Рихард Швартц - Властелин кукол

— Он должен быть его слугой. Дар некромантии — это тёмный дар, — сообщила Серафина определённым тоном. — И когда человек замечает, что обладает им, ещё не поздно, только нельзя его использовать. Но если всё-таки использует, если хоть один раз посягнёт на душу другого живого и разумного существа, тогда будет потерян. Это дар Безымянного. Когда человек использует его, то уже навсегда принадлежит ему.

— Может и так, Хелис, но женщина Ночной Ястреб не была трусливой, — возразил я.

— Она сжульничала в этой драке. Бой состоялся на её территории, и у неё были все тузы в рукаве. Она была уверенна, что победит. Разве можно назвать человека смелым, когда он верит, что, приняв бой, не сможет проиграть? Если бы она была способна хоть на частицу того, на что были когда-то способны Ночные Ястребы империи, она должна была победить.

— Она выиграла бой у Зокоры, — сообщил я. — Это Варош прикончил её выстрелом из арбалета.

С помощью болта, который прежде благословил во имя своего бога. В этом и заключалась вся разница? Трудно определить скорость арбалетного болта, мне казалось, что тот болт летел быстрее, чем обычно. Серебряная молния…

— Хорошо, возможно, она была трусливой, — я изучил Серафину. — Но это напомнило мне о другом. Янош назвал Бальтазара трусливым человеком. Тогда ты возразила. Но согласно твоим аргументам, он тоже должен быть трусливым, потому что он такой же некромант.

Серафина была сбита с толку.

— Должно быть ты ошибаешься, Хавальд. Он не может быть некромантом, у него не было такого дара. В противном случае, он не смог бы войти живым в Совиную Башню, чтобы пройти там обучение.

— Я видел, как он украл дар одного мужчины, наблюдал, как мужчина в его руках превратился в сухую оболочку, и Зокора признала в этом некромантию. Я никогда не видел подобного прежде, но Зокора вряд ли могла ошибиться.

— Он высосал из человека жизнь, и тот высох в его руках?

Мы с Лиандрой обменялись взглядами.

— Именно так.

— Это, — задумчиво произнесла Серафина, — совсем другое. Только когда некроманты становятся очень старыми, они способны на такое. Они забирают жизнь вместе с душой, чтобы самим жить дальше.

— Тоже самое Искоренитель Душ делает для меня, — с горечью сказал я.

— Когда твой клинок убивает, Хавальд, он забирает жизненную энергию, которая больше не нужна его жертвам. Он изгоняющий меч. Он не крадёт души, он их освобождает.

— Но я чувствую иначе, — заметил я. — Тебе не знакома его жадность.

— Армин рассказал мне, как он с помощью твоего клинка победил Ордуна и освободил из его хватки душу Хелис, — она запнулась, — мою душу. Он сказал, что вы оба видели, как её лик появился на лице некроманта, а затем освободился. Если бы Искоренитель Душ сам забирал души, я бы не сидела здесь, а была бы заперта в твоей стали.

Я посмотрел в сторону меча, стоящего рядом с моим стулом.

— Он всё равно проклятый. Ты его не знаешь, он намного больше, чем просто какой-то кусок стали с магией.

— Нет, я слышала о твоём клинке, — неожиданно сказала Серафина. — Только не знаю, как он попал в новые колонии. Когда-то он принадлежал тому, кто повелевал кланом Ночных Ястребов. Верховному шпиону и агенту Асканнона. Твой клинок, Хавльд, был создан для того, чтобы наделять своего владельца силой, противостоять даже самому Безымянному и отнимать у него души, которые он украл у других богов. Больше уже никогда не появится клинка, обладающего большой силой, чем твой, — она улыбнулась. — Я знаю, что изгоняющие мечи тоже меняются. Может быть, ты прав, и сегодня это проклятый клинок. В любом случае он тяжёлое бремя для того, кто им владеет. Потому что твой клинок уже всегда был посвящён Сольтару.

Мне больше нечего было добавить.

— Кем были Ночные Ястребы в то время? — спросила Лиандра. — Ты говоришь о них так, будто они отличались от тех, которых мы знаем сегодня.

— Они и тогда были агентами, шпионами и убийцами, способными передвигаться в тайне и темноте. Они были обучены различным способам убийства, но Вечный Правитель не использовал их таким образом. Он использовал их, чтобы выслеживать вражеских шпионов или действовать в тылу врага, доставлять ему сообщения.

Их настоящая задача состояла в том, чтобы отыскивать и уничтожать некромантов. Для этого они получили особые полномочия. Насколько я знаю, они были успешными. Их и был то не так много, возможно, в общей сложности три десятка. Однако, когда я отправилась в путь вместе со Вторым легионом, Ночные Ястребы были самым устрашающим отрядом империи, но всё ещё верны своей клятве, — она беспомощно посмотрела на нас. — Как так получилось, что они присоединились ко тьме, я не могу сказать. Когда-то они были самым мощным оружием Асканнона против отродья Безымянного, а теперь сами встали на этот путь.

— Коларон уже тогда был его врагом? — удивлённо спросила Лиандра, но Серафина улыбаясь, покачала головой.

— Если он существовал уже тогда, мы ничего о нём не знали. Нет, врагом Асканнона уже всегда был культ Безымянного — некроманты и грабители душ. Люди, которые крали души, чтобы использовать таланты, которыми боги одарили других людей. Асканнон преуспел в этом, уже тогда прошли десятилетия с тех пор, как был казнён последний некромант.

— В его королевстве, да, — заметил я, вспоминая карту, висящую на стене далёкого постоялого двора и демонстрирующую мир, который был гораздо больше, чем я мог себе представить. — Как бы мне хотелось узнать, каким он был. Я имею в виду Асканнона. Каким он был человеком, что сумел выковать такое оружие, как моё?

Серафина посмотрела на меня и улыбнулась.

— Об этом я могу рассказать тебе, Хавальд. Мой отец был имперским губернатором Бессарина, поэтому часто встречался с Вечным Правителем. Иногда, когда мой отец угощал императора, я присутствовала на этих встречах.

— Вы знаете Асканнона? — поражённо спросила Лиандра и просто опередила меня, потому что на моём языке вертелся тот же вопрос.

Серафина кивнула.

— Но если вы теперь ожидаете столь же впечатляющего описания, какое дала Наталия, описывая нашего врага, то должна вас разочаровать. Асканнон был, — она помедлила, — другим. Стройный, высокий мужчина, ненамного ниже нашего сэра Хавльда, с чёрными как смоль волосами, зелёными, почти светящимися глазами, орлиным носом, энергичным подбородком, тонкими, но чувственными губами. Он часто и много смеялся, и я помню, что у него были ямочки на щеках, — на её губах заиграла улыбка. — Джербил дразнил меня, что я влюблена в императора. Будучи маленькой, наверное, так и было. Однажды, во время парада, он нёс меня на плечах.

Леандра засмеялась.

— Пока это описание звучит приятнее, чем описание Коларона. Кажется, он был… милым!