Наталия Некрасова - Ничейный час

А вот с Подземельями будет труднее, если там и правда все меняется настолько сильно. Но ведь остаются же какие-то проходы, которые не менялись многие века… Тэриньяльт сумеет это сделать, Ринтэ был уверен. И когда настанет Макушка лета, они будут знать лучший путь к столице Дневных. И по земле, и под землей.

И узнает все о пределах мглы…

Он снова посмотрел на столешницу. Вот и еще одно запретное место. Лес Теней. Ринтэ помнил свой путь к Средтоточию, когда они с братом ехали сквозь него по дороге, боясь до ужаса ступить не туда, оглянуться, сказать не то слово. А ведь там — он нутром чувствовал — все разгадки.

— Ну, — снова вслух сказал он, — я пока еще король ВСЕХ Холмов. И Средоточие тоже моя земля.

Значит, надо найти вообще все, что рассказывают о Лесе и Средоточии. Все байки, местные предания, слухи — вообще все.

Он устало откинулся в кресле. Усмехнулся. Что же, дел много, но они ясны, эти дела. Понятно, что и кто должен делать, когда должны быть предоставлены сведения. И пусть, пусть засуетятся все Холмы, пусть знают, что нет в мире спокойствия, пусть будут готовы. Лучше в час беды иметь не толпу перепуганных детей, а людей с трезвой головой. Он сам знал, как работа не дает распуститься и порождает в душе уверенность и надежду.

Вот пусть и трудятся.

Пока он думал о людях в целом, все было гладко. Но теперь мысли перешли к Майвэ, к принцу, к тем, кого он знал и любил. Ему было страшно думать о них.

— Не дай боги, если что-то случится с моими детьми по твоей вине, Вирранд Тианальт…

Майвэ была в бирюзовом платье, по которому шел густой узор из золотых лоз и алых ягод. Ее темные волосы были убраны в косы, закручены вокруг головы и упрятаны под жемчужной сеткой. Ей хотелось сегодня быть очень красивой.

В садах было как всегда спокойно и мирно. В озерцах плескались разноцветные рыбки с драгоценными камнями в плавниках. Звенели колокольчики на каменных и железных деревцах, мерцали светильники, и журчала вода. Она ждала брата.

Майвэ сидела, улыбаясь, и вспоминала, как прекрасно, великолепно пламенел над ними Королевский Узор. Как созвездие на небе. Но такого созвездия нет…

Быстрые знакомые шаги заставили ее оторваться от размышлений. Она встала с подушки.

— Будь славен, братец!

Принц весело плюхнулся на подушку напротив нее, зачерпнул из чаши корма и бросил в бассейн рыбкам.

— Вот, я пришел. Ты сказала, что дело важное?

— Очень-очень.

— Ты такая сегодня красивая. Это связано с делом?

— И да, и нет.

— Не понял.

Майвэ взяла брата за руки, уставилась в опаловые глаза.

— Через два года ты станешь главой дома Ущербной Луны, главой дома Полной Луны и королем Холмов. Тебе нужно так много?

Принц непонимающе уставился на нее.

— Я не понимаю, чего ты хочешь?

— Я хочу, — Майвэ набрала в грудь воздуху, — я хочу, чтобы ты отказался от Ущербной Луны.

Брат смотрел на нее, округлив глаза и чуть открыв рот.

— Я хочу, — повторила Майвэ, — чтобы ты отдал свое право Арнайе Тэриньяльту. Я не хочу, чтобы у него отняли холм только потому, что он не может видеть… как все. И хочу, чтобы ты сейчас же, сейчас пошел со мной к нему и… чтобы ты нас сосватал.

Принц несколько мгновений непонимающе смотрел на нее, а потом глаза его странно заблестели, он заулыбался.

— Я отдам ему холм Ущербной Луны. Пусть будет главой рода, как ты просишь. Ты правда любишь его, Майвэ?

— Теперь я в этом совсем уверена, — прошептала она, глотая навернувшиеся на глаза слезы. — Идем к нему? А? Отец отсылает его в поход. В страшный поход. Это все из-за меня! Я ему рассказала!

Принц вдруг притянул ее к себе и крепко-крепко обнял.

— Если мне придется уйти за белой ланью, сестра… тогда ты станешь королевой. Не забывай меня тогда. Хорошо?

— Ты вернешься. Я верю.

И так они сидели некоторое время, а потом Майвэ расцеловала брата, а он ее.

— Идем, — сказал он.

— Куда?

— К главе дома Ущербной Луны. — Он посмотрел на сестру. — Как жаль, что он не может увидеть тебя такой. Ты очень красивая, так все говорят. Пошли скорее!

— Госпожа! — фрейлина влетела в покои Асиль и упала на пол, на подушки, разметав по цветному шелку широкие серебряные рукава. — Госпожа!

— Что? — сурово посмотрела на нее Ледяной Цветок. Девушка с гребнем, расчесывавшая серебряные волосы госпожи, тоже замерла, недоуменно уставившись на гостью.

— Госпожа, я сама видела, они целовались! — круглое лицо девушки полыхало румянцем, как дневное яблочко. — Лебединая дева и принц! Они целовались! В садах! Я сама видела!

Асиль несколько мгновений сидела с разинутым ртом. Затем ахнула, всплеснула руками.

— Счастье! О, боги! — тихо воскликнула она и судорожно начала стаскивать с рук перстни и браслеты и совать их вестнице. — Вот, бери, бери за добрую весть, все бери! Вот еще, — она потянула было жемчужное ожерелье, подарок Сэйдире, но передумала.

— Ларец! Большой, малахитовый! — крикнула она. Девушка бросила гребень и метнулась в соседнюю комнатку. Выскочила оттуда с тяжелым ларцом, Асиль вскочила, открыла его. — Вот! И тебе тоже, ты со мной была в час радости! Берите, берите все!

У резных дверей комнат, которые занимал здесь, на королевском уровне Арнайя Тэриньяльт, стояло двое бледных стражей в черных коттах с ущербной луной на груди. Низко надвинутый капюшон закрывал чувствительные к свету глаза. Но при приближении принца и дочери короля оба открыли лица и поклонились.

— Привет тебе, воин, — сказал церемонно принц. — Дома ли господин Ущербной Луны и мой дядя? Если он свободен от дел Холмов, скажи ему, что племянник просит принять его.

Один из стражей еще раз поклонился и исчез внутри, а первый снова надвинул капюшон на глаза.

— Нелюбезные они, — прошептала Майвэ.

— Таков их обычай.

Первый страж вернулся и распахнул двери. За ними их ждала женщина в глухом темно-лиловом платье, с гладко зачесанными волосами, заплетенными в косу. Простой серебряный обруч придерживал черную вуаль.

— Я Деннеане, управительница дома господина, — сказала она бесстрастным высоким голосом. — Я провожу вас к господину.

Она взяла светильник и, закрыв лицо вуалью, повела гостей по темным коридорам. "Отец говорил о муравейнике холма Тэриньяльтов, — думала Майвэ. — Неужто у них там так же темно и тихо? Бледные, тихие, не похожие на людей…"

Женщина остановилась перед открытым проемом. Внутри мерцал свет. Ну, да. Он же не видит, ему все равно, по глазам не ударит.

— Он ждет вас, — сказала она и поклонилась.

Брат и сестра вошли.

Арнайя Тэриньяльт сидел на красных и черных подушках. Он был в свободных красных одеждах, шитых серебром. Широкие длинные рукава лежали на подушках, ладони упирались в бедра. Черная повязка по-прежнему закрывала глаза, белые волосы лежали на плечах.