Рихард Швартц - Властелин кукол

— Ты не услышишь от меня возражений, Хавальд, — сказала Лиандра, отстегивая Каменное Сердце и ставя его рядом с собой. Со вздохом облегчения она сняла парик и обоими руками почесала голову. — Ужасно чешется, — возмущённо объяснила она, когда увидела мой взгляд. — Как бы мне хотелось обходиться без него.

— Только рабыни носят здесь волосы коротко подстриженными, — заметила Серафина. — И только в том случае, если были наказаны.

— Я знаю, — вздохнула Лиандра. — Это просто желание, не более того.

— А нет какого-нибудь заклинания, которое может заставить волосы вырасти? — спросила Наталия, которая до сих пор не проронила ни слова, так что о ней легко можно было забыть.

Лиандра посмотрела на неё и покачала головой.

— Мы с моим учителем подробно обсуждали такое заклинание, — объяснила она, улыбаясь воспоминанию. — Он сам был лысым. Тех волос, что у него ещё остались по краям, было недостаточно, поэтому он сбривал их, предпочитая лысину. Если бы существовало такое заклинание, — объяснила она, то нашёлся бы и маг, который был бы безмерно богат, — она снова улыбнулась. — Строго говоря, такой вид магии скорее подпадает под ответственность храмов. Может спросить у служительниц Астарты?

— Почему этот вид магии относится к божественной? — спросил я.

— Потому что это была бы целительная магия. Ни один маэстро не смог бы излечить твою руку, Хавальд. Всё удалось лишь благодаря милости твоего бога.

— Я знаю, — ответил я. Но есть ли какая-то причина, почему бы маэстро тоже не исцелять при помощи магии?

— Согласно принципам магии — это возможно. Но магия священства основана на жизни, а магия науки — на энергиях, окружающих нас.

— Но если её недостаточно, то вы питаете вашу магию своей собственной жизнью, верно? — удивлённо спросил я. — Разве этот процесс нельзя обратить?

Теперь она в свою очередь удивлённо посмотрела на меня.

— Можно, в теории, — ответила она. — Но должна быть какая-то причина, почему никто не пытается, — она серьёзно посмотрела на меня. — В магии случаются промахи. Но как бы не было сложно изучить её, она гораздо проще феномена жизни.

Я посмотрел на свой меч, стоящий рядом.

— Асканон дал этому проклятому клинку силу исцелять меня… и даже больше.

Она покачала головой.

— Только когда он отнимает жизнь. А Вечный Правитель… — она улыбнулась. — Я узнала, что существует семь уровней знаний. Асканнон… О нём говорят, что он достиг десятого.

— Которого не существует…

— О котором никому ничего не известно, кроме него. Возможно, знает ещё этот проклятый богами Талак.

— Его зовут Коларон, — тихо сообщила нам Наталия.

Мы все посмотрели на неё.

— То, как вы о нём говорите, не верно, — всё ещё тихо продолжила она. — Вы всегда говорите о Талаке, как если бы он сам был вашим врагом. Талак — это всего лишь остров, где зародилась империя, но имя нашего врага — Коларон. Его сила велика, потому что он является одновременно маэстро и некромантом. Он владеет искусством магии, и он крадёт свои таланты, собирая их, — казалось, по её телу пробежала дрожь. — У него есть целая империя, которую он обыскивает в поисках людей с талантами, которые могли бы быть ему полезны, — она посмотрела на нас обоих. — Пока я находилась под его властью, я этого не осознавала и не задумывалась. Но мне повезло, что Бальтазару был нужен ассасин и собака для его игр. Потому что теперь я знаю, что мой талант вполне привлёк внимание тёмного правителя. Если я когда-нибудь снова попаду ему в руки, он заберёт то, что называет своим: мою душу и талант, — она перевела взгляд с Лиандры на меня. — Я даже представить не могу, как его можно остановить.

— Мы найдём способ. Что ты ещё знаешь о нашем враге? — с любопытством спросила Лиандра.

— Я видела его три раза. В первый, когда меня представили ему после моей первый крови. В другой, когда выросла и получила своё первое полотно и в последний, когда он передал меня Бальтазару, — она посмотрела на нас своими тёмными глазами. — Вы понятия не имеете, с кем хотите бороться, — продолжила она. — Представьте себе мужчину моего роста, грациозного, с тёмными, волнистыми волосами, спадающими на плечи. У него чёрные глаза, смотрящие прямо в душу, чётко очерченный нос и тонкие губы. Он стройный, почти худой, при других обстоятельствах его можно было бы назвать женоподобным, хрупкий, с мягкой, гладкой кожей женщины, с умелыми руками арфиста, — она глубоко вдохнула. — Он, возможно, самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела. Он выглядит как молодой человек, может как дюжина и десять лет, и всё же в его глазах заключены века. Когда смотришь на него, чувствуешь его могущество, как будто все тонкие волоски встают дыбом. Хотя вы называете его тёмным правителем, он одет всегда в белое с чёрной вышивкой, изображающей забытые тайные символы, которые сами являются рунами силы. Он владеет Анж-ту-илом — безоружным стилем боя моей родины, но как меченосец, управляется с двумя лёгкими и смертоносными клинками. Если нанести ему рану, она заживет за несколько мгновений, от яда ему становится плохо, но он его не убивает. Если лишить его жизни, он пожертвует одной из многочисленных душ, которые держит в плену, таким образом постоянно надувая Сольтара, — она настойчиво посмотрела на нас. — По слухам, за последние несколько столетий его больше никто не побеждал. Он образован, изучает белые и тёмные искусства, оратор, который увлекает людей и владеет пером не менее искусно чем мечами. Ему не нужна армия. Говорят, что достаточно, чтобы он один стоял у ворот города. Потому что тогда город откроет ему врата и предложит свою голову. Если вы с ним не знакомы и не знаете, какие тёмные желания таятся в нём, то его можно полюбить. Коларон, Тёмный Правитель, император Талака, бессмертный, а для тех, кто следует за ним — бог, который ещё ходит по земле, — она сделала глоток вина и встала. — Это тот враг, которого мы хотим победить, — закончила она свой отчёт. — Надеюсь, что боги и дальше будут на нашей стороне и поддерживать нас, потому что нам понадобится их помощь.

Сказав это, она тихо вышла из кухни. Я посмотрел ей вслед и налил себе ещё вина, затем перевёл взгляд на Лиандру, и когда та кивнула, наполнил и её кубок.

— Это не имеет значения, — промолвила она, задумчиво глядя на дверь, через которую исчезала Наталия. — Я дала клятву, и он умрёт. Даже если мне придётся убить его сотню раз.

— По крайней мере, теперь у него есть имя, — сказала Серафина. — Он не бог, поэтому может умереть. И он труслив, как и все слуги Безымянного.

— Если он действительно слуга Безымянного, — задумчиво произнёс я.

Описание Наталии потрясло меня. Она дала лицо и имя тому, с кем мы боролись. И даже больше: то, как она описала его — он действительно был тем, кого следовало бояться.