Амели Вэнь Чжао - Кровавая наследница [litres]

Другой белый плащ запер дверь.

Ану накрыло невиданной силы отчаяние. Слезы лились из ее глаз. Надрывая горло, она кричала «Мэй!», и голос ее срывался. «МЭЙ!»

Кое-кто обернулся на ее крик, но это была не Мэй.

К ней повернулся брокер с выгоревшими на солнце волосами. Его бледные глаза впились в нее. Он прищурился, развернулся и исчез.

В ладонь Аны легло что-то твердое – кусок брусчатки, ранее вырванный из земли Мэй. Все еще видя перед собой эти наполненные ненавистью глаза, Ана впечатала камень в лицо егеря. Он испустил утробный стон, а впивающиеся в ее ноги пальцы разомкнулись. Его контроль над ее силой вновь ослабел. Прежде чем егерь, прижимавший к кровоточащему носу руку, успел перевернуться, Ана уже вскочила на ноги. Она смутно слышала, как егерь что-то кричал своему отряду, видела, как на лицах солдат промелькнула паника, как они сели на лошадей.

Ана собрала остатки сил и побежала, борясь с блоком, поставленным егерем. Она отчаянно перебирала ногами, пытаясь сократить расстояние до черного фургона.

Один из белых плащей подстегнул лошадь, и фургон пришел в движение, быстро набирая скорость. Остался только капитан, который, приготовив лук и стрелы, скакал навстречу Ане и егерю. Плащ развевался у него за спиной.

– Каис! – прокричал он.

Ана не расслышала ответный клич егеря, пытаясь вызволить свою силу родства из его оков. На секунду ей показалось, что в стене появилась трещина; она почувствовала отклик крови в теле капитана и ухватилась за нее…

Глаза капитана широко раскрылись, его лошадь резко качнулась вбок. Его тело повиновалось Ане. «Милостивые боги, что…» Из его рук выпали стрела и стеклянный пузырек – последний разбился о землю. Даже на расстоянии нескольких десятков шагов Ана видела, как зеленая жидкость стекает в трещины на мостовой.

– Капитан! – донесся сзади пробивающийся сквозь кашель голос егеря. – Вам нужно уходить! Она опасна!

Капитан замялся, переводя взгляд с Аны на раненого солдата из своего отряда. Ана не упустила этой возможности.

– Ну давай, арестуй меня, больной ублюдок! – прокричала она. Разозлить его. Спровоцировать. Все что угодно, лишь бы остановить фургон из черного камня, не позволить ему уехать с этой площади.

Но когда Ана собралась было вновь применить силу родства против капитана, тот уже принял решение. Еще раз окинув взглядом поле битвы, он развернул лошадь и помчался догонять свой отряд.

– Нет! – задыхаясь, крикнула Ана. Но фургон и сопровождавшие его наездники удалялись, петляя меж прилавками.

Безвыходность положения душила Ану.

Не отдавая себе отчета, она продолжала бежать за фургоном, даже когда он скрылся за кирпичными стенами кировских домов. Споткнувшись о выбоину в мощеной дороге, Ана упала на землю, порвала перчатки и поранила ладони. Только тогда она заметила, что плачет. В ее голове раздался голос Мэй, которая просила: «Не ходи туда, куда я не могу пойти за тобой».

Ана позволила случиться тому, от чего она поклялась оберегать Мэй. Девочка спасла Ану в тот момент, когда ей больше всего требовалась помощь. А она подвела ее.

И… это была полностью ее вина. Ана вонзилась зубами в свой кулак, чтобы не закричать. Ее слезы смешивались с кровью и пылью. В какой-нибудь другой жизни, где она родилась бы нормальной, Ана так и оставалась бы Кольст принцессой Анастасией Михайловой, второй наследницей престола Кирилии. Эта жизнь была бы лучше, законы были бы справедливыми, власть имущие были бы хорошими людьми, и добро бы всегда побеждало.

Ана ударила ногой по брусчатке, на пыльной дороге остался алый след. Силой родства она чувствовала, что вокруг нее толкутся люди, замедляя свой шаг, чтобы поглазеть. Но ни один из них не попытался помочь ей.

«Может, в другой жизни», – подумала Ана. «В этом мире нет ни справедливости, ни доброты. Ты либо продолжаешь бороться, либо сдаешься».

Ана поднялась на ноги, стряхнула пыль со своего изодранного плаща и повернулась в сторону Винтрмахта. Она пустилась бежать, и с каждым шагом сила родства все больше вспыхивала, реагируя на кровь вокруг.

Егерь был на том же месте, где она его оставила. Вокруг него собралась небольшая толпа, несколько человек опустились на колени и протягивали ему носовые платки и обрывки марли. Как же им хотелось помочь этому чудовищу, облаченному в белый плащ.

Ана сосредоточилась и с помощью силы родства раскидала наблюдателей по сторонам, для большей драматичности вытянув вперед руки.

– Бегите, – прорычала она, обращаясь к визжащей толпе. – Бегите, или я вас всех убью.

Ана посмотрела на егеря. От удара камнем на лице образовались раны, и теперь ручейки крови стекали по его щекам. Он посмотрел на нее, над его глазом образовалась гематома, и мышцы его напряглись.

Он был нандийцем. Ана поняла это и с иступленным удивлением продолжила разглядывать его оливковую кожу и темные волосы. Она вспомнила послов, которые занимали почетные места в большом тронном зале во время судебных заседаний, возглавляемых папой.

Интересно, он попал в Кирилию по собственному желанию?

Ана почувствовала, как сила егеря обволакивает ее, но в этот раз не железным хватом, а мягкой пеленой. Он стал слабее.

Ана легко стряхнула его чары и, овладев его кровью, переместила его в сидячее положение. Егерь закашлялся, и с его губ заструились красные ручейки.

– Брокер. Куда он ее везет?

Егерь посмотрел на Ану и плотнее сжал губы.

Ана откинула его голову назад и повернула ее так, чтобы он почти не мог дышать. Почему-то перед ее глазами возникло лицо Рамсона Острослова. Тот бы не стал без разбора угрожать, а нашел бы слабое место неприятеля и… надавил.

Ана практически ничего не знала об этом мерзавце. В ее голове не укладывалось, как он мог носить орден чести с кирилийским тигром на груди… и позволить своему товарищу стрелять из лука в десятилетнюю девочку. Ане хотелось сорвать этот знак отличия с его обмундирования.

– Не заставляй меня спрашивать дважды, – сказала она.

Его ответ удивил ее.

– Ты Кровавая ведьма Сальскова, – прохрипел он.

У Аны сперло дыхание. Легенда гласила, что Кровавая ведьма появилась в Сальскове на Зимней ярмарке в праздник Первоснежа и убила десятки ни в чем не повинных людей. Они попросту испарились, от них осталась лишь реки крови на белом снегу мостовой. У ведьмы были красные глаза, в которых светилась магия крови, а зубы ее были острее, чем у тигра. Деимхов из ада, монстр среди людей.

Никому и в голову не приходило искать связь между Кровавой ведьмой и больной принцессой, с детства сидящей взаперти во дворце Сальскова.

Ана сильнее ухватилась за кровь егеря.

– Значит, ты знаешь, на что я способна, – тихо сказала она.