Вика Осадченко - Карэле Карэле и другие волшебные существа

— Вот вы и на свободе, — констатировал кондитер, кивнув призраку.

Никли Байлис неловко поднялся на ноги, но, не рассчитав усилия, взлетел над полом и забарахтался в воздухе. Пару раз взмахнув руками, он всё-таки приземлился и застыл в напряжённой позе, словно стоял на льду.

— Вот же ёлки зелёные, прошу прощения, — пробормотал он. — Не так-то это легко, оказывается…

— Вы совершенно напрасно опасаетесь, — заметил Карэле. — В вашем положении летать намного естественнее, чем ходить. Бояться тут нечего, вы не сможете ушибиться или почувствовать боль.

— Вовсе я не боюсь, — насупился Байлис и, дёрнувшись, как будто собирался подпрыгнуть, взлетел снова. На этот раз он завис в метре от пола, растопырив руки и ноги.

— Кто бы мог подумать, что быть призраком так сложно, — удивлённо заметил Бенефор Абеле.

— Ну так поначалу оно всегда непросто, сударь, — философски заметил моряк, поворачивая голову. Карэле мог бы поклясться, что Никли Байлис прекрасно видит алхимика: очевидно, спектр восприятия призраков был намного выше, чем у живых.

— Уверен, что минут через пятнадцать вы совершенно освоитесь, — сказал Карэле. — А тем временем нам очень хотелось бы услышать вашу историю. Каким образом вы оказались в этом… муляже?

Он указал на бывшее «тело» зомби. Фигура из папье-маше лежала на полу, неловко прислонившись к дверце шкафа.

Кондитер подошёл к столу, где всё ещё стоял поднос, налил себе чая и с чашкой в руке уселся в кресло. Соседнее кресло скрипнуло — похоже, Бенефор последовал примеру гостя. Призрак, неуклюже загребая руками, подплыл к ним, шарахаясь от свисающих с потолка инструментов — Никли Байлис ещё не освоился со своей бестелесностью, и со стороны это выглядело довольно забавно. Зависнув перед креслами, он в задумчивости почесал нос, соображая, с чего начать рассказ.

— Это всё проклятая Хамайя, — сказал он наконец. — Сам-то я из Камбрии, из Абинер-Розмари. Название длинное, а деревушка крохотная, в дюжину дворов. Весной она вся в яблоневом цвету, аж голова кругом — всё белым-бело…

Несмотря на яблоневый цвет, Никли Байлис сбежал из Абинер-Розмари, едва ему исполнилось пятнадцать. Юнгой на судно, куда же ещё.

Десять лет он благополучно плавал под камбрийским флагом, не тоскуя о родной деревушке. Но на Хамайе, за три дня до отправки, его свалила местная лихорадка. Судовой врач, опасаясь эпидемии, сдал молодого моряка в местный госпиталь, где тот и провалялся неделю, чувствуя себя всё хуже и хуже. В промежутках между приступами лихорадки он с тоской вспоминал яблони Абинер-Розмари и матушку, которой за всё это время написал четыре письма.

Ночью, когда над ухом зудели москиты, от которых не спасали никакие сетки, Никли Байлис очнулся после очередного приступа. Около постели что-то шуршало и позвякивало. Моряк скосил глаза, ожидая увидеть доктора с лекарствами.

Однако привычно белеющего в темноте халата он так и не обнаружил. Шум доносился снизу, и Байлис, с трудом приподнявшись, перевесился через край кровати.

Ему широко улыбнулось чёрное морщинистое лицо. Старик-туземец, сидевший на полу, проворно вскочил на ноги, опрокидывая моряка обратно на кровать. Одной рукой он прижал к его губам горлышко пустой стеклянной бутыли, а другой сильно ударил по груди — точно посередине, там, где сходятся к грудине рёбра.

И Никли Байлис оказался в бутылке.

— То есть в бутылке оказалась ваша душа? — уточнил Бенефор, на что моряк только недовольно хмыкнул.

— Да уж понятно, что не тело, — проворчал он. — Я сам там оказался, только и всего. Какая у меня может быть душа, если я — это она и есть? Что-то вы меня путаете, сударь. А это дело и так путаное.

— А что же было потом? — нетерпеливо спросил Карэле, прерывая философский диспут.

Призрак в замешательстве почесал в затылке.

— Тут такое дело — я после того, как попал в бутылку, был вроде как не в себе. Очень уж тесно там оказалось, да и бутылка была мутная, снаружи ничего не разглядеть. И, главное, голова у меня тогда не шибко-то варила — от лихорадки, наверное. Через какое-то время меня вытряхнули из бутылки, и стало малость попросторнее, но всё равно не так, как положено. Это, значит, я в той штуке оказался.

Никли Байлис махнул рукой в сторону человеческой фигуры из папье-маше.

— Кажется, я был в хижине, а вокруг человек пять хамайцев. Или не пять — очень уж у меня в глазах двоилось. Не успел я освоиться, как все закричали, забегали, а меня сунули в угол. Тут я и дал дёру. Уполз, то есть.

— И куда вы… поползли? — хмыкнул Карэле.

— А домой, — простодушно ответил бывший зомби. — В Абинер-Розмари. Я тогда-то не соображал, что матушка мне не сильно обрадуется, если я к ней заявлюсь в виде чёрного хамайца, да ещё и деревянного, или из чего он там сделан. Добрался до порта, заполз на корабль, спрятался в трюме в мешок и поплыл себе в Камбрию. По дороге-то я сообразил, что дома мне делать нечего, да уже поздно было.

— И вас доставили прямиком в мою кондитерскую, — подвёл итог Карэле. — Что ж, теперь вы свободны и, как я вижу, явно чувствуете себя лучше. Что вы намерены делать?

Байлис пожал плечами.

— Для начала зайду, конечно, домой. А там видно будет. Кто его знает, что подвернётся. Я так прикидываю, что у призраков всё по-другому устроено, чем у живых. Разберусь, что к чему, тогда и решу. Может, снова в море подамся, а может, ещё чего надумаю.

— Тогда мы не будем вас задерживать, — кондитер задумчиво посмотрел на призрака. — Разве что… Постарайтесь освоить невидимость, иначе вы перепугаете массу народу.

Призрак озадаченно поглядел на себя и вдруг исчез, но через секунду появился снова.

— Легче лёгкого, сударь! — самодовольно заявил он. — Не извольте беспокоиться! Благодарствую за всё и до свидания!

— Счастливого пути, — от души пожелал Бенефор, и Карэле согласно кивнул.

Призрак поплыл к стене (кондитер отметил, что тот двигается уже намного увереннее, чем поначалу) и, не притормаживая, погрузился в неё, исчезнув из виду.

— Ну вот и всё! — воскликнул кондитер, но тут Никли Байлис снова вынырнул из стены с несколько сконфуженным видом.

— Я извиняюсь, совсем забыл, — сказал он. — Уж не знаю, может, у вас тут так и положено. Но вам известно, что в том шкафу сидит какой-то молодой господин?

Призрак указал на шкаф, к которому привалился муляж хамайца.

— Что?! — воскликнул Бенефор, но в этот момент дверца шкафа отлетела в сторону и изнутри, отшвырнув ногой муляж, шагнул инспектор Рорг. В руке он держал пистолет, из которого целился в Карэле.

— Опа, — пробормотал Никли Байлис. — Я, пожалуй, пойду…

И исчез окончательно.

Карэле невозмутимо сделал глоток остывшего чая и поставил чашку на подлокотник кресла.