Но… – Пайпер сглотнула, чувствуя себя пресмыкающимся, извивающимся на собственном брюхе. – Наверное, ну, да. И мне ужасно жаль. Вы даже не представляете насколько.

– Допустим, у тебя были на то свои причины, однако, Пайпер, ты должна понимать, что профессор Шамкер отвечает за твою безопасность и за порядок в классе. Если у тебя есть проблема, ты должна обратиться за помощью. Понятно?

Пайпер сокрушённо кивнула.

– Да.

– Если вы не возражаете, я бы хотела на пару минут остаться с Пайпер наедине, – обратилась доктор Хуллиган к профессору Шамкеру и воспитателю Толле. Крайне неохотно они позволили агенту Агенту выпроводить себя из кабинета и остались за закрытой дверью.

– Мне ужасно жаль, доктор Хуллиган, – забормотала Пайпер со слезами на глазах. – Умоляю вас, не отсылайте меня домой. Клянусь, я больше не буду так летать.

Доктор Хуллиган пристально посмотрела на Пайпер. Установилось тревожное молчание, и Пайпер сидела как на иголках, ожидая вердикта доктора Хуллиган. Доктор Хуллиган была так добра к ней, и Пайпер чувствовала себя просто отвратительно оттого, что подвела её.

Когда доктор Хуллиган наконец заговорила и голос её и сама манера были настолько рассудительными, что всё сразу встало на свои места.

– Пайпер, я здесь для того, чтобы помочь тебе. Мы все хотим помочь тебе, и правила установлены именно для этого. Они обеспечивают тебе безопасность, защиту и возможность развития. Если ты не будешь следовать правилам, мы не сможем помочь тебе, а в этом случае нет никакого смысла тебе здесь находиться и участвовать в нашей программе. – Доктор Хуллиган помолчала, проверяя, что Пайпер действительно слушает её и понимает, к чему она ведёт. – В реальности твоя ситуация такова, что тебе некуда больше пойти и никто больше не сможет тебе помочь. Только мы. Мы – лучшая возможность, которая у тебя есть и будет.

Пайпер кивнула, понимая, что доктор Хуллиган права.

Доктор Хуллиган встала, подошла к огромному стеклянному окну своего кабинета и взглянула на потрясающий комплекс, вытянувшийся ввысь над ними.

– В сухом остатке, Пайпер. Я занимаюсь своим делом достаточно давно, чтобы знать, что по большому счёту невозможно кого-либо заставить делать то, чего он делать не желает. Поэтому я не стану говорить тебе, как следует поступить и что выбрать. Эти решения полностью в твоих руках, и я с уважением отнесусь к любому твоему выбору. – Доктор Хуллиган говорила твёрдо и даже жёстко. – Однако если ты выберешь остаться с нами, ты будешь следовать правилам. Это не обсуждается. Ещё один такой инцидент, и, вне зависимости от того, кто виноват, ты уходишь. Если ты решаешь остаться, с этой минуты ты будешь образцовым учеником. Оплошности недопустимы. – Доктор Хуллиган повернулась и цепко посмотрела Пайпер глаза в глаза. – Это ясно?

Пайпер облегчённо обмякла.

– Да, доктор Хуллиган.

– Хорошо. Рада это слышать, Пайпер. – Доктор Хуллиган тепло улыбнулась. – Все иногда ошибаются. Я это понимаю. Но я буду крайне разочарована, узнав, что ты самовольничаешь и не слушаешься. Видишь ли, Пайпер, я не удивлюсь, если в один прекрасный день в не столь далёком будущем ты будешь стоять на моём месте и руководить всем этим университетом.

– Я? – Пайпер была ошеломлена.

– Да, ты. Я узнаю в тебе так много от самой себя, Пайпер. Я верю в тебя и знаю, что в тебе есть все необходимые качества.

Пайпер была глубоко тронута. Никто никогда не говорил ей ничего подобного, и наверняка даже в мыслях не держал. Ей хотелось, чтобы высокое мнение о ней доктора Хуллиган было заслуженным и чтобы она имела все основания ею гордиться.