Рихард Швартц - Властелин кукол

— Почему ты не во дворце со своей невестой? — спросил я, пока мой бывший слуга стучал деревянными ставнями балконных дверей, выходящих на внутренний двор нашего дома, запустив яркий свет в мою комнату.

— Потому что вам, эссэри, я нужен больше, чем моей любимой. Вы многого добились, но без моей помощи вы потеряетесь в этом городе, как маленький ребёнок, заблудившийся в лесу.

Я сел и открыл глаза, чтобы укоризненно посмотреть на Армина. Он снова был одет, как мой слуга: синие шёлковые штаны, сапоги со странно загнутым вверх носком, белая рубашка и синяя жилетка с золотой парчой. Слишком ярко, если спросите меня. Однако, что касается его колоритного облика, до сих пор мой слуга не обращал внимание на моё мнение. По его словам, я не разбирался в таких вещах.

Поверх всей этой одежды на него было накинуто свободно спадающее, белое облачение: бурнус с лёгким капюшоном, который сейчас был откинут назад и служил исключительно для защиты от солнечного света. Так же, как ставни, если их как раз не отодвигали в сторону.

— Значит вот что ты думаешь о своём хозяине, да? — спросил я, зевая и с сожалением глядя на левую строну кровати, где помятые простыни ещё пахли Лиандрой. Я смутно помнил, как она встала, тщетно пытаясь разбудить и меня. Я не знал, сколько с тех пор прошло время, пока я продолжал спать. И если бы не пришёл Армин, я, наверняка, провёл бы в постели ещё какое-то время.

Этот дом был подарком старого эмира, Эркула Праведника, отца Файлид, которая несколько дней назад получила корону эмирата. Это случилось в её шестнадцатый День рождения, а поскольку она была популярна во всём городе, состоялся большой народный праздник; в течение этого дня было похоже, будто у Золотого города есть только одна эта сторона: весёлая, неудержимая и жизнерадостная. Но как бы великолепно не начался праздник и коронация, именно в самый счастливый день Файлид обнаружилась мрачная интрига: её старшая сестра Марина подпала под влияние некромантов — или Наездников Душ, как называли этих мерзких слуг Безымянного здесь, в Бессарине — и заявила свои права на трон эмирата.

Кто бы ни управлял Мариной, обладал огромной силой. Он бросил вызов эмиру и его желанию назначить эмирой Файлид, при этом околдовав почти весь тронный зал, пока не вмешались сами боги. Во-первых, сотворив яркое знамение, которое показало, кто пользуется их благосклонностью, во-вторых, произведя чудесное перерождение многовекового призрака.

И это, пожалуй, было самым большим чудом, которое я когда-либо видел. Хелис, сестра Армина, стала жертвой такого некроманта. Он украл её душу, а с ней и талант разговаривать с животными. Что осталось от сестры Армина — это молодая девушка с простым, но любящим нравом. А так как у неё отняли ещё и новорождённого ребёнка, в тот момент она находилась в тронном зале в качестве кормилицы Фарайзы.

Там она прикоснулась к Ледяному Защитнику, магическому оружию, изгоняющему мечу, который когда-то был выкован Асканноном, могущественным магом и правителем легендарной империи. И к тому мечу каким-то непостижимым образом была привязана душа Серафины — цейгмейстера Первого Горна, с которого всё началось.

В тот момент, когда Хелис дотронулась до меча, призрак этого солдата нашёл новый дом в лишённом души теле молодой женщины. А Серафине было хорошо известно, как правильно поступать с Наездниками Душ. Её вмешательство спасло весь эмират, в том числе и нас, даже если всё закончилось тем, что Файлид пришлось отрубить голову своей сестре. Так эмира в одночасье потеряла отца, чьё больное сердце не выдержало случившегося, и любимую сестру. Хотя это должен был стать самый важный и прекрасный момент в её жизни.

Армин — слуга, красноречивый остряк и руководитель труппы циркачей, князь запрещённого племени Орла, в то же время был тайным наречённым, скорее всего, даже мужем эмиры. Когда он искал свою похищенную сестру Хелис, их пути пересеклись. Так Армин — циркач, и Файлид — дочь эмира, стали союзниками, а теперь и влюблённой парой.

Потому что незадолго до коронации они, в тайне от всех, поженились на борту моего корабля, «Копьё Славы». В последний раз я видел эмиру Файлид три дня назад, когда торжество, в честь коронации, которое из-за инцидента было прервано днём ранее, продолжилось на следующий день. Её горе было ощутимо, Армин тоже был подавлен, потому не мог подбодрить свою возлюбленную.

Увидеть его сейчас таким жизнерадостным было восхитительно, но я не особо обрадовался тому, что это хорошее настроение он проявил именно сегодня утром.

Здание когда-то было монетным двором старой империи в Газалабаде. Во многих отношениях архитектурный стиль был характерным. Точно выложенные камни не нуждались в строительном растворе, казалось они были построены на вечность. Здание имело восьмиугольную структуру, как часто в случае с имперскими постройками, и внутренний двор.

Окна на внешней стене были маленькими и обороноспособными; тяжёлые ставни, которые можно было наглухо закрыть и запереть, затрудняли доступ. Внешняя стена была украшена глазурованной плиткой, как и многие другие здания в Золотом городе. На них было приятно смотреть, и в то же время нежеланным гостям, умеющим лазить по стенам, было не за что зацепиться.

Внутренний двор, напротив, был широким и просторным. В свете солнца там журчал колодец, окружённый цветником, розы которого наполняли воздух сладким ароматом.

Окна моей комнаты выходили именно на этот восьмиугольный, солнечный внутренний двор. Ещё несколько дней назад все растения там были засохшими, маленький колодец высох, но, по слову эмира, произошло чудесное изменение: жест правителя за удивительно короткий срок превратил дом из полуразрушенных руин в величественную резиденцию.

Наш дом находился на площади Зерна, недалеко от гавани. Газалабад никогда не спал, а за нашими стенами грузилось зерно, которое поддерживало в Золотом городе жизнь. Но стук колёс тяжёлых телег, крики торговцев или многословные и витиеватые жалобы о цене товара доходили до моих ушей лишь как далёкий, приглушённый шум.

Солнечный свет падал в комнату, показывая великолепие полированных досок на полу, драгоценной мебели из розового дерева, небольшого письменный стола сбоку, а также богато украшенного шкафа, содержащего дорогие наряды, большинство из которых были из шёлка, материала, который на моей родине могли себе позволить лишь короли и богатые купцы.

Зевая, я встал, обернул лёгкое одеяло вокруг талии и через открытые окна вышел на балкон, проходящий по всему периметру внутреннего двора. Армин тоже стоял там и молча смотрел вниз.

Я подошёл к нему и проследил за его взглядом. Внизу на скамейке сидели Лиандра, любовь моего сердца, и Файлид, эмира Газалабада, и тихо разговаривали. Файлид, используя множество быстрых жестов, сверкая глазами и слегка улыбаясь, Лиандра более спокойно, но не менее настойчиво. Здесь, в уединении внутреннего двора, Лиандра воздержалась от парика, который ей обычно приходилось носить в городе. Короткие волосы были в этой стране знаком позора, а прекрасные, длинные волосы Лиандры сгорели во время битвы с некромантом и предателем. Это случилось далеко отсюда, в старом храме, в ледяных пещерах под отрогами Громовых гор.