Мартин Аратои - Обретая Силу [СИ]

И вот теперь он с жаром настаивал на том, чтобы как можно скорее постичь следующую ступень. Его желание похвально. Видимо, трудности лишь закалили волю. Но вот стремительный рост действительно лишь загубит дальнейшее Возвышение.

Размышляя, Комацу продолжал наблюдать за Акаратом, и от него не укрылось, как у того поникли плечи. Но следом парень произнёс:

— Нет никакой причины спешить, учитель.

Глаза старика сузились, прежде чем он вновь повернулся и продолжил ступать по пыльной дороге. Мальчик явно лгал и о многом не договаривал. Придётся выяснить, что с ним не так. Да ещё и мощный артефакт, который тот прячет в кармане. Как белый пояс — наверняка, изгой-одиночка, заполучил такое сокровище, оставалось полной загадкой, а Оводаи Комацу не нравились вопросы, на которые он не мог получить ответы.

Мы продолжали идти до самого заката солнца. Я спрашивал, а дедок либо отвечал на них, либо просто игнорировал. Уже в сумерках остановились, чтобы разбить лагерь. Комацу сразу же прислонился спиной к каменному шпилю и быстро закрыл глаза. Несколько секунд смотрел на старика, гадая, действительно ли тот заснёт, не сказав ни слова и не перекусив.

— Ну, ученик, чего ждёшь? Письменного приглашения?

Я вздрогнул, когда старик заговорил, даже не потрудившись открыть глаза.

— Не понял.

— За что мне такое наказание?! Огонь. Еда. Чай. Займись этим.

Я ощетинился, услышав, что тот решил помыкать мной как слугой. Слишком долго вынужденный исполнять чужие приказы и понукаемый за собственную слабость, не собирался терпеть такое от спутника, вздумавшего распоряжаться мной.

— А почему вы сами этого не сделаете, учитель? — несмотря на то, что внутри всё клокотало, постарался спросить спокойно.

Глаза Комацу при этих словах широко распахнулись, и он тяжело воззрился на меня.

— Так вот значит, как ученик разговаривает со своим учителем?

— Сегодняшний разговор не тянет на полноценную учёбу. А прислуживать не намерен никому, — скрестив руки на груди, свысока уставился на него, и не думая отводить глаза.

Несколько долгих мгновений мерились взглядами. Воздух между нами сгустился от напряжения. Сам не знаю отчего упёрся, но идти на попятную не собирался. Сейчас дашь слабину, а потом будешь на побегушках. Если таковы условия обучения при их клане, то наши пути разойдутся.

— Ты считаешь, что готовить еду для старика ниже твоего достоинства? — сказал Комацу, поднимаясь со своего места и вызывая шар светло-серого цвета, после чего поднял руку, запуская его в воздух, где тот завис на высоте двух моих ростов.

— Вы неверно поняли, учитель. Одно дело — помогать, и совсем другое — прислуживать. Если вам нужен не ученик, а слуга, то я разворачиваюсь и ухожу.

— Это не служба, а внимание, — ответил Комацу. — Все ученики должны проявлять почтение к своим учителям. Так они демонстрируют смирение, благодарность и, прежде всего, уважение.

— Ага, и как же удовлетворение каждой прихоти означает уважение? Сегодня это ужин и чай, а пока доберёмся до школы, уже халат стирать нужно будет, ноги мыть и ступни разминать.

Старик после моей отповеди выглядел удивлённым. Может, я и в самом деле погорячился, и стоит, извинившись, взяться за работу? От меня не убудет. Ничего ответить не успел, как дед разразился гневной тирадой:

— Никто и никогда не осмеливался говорить со мной в таком тоне. Придётся преподать тебе другой урок, чтоб ты понял, что заблуждаешься!

— И что? Поколотите? Будете бить до тех пор, пока не подчинюсь? Тоже мне, удивили! Да я всю жизнь терпел побои, ещё парочка ничего не изменит. Можете приступать, а как вам полегчает, то я оклемаюсь и уйду!

Гнев на лице старика сменило выражение сожаления, и тот уже гораздо спокойней произнёс:

— Я догадывался, что тебе пришлось несладко, но, видимо, всё было даже хуже, чем предполагал. Хорошо, сам себе приготовлю поесть. Но тебе лучше как можно скорее научиться чувствовать тонкую грань между отстаиванием собственного достоинства и проявлением неуважения к другим.

С этими словами он исчез из виду, вновь появившись на вершине ближайшего пика. А меня заколотил озноб от осознания того, что так дерзил человеку, что утром прикончил могучего зверя одним взмахом руки.

— Оказывается, ты не такой уж и рохля, — заговорил Луолан.

— Может, да, а может, и нет, — тихо ответил ему, привалившись спиной к мягкому боку генетты, что сладко дремала, не обращая внимания на наши склоки, и уставился в далёкий, усеянный звёздами небосклон.

Весь следующий день шли молча, Комацу впереди, а я плёлся следом. Но это не значит, что бездельничал. Как мог поглощал энергию на ходу и беседовал с духом — в периоды его бодрствования. Раны Зормы заметно затянулись, благодаря аспекту Тьмы, что сильнее всего проявлялся ночью, но генетта по-прежнему была слишком ослаблена, чтобы ехать верхом.

За время пути мы так и не встретили ни одного человека, и не увидели ни одного поселения. Что казалось странным — Луолан говорил, что ущелье Гроз — поле битвы между четырьмя различными фракциями. Надо будет расспросить старика, когда тот немного успокоится.

Заполнив средоточие, занялся улучшением техник, для начала придумав им звучные названия. Можно будет выкрикивать перед началом боя, чтобы устрашить врага. В клане Тэнг так часто делали на тренировках. Именно поэтому делать так, конечно же, не буду, поскольку выглядело это довольно глупо, да и незачем предупреждать врага о том, какой техникой атакуешь. Разве что пару раз крикнуть, чтоб противник принял меня за дурачка, а потом, выкрикнув одно, ударить другой?.. Нужно будет обдумать и посоветоваться с духом.

Серию ударов кулаком решил назвать Крушением Пятого Предела, а вот первая техника Духа теперь будет Прикосновением Бури.

Познание первой улучшилось, и теперь мог применять её чуть ли не мгновенно, а вот на вторую тратил слишком много времени. Даже зная, что и как делать, слишком долго концентрировался и переключался между слоями. На создание полноценной сферы уходило почти полминуты. В бою это вечность.

Я заметил, что Комацу наблюдает за тем, как воплощаю Прикосновение Бури. Дождавшись, когда она раздастся в размерах не глядя швырнул её за плечо, занявшись воссозданием новой.

Этим вечером старик ни о чём меня не просил, даже ночевать опять шмыгнул на вершину шпиля. Чтобы успокоиться, почитал мантры и принялся циркулировать энергию по форме Первого писания. Чем ближе день, обозначенный духом, тем раздражительнее становлюсь.

Следя за дыханием, выполняя пасы руками, потянул энергию, которая здесь была гораздо чище, из окружающего мира и прогонял её сквозь вязь меридианов. На то, чтобы заполнить средоточие, ушло меньше времени, чем в долине Тысячи Ручьёв, и заполнив его, ощутил знакомое напряжение в границах. Продолжил вливать всё больше и больше эссенции.