Виталий Останин - Вендетта [СИ]

— Это мне неизвестно, сеньор, — пожал плечами Сфорца.

— Они погибли одновременно, всех кого мы увидели, — вдруг встрял Вира. – Никто и не думал двигаться с места, все находились там, где были бы, если бы лагерь их жил нормальной жизнью. Ни намека на нападение – никто никуда не бежал, не пытался подать тревоги. Как были, так и легли. Парочка вот там так и осталась сидеть, прислонившись к стене дома. А еще на них не было ран. Кожа была странная, красная у всех – как будто кто-то душил их или махом погрузил в прилетевший по волшебству котел с кипятком.

Лейтенант сделал знак от злого колдовства, подошел к своей лошади и влез в седло.

— Мои солдаты облазили всю округу. Здесь нет ни мертвых разбойников, ни живых сестер. Ни намека на свежие могилы, никаких землянок или избушек углежогов на пять лиг вокруг. Никто бы не стал тащить тела для захоронения еще дальше. Мы потратили здесь огромное количество времени. А потому веры вам и доказательств вашей истории нет, — прокричал он.

— Как и сестер-менестериалий, — задумчиво проговорил Сфорэ.

— Вон ту тварь я убил, — вдруг крикнул Вира и указал на валявшийся под забором полуистлевший труп собаки. – Уж больно громко лаяла, и кусаться лезла.

По знаку лейтенанта один из солдат поковырялся палкой в останках пса.

— Пуля ровнехонько в черепе, падре-лейтенант, — промолвил он, наконец.

— Подумаешь, пришибли местного пса, — скривился офицер.

— Да какой же он местный, — удивился солдат. И поднял палкой с тела собаки за толстую цепь кожаный ошейник и решетчатый намордник в огромных ржавых шипах. — Откуда в деревне такие дорогие причиндалы?

Лейтенант снял шляпу, вытер платком мокрый лоб.

— Ну и что же, вас обратно везти? – устало обратился он к пленникам.

— Ну не здесь же оставлять, сеньор! – осклабился Вира.

Они уже тронулись в обратный путь, уже заиграл рожок, уже застучал барабан, телега по ухабам, и зубы закованных в кандалы пленников, как вдруг с опушки ближайшего леса к отряду устремилась пара всадников – своих же, гвардейцев. Они кричали и размахивали руками до тех пор, пока лейтенант не приказал колонне остановиться.

— Мы нашли там странные круги, сеньор! Там, в сосновом лесочке, у камня! – доложил командиру тот, что постарше, молодцевато подкрутив лихие длинные усы.

— Отлично, ди Райда, – устало произнес лейтенант. – Что еще за круги?!

— Да, кстати, что за круги? – вдруг ясно сказал очнувшийся молодой волшебник. Потом его вырвало прямо сквозь прутья клетки, и он закончил фразу: — Что за мерзость?

Матушка в недоумении посмотрела на обрывавшийся на самом интересном месте документ. Судя по всему, Викарий или отец Риакондо, решили не раскрывать ей всех карт. Что это? Заговор знати? Табранские разведчики? Происки еретиков? Они скинули дело судебному прелату потому что хотят похоронить в архивах преступление против Домината, чтобы не усугублять сложную обстановку на границе с герцогством Табранским или потому что дело действительно пахнет дурным колдовством? И да, что за круги?

В недоумении порывшись в присланных ей документах, матушка аккуратно сложила в шкатулку с хитрым замочком в виде Святого Воителя Хоруга уже просмотренные, а также совершенно никчемные – вроде замызганных бумажек из тюрьмы о содержании заключенных и обширнейших отчетных списков ротного квартирмейстера о расходах в походе полуроты Ди ла Гиссара.

Остался только один документ. Два десятка убористо исписанных, скрепленных бечевкой листков. Написан дрожащей рукой, запятнан грязью, весь испещрен сокращениями и непонятными мажескими символами. Но бумага гербовая и на гербе – черной птичке, высовывающейся из замка – вензель «KdN». Кайе Ди Ноцци, тот самый дворянчик-маг! Дата? Вчера. Значит выжил. Какой молодечик, улыбнулась про себя матушка Мартеллина. Но без изрядного позднего ужина за писанину волшебника она браться не хотела. Помолиться – и в подвал за колбасками и белым вином. Сидеть ей все равно до утра.

Мартеллина достала с каминной полки деревянную продолговатую шкатулочку потемневшего от времени дерева, достала оттуда флейту. На минуточку прикрыла глаза, а после вдохновенно заиграла. Странная музыка тронула пламя свечей, заиграла ветерком из окна, пошуршала бумагами и довольно быстро стихла, оставив на комнате невидимую защиту от незванных гостей. Остановить может и не остановит, но хотя бы сигнал о вторжении подаст.

— Выходит, стало быть, так, — разговаривала сама с собой матушка Мартеллина, спускаясь в обширный подвал иссаратанарского храма со свечой в руке и связкой ключей под мышкой. – Три человека. Нет, трое выжили, а вообще их было шесть. Допустим, эта троица не лжет, и табранские разбойники все же были. Тогда верно, по могилкам все сходится: две монашки и трое из шестерки погибли при штурме. И никого с собой не забрали? П-фу! Не верю, сеньоры! Чтобы наемник-бретер, монах-остарий и маг недоучка не положили там хотя бы пять-шесть табранцев? А ведь с ними, если верить этому Вира, еще и тамбурино была, а так же дикарь-лучник и скафильский купец с грузом оружия. Но это, если верить. Трупы, конечно, могли табранцы забрать… Ты сама-то себя слышишь, матушка моя?

Она на некоторое время замолчала, перебирая ключи на связке одной рукой. Нашла тот, что ей был нужен, и пошла дальше.

— Или… Не было никакого нападения табранцев, а были оголодавшие бродяги, которые ограбили приют менестериалий. А потом придумали нелепицу про «лесных рыцарей», про круги на полях… Стоп-стоп, душечка! Круги видел и тот молоденький лейтенантик! И куда делись остальные тела? Сестер и жителей этой деревни, дай Единый памяти? Всего пять могил… Жителей, допустим, заставили рыть братскую могилу, связать и утащить сестер, потом всех порешили в ближайшем лесу. И никогда у нас провинциальная милиция найти ничего не могла. Ни иголку в стоге сена, ни убийц, ни массовую могилу.

Ох-хо, напасть! Что затеял Викарий?

Пятеро мертвы, закопаны на монастырском дворе. И еще трое – в тюрьме Викария, утверждают что монастырь не грабили, не сломались под пытками. Хотя и пыток-то еще толком не было, уж слишком причудливую историю рассказали, побоялись навредить невиновным.

Матушка чуть не наткнулась за заснувшего на своем посту стража. Высокий молоденький воин очнулся, ойкнул, вскинул руку в знак приветствия, смущенно отступил в сторону. Мартеллина ласково потрепала его по щеке, смутив еще больше. Она не писанная красавица, но сложена ладно, для своих тридцати с небольшим лет вполне себе бабенка – в темноте и солдату сойдет. Подняв таким образом себе настроение, матушка начала долгий спуск в подвалы.

— Но, — перехватила она свечу поудобнее. — Почему ничего не взяли? Или взяли, но то, чего в монастыре быть не должно? Клад драгоценных монет, древнюю реликвию? Монах мог о нем знать от своих же, сестры могли проболтаться. Тогда и решили действовать, напали внезапно, повязали менестериалий. Столь же внезапно напали на деревню. Устранили всех свидетелей, спрятали клад, а тут, в Иссаратанаре, прокололись. Чем-то вызвали подозрение городской стражи, да может просто перепили в кабаке, их повязали до суда длинных пик . А как Викарий узнал о происшествии в монастыре, он велел все как следует расследовать. Тут и попались, супчики…