Эми Хармон - Первая дочь [litres]

За кроватью обнаружился туго скатанный в рулон тканый коврик. Похоже, его убрали на период отсутствия хозяина, чтобы не собирал пыль. Она вытащила его на солнцепек и выбивала, пока не заболели плечи, а потом постелила на пол лачуги. В комнате сразу стало уютно, и Тень улыбнулась коврику. Но тут ее взгляд скользнул на собственные ноги в изношенной обувке. Девушка поморщилась. Лачуга теперь выглядела гораздо лучше своей новой хозяйки. Состояние обуви исправить было нелегко, но платье, плащ, волосы и руки остро нуждались в помывке.

Взяв ведро и кусок мыла, она пошла искать ручей. К ее радости, кто-то возвел на нем небольшую плотину – достаточную, чтобы образовалась запруда, пригодная для купания. Не раздумывая она сбросила одежду и, стиснув зубы, окунулась в чистую холодную воду, потащив за собой и платье.

Через час она выбралась из запруды. С волос и тела капала вода, ткань изношенного платья стала еще тоньше, потому что его терли о камни. Надев на себя еще не стиранный плащ, она разложила платье и нижнее белье на согретых солнцем валунах на просушку. Потом с ведром воды в руках пошла к дому.

У нее появилась компания, но это был не хранитель. Пришел мальчик, Байр. Увидев ее, он кивнул и поднял стоявший у ног узел, который выглядел чуть ли не больше мальчика. Он был завязан так, что Байр вешал его на плечо.

– Т-т-тебе, – выговорил он, похлопывая по своей ноше.

Низкий голос звучал приятно, но слова он произносил с трудом. Войдя в домик, Байр поставил узел на стол и, не откладывая, развязал. Он достал одеяло, мешок с овощами, сушеное мясо, шесть яблок, фунт сыра и набор разных приправ. Далее последовали каравай хлеба, лиловый балахон, две пары чулок, смена белья из простой белой ткани, моток шерсти, штопальная игла, зеркало, щетка для волос и большая фляжка.

Выкладывая вещи, он молчал, но Тень чувствовала, что у него множество вопросов. А она была слишком потрясена этим изобилием и только смотрела, причем в животе у нее урчало, а во рту пересохло. Тень не знала, что сделать и сказать, чтобы они не чувствовали себя скованно, поэтому отрезала ножом ломоть хлеба и протянула мальчику. Казалось, он не решался взять, но она не сдавалась и стояла с вытянутой рукой, пока он не взял хлеб. Взамен он протянул ей рог, висевший у него на груди.

Наполнив рог до краев, Тень подала его мальчику. Воды у нее хватало, и ей не нужна была принесенная им фляжка, но Байр покачал головой.

– Оставь. Д-для у-ухода з-за о-ов-цами.

Тень непонимающе нахмурилась, но фляжку и рог оставила себе.

– К-к-кто… кто… кто… – Он замолчал, сделал глубокий вдох. – Кто… т-ты?

– Никто, – буркнула она.

В ответ он сморщил нос. Похлопал себя по груди.

– Байр.

– Я знаю, кто ты. Ты мальчик из храма.

Он вздохнул, словно прозвище ему не нравилось. Ей тоже не нравилось, как ее называют. Байр неуверенно, явно боясь напугать, потянулся к ней. Потом коснулся ее руки.

– Почему т-т-такая бе-белая? – пробормотал он.

– Не знаю. Я такой родилась. Ты почему такой сильный?

– Б-б-благ-госло-вение? – Он произнес это так, будто не знал наверняка, и Тень рассмеялась, очарованная наивностью мальчика.

– Ты благословен. Я проклята. И никому из нас выбирать не приходилось.

– Т-т-тень? – спросил Байр.

Должно быть, хранитель сообщил ее имя, хотя, похоже, оно вызывало у мальчика сомнения.

– Так меня называют, – пояснила она.

Байр снова сморщил нос.

– Н-не имя?

– На самом деле у меня нет имени. Поэтому, думаю, Тень не хуже любого другого.

Мальчик выглядел раздосадованным, будто хотел продолжить разговор, но это требовало слишком больших усилий.

– Хранитель… – начала Тень. – Он кто?

– М-мой д-дядя.

– Как его имя?

Мальчик сунул палец в золу, оставшуюся с ночи, и на гладких камнях очага написал имя.

– Я не умею читать, – пробормотала Тень, кусая губу.

Ясно, что он написал имя, потому что произносить его было трудно, но она не могла постичь эти знаки.

– Д-д-даг-м-мар, – выговорил мальчик, морщась и вздрагивая.

Потом взял веник и стер слово. Тень пожалела, что он так сделал. Ей бы хотелось повнимательнее рассмотреть начертанные им знаки.

– Дагмар?

Мальчик кивнул.

– О-о-оставайся, – выговорил он, показывая на место, где стоял.

Она не поняла, спрашивает ли он разрешения остаться или просит ее не уходить. Тень пожала плечами, и он подобрал свой опустевший узел.

– Оставайся, – уже требовательно выговорил он и, улыбнувшись, направился к двери.

Улыбка тронула глаза, обнажила крепкие белые зубы. Красивый мальчик с зачесанными назад волосами. С годами он станет высоким и стройным. И будет похож на хранителя. Но уже сейчас его рост и сила намекали на более плотное, чем у дяди, сложение и резче выраженные черты.

– Оставайся, – снова сказал он, очень довольный тем, что удалось дважды без запинки выговорить это слово.

У нее мелькнула мысль, что это похоже на обращение хозяина к собаке, и на всякий случай Тень согласно кивнула. Байр улыбнулся в ответ, открыл дверь и вышел. Остаться она не могла, но понимала, что еще недостаточно окрепла, чтобы уйти. День-два в лачуге пастуха пойдут ей на пользу. Всего день или два, а потом она уйдет. Ей нужно забрать золото и, если это возможно, попрощаться с дочкой.

– Ты подбираешь бездомных, Дагмар.

– Да, мастер. Похоже на то.

Айво вздохнул, но его губы под похожим на клюв крючковатым носом изогнулись в улыбке.

– Но боги посылают их тебе с какой-то целью.

– Возможно, они посылают их нам, мастер, – сказал Дагмар негромко, но в глазах его блеснула сталь.

В ответ на дерзость Дагмара Айво поджал губы. Взгляд его внезапно остановился, словно он увидел нечто существующее где-то не здесь. С минуту он сидел совершенно неподвижно. Склонив голову, Дагмар ждал.

– Быть может, ты прав, Дагмар. И будут другие, – проворчал Айво.

– Другие, мастер?

– Другие бездомные. Расскажи мне о последней.

– Она рабыня без хозяина. Из Истландии. Женщина.

– И зачем она здесь?

– Пришла с королевским обозом… или шла за ним, что более вероятно. У нее было дитя, ребенок. У меня сложилось впечатление, что он умер. Она потерялась, мастер. И я искренне верю, что ей некуда идти.

– Она женщина. Мы мужчины. Хранители. Она не может жить среди нас. И ты это знаешь, Дагмар.

– Хранитель Лем больше не может смотреть за овцами. Он состарился, и теперь это для него слишком трудно. Байр принял его обязанности, но у него другие потребности и…

– Это не лучший способ тратить его время, – закончил Айво.

– Да, мастер.

– Итак, Один в своей мудрости послал нам кого-то следить за овцами. Боги всегда обо всем заботятся.

– Я вот что хотел предложить, мастер. Чтобы ухаживать за овцами, ей даже не нужно приходить в храм, и она уже была пастушкой раньше.