Рихард Швартц - Властелин кукол

Я кивнул, так как понял, что она имела в виду. Она посмотрела на мёртвого парня.

— Ваш наёмный убийца всего лишь ребёнок, — сказала Наталия и посмотрела на меня. — Они пошлют других.

— Говорят, что Безымянный ненавидит Сольтара, — твёрдо промолвил священник, вставая со стула Лиандры. — Потому что тот, что без имени, однажды хотел похвастаться перед своими братьями и сёстрами. Говорят, он утверждал, что является господином смерти. В доказательство он направил свою волю на ребёнка, который после этого умер.

Но Сольтар сказал, что только тот, кто может повелевать жизнью, также является господином смерти, и послал своё дыхание ребёнку, который снова ожил. С тех тот, что без имени, ненавидит нашего господа, потому что хоть и может уничтожить творение и жизнь, но не способен их создать, — он посмотрел мне в глаза. — Безымянный бог боится Сольтара, а его слуги боятся слуг нашего господа. Верьте в руководство нашего бога, и он направит вашу руку, как только что направил мою. Верьте, и тот, у кого нет имени, не сможет выстоять против вас, — он обоими руками нарисовал в воздухе передо мной и Наталией знак Сольтара, давая нам своё благословение. — За темнотой всегда стоит на страже свет. Пусть Сольтар сопровождает, направляет и защищает вас.

Не говоря ни слова, Наталия присела в этот странный поклоне, который уже однажды демонстрировала передо мной.

— Благодарю за благословение и вашу помощь, слуга Сольтара, — формально поблагодарил я.

Он кивнул нам, вышел из комнаты и тихо закрыл за собой дверь.

— Ты можешь уже встать, — сказал я. — Тебе не нужно становиться на колени, когда тебя благословляют.

— Я подумала, что должна, — тихо сказала она, когда поднималась, и снова её движение было чувственным. Я сделал вид, будто этого не заметил.

— Это первый раз, когда я получила благословение, и я ощущаю в себе силу твоего бога.

— Я никогда ничего не чувствую, — хрипло отозвался я, шагая мимо мёртвого парня к перилам, ведущим во двор.

Тот выглядел ужасно, несколько кустов были наполовину обуглены. А с краю, за почерневшим кустом, лежало что-то чёрное, скрюченное. Я посмотрел на крышу, но там не было видно никакого движения, никакой призрачной фигуры.

— Потому что он всегда с вами, — с грустью заметила Наталия. — Вы не сможете понять, что значит узнать, что на свете и в самом деле существует что-то великое. Что есть кто-то, кто проследит за тем, чтобы я не потеряла душу. Ваш бог, Хавальд, великий, а его благословение обещает мне милость перерождения, — она посмотрела на меня своими округлившимися глазами. — Если я умру, то буду рождена вновь, — взволнованно выдохнула она. — Представьте себе, вы сможете вновь увидеть людей, которых любите!

— Да, равнодушно ответил я. — Так говорят.

Я заметил, что мои пальцы вот-вот вцепятся в камень перил и расслабил их.

Она подошла, взяла мою левую руку и положила себе под левую грудь. Её янтарные глаза остановились на мне с такой интенсивностью, которую я едва мог вынести.

— Когда я недавно получила благословение, твой бог открылся мне. Я ощутила его, словно тёплый, очищающий огонь, который прошёл через моё сердце. Это было обещание. Благодаря этому благословению я впервые поняла, что моё сердце и душа будут в безопасности. Я выросла в Талаке, там ничто не может остаться в безопасности, ни сердце, ни душа. Разве ты не понимаешь, что это благословение для меня значит?

— Нет, — сказал я, высвобождая руку из-под пальцев. Я попытался забыть, что прикоснулся к её груди. — Он благословил нас на прощание. Это всего лишь фраза.

Теперь она посмотрела на меня с грустью.

— Благодаря этому благословению я поняла, что в сердце никогда не считала себя собакой, что осталась невинной.

— Я уже говорил тебе об этом раньше, — ответил я, отворачиваясь, чтобы посмотреть на мёртвого Ночного Ястреба. — Я всегда это знал. Для этого не требуется благословение.

Она больше ничего не сказала.

— Наталия, — грубо произнёс я. — Прекрати это. Лучше расскажи, что ты видела из всей этой сцены.

— Всё. Я не доверяла священнику, поэтому присматривала за вами. Для слуги бога он показался мне слишком высокомерным. Но как я теперь знаю, я отнеслась к нему несправедливо. Однако он лишь на секунду был быстрее меня. Посмотрите, — она встала на колени рядом с мёртвым парнем и осторожно повернула голову Ночного Ястреба.

Сначала я ничего не увидел, но когда она отогнула в сторону левое ухо и указала пальцем, я увидел металлический блеск за мочкой уха мёртвого ученика.

Она протянула руку и кончиками пальцев вытащила острую иглу, примерно вполовину длиннее моего пальца и вытерев водянистую кровь с блестящей стали, осторожно спрятала её в своей одежде.

— Я ношу третье полотно ночи, — тихо сказала она. — Когда-нибудь ты поймёшь, что это значит.

Она встала как всегда тихо и элегантно.

— Мы ждём тебя на кухне. Кое-что произошло, — сообщила она и снова сделав этот странный поклон, ушла. Она осторожно закрыла за собой дверь, и после её ухода комната показалась пустой.

Благословение Сольтара. Всё было так, как я сказал, я никогда его не чувствовал. Кроме того, внимание Сольтара никогда не казалось мне благословением.

Я вздохнул, размотал бинты, помылся, оделся, а потом принялся раздевать мёртвого парня. Для меня он был слишком маленьким, ростом примерно, как Наталия. Но, возможно, Ночные Ястребы ещё отправят мне кого-то более подходящего. Затем я обнаружил, что стеклянный кинжал исчез. Я всё осмотрел, но нигде его не нашёл.

В конце концов, я взял Искоренителя Душ и взвесил в руке.

— Хранитель Света… значит у тебя совершенно другое имя…

Меч ничего не ответил, но я его чувствовал.

— Больше никаких поросят, — вздохнул я, пристегнул меч к талии и спустился вниз. Неважно, как его называли, он всё ещё был проклятым клинком. Но он был моим.

— Где Лиандра? — спросил я, когда вошёл на кухню. Я уже раньше удивился тому, что её не было, когда пришёл священник. Армин тоже отсутствовал, но Серафина подняла на меня взгляд и улыбнулась, похоже, она простила мне то, что я, якобы, по её мнению, сделал.

— Они с Армином пошли во дворец. Это как-то связано с послом фон Герингом, — объявила она.

— Со мной всё в порядке, я исцелён, — сообщил я.

Сев, я с благодарностью принял кубок разбавленного вина, который предложила мне Афала, прежде чем снова вернулась к работе. Она как раз зашивала живот поросёнка, чтобы затем с явным трудом надеть его на длинный вертел и подвесить в печи.

— Что случилось? — спросил я Наталию.

Она уже что-то упоминала о происходящем.

— Город в смятении. Принц Тарсун мёртв, а принц Казир уехал на быстром коне со своей охраной, — объяснила она. Увидев вопрос в моём взгляде, она покачала головой. — Я ещё не успела раздать монеты Ночных Ястребов. Принц Казир бежал, когда услышал о показаниях принцессы. Принц Тарсун, как поговаривают на улице, позвал к себе своих восемь верных сторонников, шесть слуг и двух наложниц и лично обезглавил их в саду дворца Башни, а потом сам принял яд. Он оставил письмо, в котором принимает отцовство от возможного результата своей связи с Мариной. Он похвалил храбрость и свирепость Львицы и передал Марине, что наслаждался каждой секундой, потому что уже всегда испытывал к ней вожделение.