Виктория Форестер - Девочка, которая умела летать [litres]

– У нас же был план. Мы все работали сообща. Я чувствовала вот здесь… – Пайпер указала себе на грудь, – что всё получится. Я знала это. Почему?!

– Благодарю вас, агент Агент, – доктор Хуллиган прошествовала в атриум, безукоризненно одетая и совершенно безмятежная. – Что за вечер выдался у всех вас. – Проходя мимо шеренги, она заглядывала в глаза каждому ребёнку, и все без исключения отводили взгляд.

– Я так переживала за всех вас, – она печально покачала головой. – Так тревожилась за вашу безопасность и благополучие. Что только могло произойти, что подвигло вас на… – не в состоянии выговорить слово «побег», доктор Хуллиган взмахнула ладонью, чтобы обозначить события этой ночи. – Я голову себе сломала, гадая, что могло послужить этому причиной. А затем я поняла. Кто-то солгал вам. Это ужасно, когда тебя обманывают. Тот человек наверняка сказал вам нечто, что не соответствует действительности. Он всё придумал. Соврал. Могу себе представить, как просто было, приняв ложь за правду, прийти к поспешному выводу, что единственное, что вам остается, – это… ну, то, что вы совершили сегодня вечером. – Она помолчала и улыбнулась, излучая лишь теплоту и понимание. Всё её существо, казалось, говорило: «Я всё понимаю, вы можете мне доверять». – Я вижу в вашем сегодняшнем поступке не больше и не меньше, чем крик о помощи. Будьте уверены, я здесь для того, чтобы помочь вам. – Доктор Хуллиган вздохнула и заговорила таким тоном, каким сообщают страшную тайну: – Я могу понять тех, кого ввели в заблуждение. Однако именно тот человек, который наговорил вам всякой лжи, более всего нуждается в моей помощи, и я проявлю халатность, если не помогу ему. Итак, – доктор Хуллиган улыбнулась своей самой доброй и заботливой улыбкой, – кто из вас скажет, чья же это была идея?

Никто не шелохнулся. Хотя Пайпер знала, что это всего лишь фасад, искренность доктора Хуллиган была настолько убедительна, что она начала сомневаться. Что, если она ошиблась? Ведь ошиблась же она с побегом, может, и во всём остальном она тоже была не права? Что истинно? Кому можно верить? Уж точно не самой себе – только не после всего, что произошло. Этот вечер явно доказал это.

– Конечно же, если вы чувствуете, что не можете сказать мне, тогда мне придётся оказать всем вам равную помощь. Естественно, это не мой выбор. Но я уважаю ваши пожелания. Воспитатель Толле?

Воспитатель Толле вышел вперёд, катя перед собой тележку. На ней лежало одиннадцать шприцев для подкожных впрыскиваний. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что в шприцах были за препараты.

– Воспитатель Толле на этой неделе был поставлен в известность, что вы не получаете полноценного питания. Без сомнения, этот фактор также повлиял на сумятицу в ваших головах. Мы с воспитателем Толле хотим без промедления это исправить. Воспитатель Толле, пожалуйста, приведите Джаспера.

Воспитатель Толле и трое агентов выволокли извивающегося Джаспера в центр. Остальные дети были принуждены следить, как тот бессильно отбивается.

– Н-н-нет, – заикался он. – П-п-пожалуйста, доктор Х – Хуллиган. П-пожалуйста, не надо.

Пайпер отказывалась верить собственным глазам. Бедняга Джаспер, самый слабый и беспомощный, выворачивался, как птичка с перебитым крылом из когтей стаи голодных псов. Доктор Хуллиган без малейшей жалости наблюдала за происходящим, а затем легонько кивнула, и по её знаку воспитатель Толле вонзил иглу в тощую руку Джаспера. Джаспер взвизгнул, и дети отвели глаза, не в силах больше смотреть.

В следующее мгновение взгляд Джаспера затуманился, а тело расслабилось и обмякло.

Доктор Хуллиган подождала, но никто ничего не сказал.

– Очень хорошо, воспитатель Толле, пожалуйста, приведите Лили.

– Не-е-ет! – пронзительный голос Лили зазвенел совершенной паникой. Её крик поразил Пайпер в самое сердце.

– Постойте! – Пайпер шагнула вперёд. – Погодите!

Доктор Хуллиган кивнула воспитателю Толле, и тот вынул иглу из руки Лили.

– Да, Пайпер?

– Это была моя идея, доктор Хуллиган. Они ничего плохого не сделали. Пожалуйста, отпустите Лили.

Доктор Хуллиган внимательно оглядела остальных детей.

– Ясно. И тебе никто не помогал.

– Нет, это всё я. И мне ужасно жаль.

– Я понимаю, Пайпер. В самом деле, понимаю. Не нужно извиняться. Подойди ко мне и встань возле меня. – Пайпер едва переставляла ноги, но доктор Хуллиган подождала, пока она не подойдёт. – С моей помощью ты сможешь понять одну вещь, Пайпер, и это изменит твою жизнь. Это очень важно. – Доктор Хуллиган нагнулась, чтобы поглядеть Пайпер глаза в глаза. Понизив голос, она проговорила с бережным напором: – Когда ты летаешь, люди попадают в беду. Твои полёты причиняют боль всем, кого ты любишь.

Пайпер потерялась в глазах доктора Хуллиган, и сомнение упало на благодатную почву её смятения, укоренилось, окрепло и окутало всё своим ядовитым дыханием.

– Пайпер, я готова поддержать тебя, но необходимо, чтобы ты увидела, к каким последствиям приводят твои полёты. Воспитатель Толле, можете продолжать.

– Но, доктор Хуллиган, пожалуйста. Они ничего не сделали. Вам не нужно делать этого с Лили.

– Ты всё ещё не понимаешь, Пайпер. Я ничего не делаю. Это ты сделала это с ними со всеми.

– Я? Но… – Пайпер сопротивлялась этим словам, но игла вонзилась в руку Лили, и душераздирающий крик девочки лишил Пайпер способности мыслить рационально, затопив её разум виной, сожалением и болью.

Но и это было не самое худшее. Прямо на глазах у Пайпер, вынужденной стоять и смотреть, воспитатель Толле прошёл по всей шеренге и раз за разом выбирал насмерть перепуганную, извивающуюся жертву и накачивал её отравой. Дейзи плакала. Смитти прикрывал глаза рукой. Миртл пыталась убежать. Но ничто не могло спасти их от иглы. До укола они боролись, сопротивлялись, но после их тела делались безвольными, а глаза пустыми.

И каждый раз у Пайпер разбивалось сердце. Как она могла быть настолько не права? Если она не могла доверять другим людям и не могла доверять собственному сердцу, во что оставалось верить, чему доверять?

И тогда сердце Пайпер раскололось надвое.

Пайпер не сопротивлялась, когда агент А. Агент и доктор Хуллиган препроводили её на четвёртый уровень. Когда её вели по проходу между образцами, она увидела покрытую чёрной сажей розу и запертую дверь, за которой больше не было слышно жирафа. Наконец в самом конце лаборатории Пайпер завели в комнату, защищённую столькими протоколами обеспечения безопасности, как нигде более в У.Р.О.Т. В центре комнаты стояло странное металлическое приспособление, повторявшее очертания человеческой фигуры. Пайпер оно напомнило огромную металлическую формочку, вроде тех, с помощью которых её мать вырезала из теста пряничных человечков к Рождеству.