Наталия Некрасова - Ничейный час

Он поклонился.

— Приветствую деву Зеленых рукавов и господина наследника Холмов и домов Полной и Ущербной Лун.

— Приветствую тебя, господин мой дядя. О доме Ущербной Луны я и пришел говорить с тобой.

Арнайя Тэриньяльт жестом предложил гостям сесть. Если бы Майвэ не видела прежде его мертвых глаз, она подумала бы, что он видит.

— Садитесь, ешьте и пейте, — сказал он. Молча возник слуга в котте с Ушербной Луной и наполнил чаши, вручив сначала гостям, затем господину. Принц и Майвэ сделали по глотку доверия, глотку вежества и глотку почтения. Затем принц поставил чашу на низкий столик и заговорил.

— Я пришел говорить с тобой, дядя, о доме Ущербной Луны.

— Что не так в доме Ущербной Луны?

— Дом без хозяина, дядя.

Тэриньяльт не сразу ответил — он не понимал, к чему клонит племянник.

— Ты еще не вошел в возраст, сын сестры, — сказал он, наконец.

Принц поморщился от собственной неуклюжести в речах.

— У дома Ущербной Луны есть достойный глава, и я отрекаюсь от своих прав ради тебя, господин мой дядя.

Арнайя Тэриньяльт покачал головой.

— Увечный не может быть главой рода.

— Тот, у кого есть добрая супруга, не увечен, и род его продолжится.

— Нет женщины, которая пошла бы за увечного.

— Если бы нашлась такая женщина, то что бы ты сказал, господин мой дядя?

Тэриньяльт замолчал.

— Что бы ты сказал, дядя? — настивал принц.

— Если в этой женщине нет корысти, то достойна всякого почтения такая женщина.

— Достойна ли такая женщина того, чтобы ее желания были исполнены?

— К чему ты клонишь, племянник? — не выдержал Тэриньяльт. — Зачем ты ведешь такие речи при дочери моего господина? Зачем все это?

— Я жду ответа.

— Да, — выкрикнул Тэриньяльт, теряя хладнокровие. — Да, достойна, и я, клянусь, взял бы такую в жены немедленно, но, будь все проклято, я ничего не понимаю!

— Я слышал твои слова! Свидетельствую — я слышал! — Он встал и подсел поближе к дяде. — Ныне я пришел к тебе сватом. Я привел ту женщину, которая хочет взять тебя в мужья, и нет в ней корысти. Потому что она наследница Медвежьего холма и Лебединого холма, дочь короля и моя сестра. И ради нее я отрекаюсь от своего права на холм Ущербной Луны, потому, что с супругой ты не увечен, и потому, что хочу, чтобы моя сестра была госпожой этого холма и супругой главы рода. А теперь я ухожу. Помни, Арнайя Тэриньяльт, я слышал твое слово, а ты — мое!

И он удрал. А Майвэ осталась наедине с человеком, которого любила и которого сейчас боялась.

— Не смей отказываться от меня, — отрывисто произнесла она, стискивая дрожащие челюсти. Руки тоже дрожали.

Арнайя Тэриньяльт сидел настолько неподвижно, что даже нельзя было сказать, дышит ли он.

— Я никогда не увижу твоего лица, — проговорил он, наконец.

— Тем лучше, я не слишком хороша собой.

— Я не люблю тебя, госпожа.

Майвэ была к этому готова.

— Смог бы ты меня полюбить?

Арнайя Тэриньяльт не сразу ответил.

— После того, как я ослеп, я старался не думать об этом.

— А если бы подумал? Подумай! Пожалуйста!

Он рассмеялся.

— Если я пойман на слове, и мне не остается выбора, то я постараюсь полюбить тебя госпожа. — Он посерьезнел. — Я не знаю, зачем я тебе и почему я тебе приглянулся. И потому я прошу тебя — не торопи время.

— Сколько ждать?

— Хотя бы до весеннего Объезда.

— Я тебе совсем-совсем безразлична?

— Нет, госпожа. Я почитаю тебя как дочь моего господина. Я был с тобой рядом, когда мы возвращались домой, и я увидел твой свет, и я восхищен тобой. Но я не думал о тебе как о женщине — как о своей женщине.

— Так подумай. Я о тебе думала, как о своем мужчине, Арнайя Тэриньяльт.

Он чуть заметно вздрогнул.

— Ты очень многое мне доверила, госпожа. Я буду думать о тебе.

— Тогда, чтобы ты не забывал обо мне думать, Арнайя Тэриньяльт, возьми вот это.

Он протянул руку, раскрыв ладонь, и она положила на нее светящийся камень.

Тэриньяльт вздрогнул и повернул голову так, что Майвэ могла бы поспорить — он видит этот камень.

— Что это?!

— Этот камень привез мой отец из Средоточия. И он, и покойный мой дядя взяли по камню, только свой камень отец вынул из Узора, когда передал власть брату. А потом подарил его мне. А я дарю тебе. Ты человек короля, Арнайя Тэриньяльт. И ты мой. Я приду за тобой, помни об этом и будь готов полюбить меня.

Что-то дрогнуло в лице Тэриньяльта. Он, словно зрячий, потянулся к руке Майвэ, взял ее и поцеловал. Его рука была теплой, сухой и грубой.

— Я буду думать о тебе.

— А я всегда думаю о тебе.

Майвэ выдохнула. Ей было жарко так, словно она отстояла нелегкую стражу у Провала.

— Я расскажу тебе, — медленно начал он, — то, о чем не рассказывал другим. Пусть это будет моим ответным даром тебе, милая госпожа Майвэ.

И Тэриньяльт начал рассказ.

— Я стал главой дома, когда мне было пятнадцать лет, а сестре — двенадцать… Прости, госпожа, это я как-то издалека начал.

— Нет, рассказывай, господин! Рассказывай, как пожелаешь, я слушаю.

Арнайя Тэриньяльт кивнул.

— Отец погиб у Провала, и хотя я был молод, твой дед, король, позволил мне стать главой дома. — Он задумался. — Мы, Тэриньяльты, особые. Давно, когда наш народ взял себе Холмы и Ночь, наш предок, Тэринья Угрюмый заявил, что истинный наш враг — твари Провала, а не те, что блуждают по ночам на земле. Многие поддерживали его. Потому у нас издревле много вассалов, наш дом велик и силен. Наши предки не раз поднимали смуту, и один из них даже ходил в Королевское испытание — но не вернулся. С тех пор короли не любят нас.

Внук Тэриньи, Датья, был первым, кто почти перестал выходить наверх. Он проводил свою жизнь в коридорах и проходах, истребляя подземных тварей, и лучше него никто не знал подземелий. Говорят, что однажды, в ничейный час, он воззвал к богам, чтобы они услышали его, и попросил зрения во тьме. Может, боги услышали его — но так и стало. Не только он и его род, но и потомки всех, кто вместе с Тэриньей дал клятву блюсти Провал и подземелья, обрели эту способность, и она передается по наследству. Никто лучше нас не знает проходов, мало кто кроме нас уходил далеко за пределы Холмов под землей.

В голосе Тэриньяльта звучала болезненная гордость, и лицо его стало почти надменным.

— И как видят Тэриньяльты, господин?

Тэриньяльт вздрогнул, словно очнулся.

— Это сродни магическому зрению, госпожа, ты ведь знаешь, как это?

Майвэ кивнула, потом спохватилась и сказала — да, я это знаю.

— Вот и мы видим тени. И порой тень предмета или человека оказывается совсем не такой, как если бы смотреть глазами. И нам не надо тратить силы и поддерживать заклинание — у нас это врожденное. И чутье, которое развивается с годами. Это уж навык, он у всякого может быть.