Майкл Суэнвик - Мать железного дракона

— Какое облегчение, — отозвалась Ворон и протянула Кошке камень. — Эй, может, возьмешь эту штуковину и прогуляешься в туалет — взглянешь на себя в зеркало?

— Я знаю, кто я.

— Точно? Возможно, тебя ждет сюрприз.

— Поверь мне, у меня уже столько было сюрпризов — на всю жизнь хватит.

К их столику подошла русалка и долила Кошке виски. То и дело на подруг бросало взгляды какое-нибудь существо мужского пола, но ни одной, ни второй никто не приглянулся. А потом…

— Ого, — сказала Кошка. — Только посмотри.

Ее внимание привлек парень — красивый, как настоящий инкуб. Может, он и был инкубом. Незнакомец ей улыбнулся. Он самую чуточку напоминал того невольника в зеленых шортах. «Ну что ж, — подумала Кошка. — Я плюнула на карьеру пилота, так какого хрена?»

Она поняла, что поднимается со стула, будто тело обрело собственную волю. Но тут кто-то вцепился ей в руку. Это Ворон потащила ее к дверям.

— Эй! — запротестовала Кошка. — Ты чего творишь?

— Позволь одно словечко, — отозвалась Ворон, — контрацепция. И еще четыре буковки: ЗППП. И одно повествовательное предложение: ты нализалась, как две свиньи с клуриконом в придачу [134]. Удивляюсь, как это Хелен не отобрала у тебя ключи.

— Мое дело маленькое, мое дело гномье, — ответила Хелен. — Как тут принято говорить.

— Знаешь что? Обе вы мерзавки. А уж в моих устах это кое чего да значит, — отрезала Ворон.

— Погоди, погоди, погоди-ка. Ты слышишь Хелен? Вы, ребята, что — разговариваете?

— Я ж не первый раз тебе втолковываю: я трикстер. Такое от кого-то вроде меня не скроешь.

— А что ты говорила про ключи? Как Хелен могла мне помешать?

— Забудь.

Они уже вышли на улицу. От холодного воздуха у Кошки повело голову. Дождь кончился. В мокрой дороге отражались неоновые разводы.

— Нет! — Кошка дернула Ворон за руку, споткнулась и едва не упала. — Ты что, имела в виду, что Хелен может мной управлять? В смысле, моим телом?

— Бабуля, скажи ты ей, — вздохнула Ворон.

— Могу. Но почему-то ни разу этого не делала. По всей вероятности, я святая.

— Спорить готова, она не знала, что может. Пока ты ей не сказала. Только что.

— Умная ты у нас какая, — проворчала Хелен. — Теперь давай-ка сосредоточимся на том, чтобы доставить тебя домой в целости, невредимости и чтоб никто тебя в постель не затащил по дороге.

— А что такого плохого в том, чтобы тебя затащили в постель?

— Ровным счетом ничего — и тут я опираюсь на собственный опыт. По мне, ты можешь сколько угодно заниматься сексом незнамо с кем. На самом деле, думаю, тебе это пойдет на пользу. Но твой первый раз не случится, когда ты пьяная в стельку. Только не в мою смену.

— Ну ты и задуда, — еле выговорила Кошка заплетающимся языком.

— Ага. Ты и не представляешь, насколько права.

Кошку привели домой и сгрузили на кровать. Она уже проваливалась в сон, когда в темноте вдруг раздался чей-то голос:

— Было зажжено три свечи. Одна задута.

Кошка резко села. Кое-как спустила ноги с постели, упала, снова поднялась, нащупала включатель и стукнула по нему рукой.

В комнате никого не было — только она и Эсме, спавшая беспробудным сном.

Инанна сошла в нижний мир. Войдя в первые врата, отдала она золотой венец с головы. Войдя во вторые врата, отдала она священное лазурное ожерелье. Войдя в третьи врата, отдала она две овальные бусины с груди. Войдя в четвертые врата, отдала она свой доспех. Войдя в пятые врата, отдала она кольцо власти с руки. Войдя в шестые врата, отдала она мерную доску и трос. Войдя в седьмые врата, отдала она одежды. Обнаженная и лишенная всего, Инанна была убита, а тело ее подвесили на крюк.

Проснулась Кошка с таким похмельем, какое случалось у нее только в бытность зеленым первогодком в Академии.

— На вот. Выпей. — Ворон подала ей стакан с водой.

Кошка выпила.

— Что ты делаешь у меня в комнате?

— Твое целомудрие, детка, со мной в полной безопасности. Просто помочь пришла. Сегодня тебе в Ис спускаться, не забыла?

— Боги мои, только не это.

— Либо туда, либо на смену в закусочную. Сходи-ка в душ. Я кофе сделаю.

Вернувшись из ванной, Кошка увидела, что Ворон собрала все грязные одежки и отправила Эсме отнести их в прачечную.

— Больше никогда в жизни пить с тобой не буду, — проворчала Кошка, глотнув кофе.

Ворон, которая складывала рубашки, ответила, не поднимая головы:

— Кабы не я, это утречко выдалось бы у тебя не в пример гаже.

— Ой. Да. Приношу свои извинения. Что ты делаешь?

— Пакую твои вещи. Свое добро и пожитки Эсме уже погрузила. Джилл ждет снаружи. Так, а это что — та брошюрка с нотами, которую тебе давала Расторопша?

— Это просто копия. Я все мелодии помню наизусть. Так что можно выкинуть. Или ты хочешь забрать ее себе?

— Не в моих привычках. Начнешь всякую дрянь собирать и в итоге слетишь с катушек, как Саша. Можно сыграть на твоей свистульке «Зеленые холмы Авалона». А вот остальные — даже не вздумай. Никому неведомо, что именно заявится. И с ключом тоже поосторожнее. Не потеряй его там на дне, а то утонешь. И тебя расплющит водой. И, если успеет, кессонной болезнью шибанет. Мерзкая штука, кессонная болезнь, так мне говорили.

Кошка тоже стала собирать вещи и немного погодя, когда пришла Эсме с чистым бельем, сложила его и убрала в вещмешок, а Ворон затянула завязки.

— Итак, дамы, мы готовы к путешествию.

— Куда это? — поинтересовалась Эсме.

— Кошка отправляется в подводный город. Тебе бы там понравилось. Захотела попи́сать — писай. Все морской водой унесет, и делать ничего не надо.

— Круть! — воскликнула Эсме.

— Но мы с тобой будем ждать на берегу.

— У-у-у.

— Но ты сможешь пи́сать в лесу сколько вздумается.

— Ну… ладно.

Кошка открыла дверь и выставила вещмешок за порог. Она решила, что, когда со всем этим будет покончено, найдет среди гномов boursière [135]поискуснее и закажет из мешка сумочку: трафаретными буквами наружу, с серебряными накладками. Вещмешок служил ей верой и правдой, и Кошка не желала с ним расставаться.

— Как бы я хотела, — сказала она Ворон, — чтобы ты передумала и отправилась туда вместе со мной. Ты ведь гораздо… — она задумалась, подыскивая правильное слово, — хитроумнее меня.

— Не пойдет, детка. У каждого своя история, верно? В твоей истории я лихой остряк-подпевала. А мне прекрасно известно, что с такими приключается. Ищи собственную мотивацию. Никаких благородных слез и клятв о мести над моим несчастным трупом, нет уж — спасибо! Самое большее, что я могу, — дать полезный совет: ты ступаешь на территорию Судьбы. Смотри в оба. Гляди под ноги. И постарайся не сбывать никаких пророчеств. Увидишь меч в камне или там корону в пасти нефритового крокодила — не трожь. Они так кадры и подбирают. Только вытащишь нож из пирога или ершик из унитаза — немедленно сделаешься пожизненным Шеф-Кондитером или Уборщицей.