Алан Прог - Книга Пророков

Марк что-то рыкнул в ответ и впился зубами в тощую утиную ножку.

Надо сказать, стряпня Луи была отменной. Помимо утки, зажаренной целиком и уложенной на глиняное блюдо, были еще устрицы размером с кулак, обильно сдобренные лимонным соком, щупальца кальмаров по-метсиански и щука в молочном соусе. Вино из дикой груши было бесподобно. Растекаясь по жилам, оно взывало к солнцу, безоблачному небу и вечной жизни. А копченые хвостики окуней превосходили всякие ожидания.

— Ты не заметил, Марк, — уже изрядно захмелев, сказал начальник стражи, — в нашем городишке что-то неладно. Не могу объяснить, в чем дело, но у меня такое чувство, будто все вокруг какое-то ненастоящее. Эти люди вокруг! Ты не заглядывал им в глаза, Марк? — Кентурион отрицательно покачал головой. — А я заглядывал. Украдкой, чтобы не вызвать недоумения или насмешки. Так вот, представь, у всех у них глаза одинаковые — как у дохлых рыб, вернее, как у одной дохлой рыбы. Они похожи на мертвецов, Марк. На мертвецов, приводимых в движение каким-то механизмом. — Начальник стражи неприлично икнул и крикнул во все горло, обращаясь к Луи: — Эй, мастер желудочного сока, ты сумел бы угомонить целый город зомби, если бы тебе предложили мешок золотых?

Луи напустил на себя самый что ни на есть смиренный вид, отчего кожа на его морщинистом лице совсем обвисла, и отрапортовал:

— Никак нет, господарь Дигр, о таковских чудесах нам ничегошеньки не известно. Мы токмо по кулинарной части, и мертвецов боимся пуще вашего.

Кабатчик с таким старанием изображал убожество, что даже как-то дико вывернул свою единственную, уродливую руку и принялся ею трясти, словно от волнения.

— Ну, ладно, ладно, — махнул рукой священник, — ступай. Не засти свет.

О каком свете шла речь, было совершенно не понятно: Луи юродствовал около самой стены, к которой были приделаны полки — хранительницы бутылок, склянок и колбочек, заполненных огненным зельем, что в настоящий момент откушивал господарь Дигр. Но калека не стал ничего прояснять, а просто нырнул под стойку и затаился.

Крысобой оторвал взгляд от донышка кружки и уставился на Дигра. Взгляд кентуриона был долгим, сумрачным и мутным, словно январская ночь в окрестностях Мануна.

— Твой образ мыслей мне понятен, — наконец проговорил Марк, — любой бы озверел в этом болоте. Да я и сам… Но, по-моему, ты перегибаешь палку, дружище. Посмотри хотя бы на Луи — разве он напоминает дохлую рыбу?!

Услышав свое имя, однорукий подлетел к бочонку, за которым восседали Дигр с Крысобоем и поставил перед ними две высокие глиняные кружки. Из обеих торчало по толстой, аккуратно подрезанной камышине.

— От заведения! — провозгласил кабатчик. — Мой фирменный коктейль — «Козни Нечистого»! Я уверен, благородным Перам понравится.

— Нашел Пера! — беззлобно огрызнулся кентурион и присосался к камышовой трубочке.

Это оказалось настоящее зелье! Самый крепкий ром в сравнении с ним показался бы родниковой водой.

— До кишок пробирает! — крякнул Крысобой.

— Хорошая штука, — согласился Дигр. — Знаешь, Марк, я, кажется, впал в страшный грех — уныние. Конечно, ты прав — город как город. И люди как люди…

— И я про то же, — сказал кентурион. — Самые обыкновенные, из плоти и крови. Уж ты мне поверь, дружище, мне ли не знать плоть и кровь — за свою многотрудную жизнь я изрубил не одну сотню тел!

Глаза Марка кровожадно сверкали — во хмелю кентурион всегда начинал яриться, и священник счел за благо свернуть беседу.

Собутыльники дали волю челюстям. Обглодали оставшуюся костлявую утку, высосали холодную плоть из гигантских устриц, опростали здоровенный кувшин со сливовкой и удовлетворенно обмякли.

— Тебе, Луи, — вяло произнес метс, — давно пора бы обзавестись креслами с высокими спинками.

— Да, и чтоб пошире, с мягкими подлокотниками, — присовокупил Марк.

— Ах, господари, да мы бы с дорогой душой, — откликнулся калека, — токмо непомерны расходы наши. — Луи вывернул карманы и скорчил препротивную гримасу, которая, по его замыслу, должна была означать полное отчаянье.

— Ну, что ж, — сказал священник, — быть может, эти монеты немного поправят твои дела.

Он достал из туго набитого кошеля несколько серебряных монет и швырнул на бочку. В глазах хозяина промелькнула целая гамма чувств. Конечно, плата была непомерно высока, и кабатчик это понимал, но было бы куда лучше, если бы монеты оказались золотыми…

Луи бухнулся на колени и подполз к Дигру:

— Позвольте ручку, господарь начальник стражи.

— Оставь! — устало сказал Дигр и, поднявшись, направился к выходу.

Кентурион последовал за священником. У самого порога Крысобой обернулся и бросил:

— Подползи ты ко мне, сатанинское отродье, то познакомился бы с моим каблуком! — И захлопнул за собой дверь так, что «Зеленая гадюка» содрогнулась и забренчала глиняной посудой.

День уже был в самом разгаре. Скупое осеннее солнце добродушно скалилось в зените. Легкий ветерок трепал опавшую листву.

— Знаешь, Марк, — вдруг спохватился начальник стражи, — а я ведь тебе не сказал самого главного. Мое пребывание в Нагрокалисе подходит к концу, слава Великому Творцу. Вчера со мной связался аббат Демеро. Он приказал явиться с докладом. Думаю, меня ожидает перевод, и, честно говоря, я этому несказанно рад. Если хочешь, я и за тебя замолвлю словечко.

Лицо кентуриона точно окаменело.

— Не стоит, — бросил Марк. — У меня здесь есть еще одно дельце.

Священник не придал значения словам кентуриона. Дельце так дельце. К тому же, похоже, сердечного свойства. У него еще будет возможность вытащить друга из этого захолустья — конечно, если предположение относительно нового назначения окажется правдой.

Они обогнули кладбищенскую ограду и пошли по улице Второго Пришествия. Священник вновь отметил царящее в городе запустение, но отогнал тревожные мысли. Какое, в конце концов, ему дело до этого богом забытого городишка. Завтра он отправляется в дорогу, а на его место придет новый несчастный и так же, как и он, будет мучаться бездействием. «Впрочем, — мелькнула мысль, — остается еще Солайтер, столь навязчиво оберегающий мою жизнь. И новобранцы, которые так и останутся деревенщиной. С ними, конечно же, жаль расставаться, но что поделаешь… Ерунда все это, не стоит обращать внимания. Полная ерунда».

Священник не знал, да и не мог знать, что столь резкая перемена в нем обусловлена воздействием извне. И перемены происходили не только в его сознании — магическая машина острова Смерти с каждым мигом наращивала воздействие на сонный прибрежный городок.

Мало кто из попавших на остров Манун оставался в живых. Еще меньше гостей возвращалось со скалистых берегов. Покинуть их можно было лишь с разрешения высших адептов Голубого Круга или самого мастера.