Ровенна Миллер - Власть [litres]

Наступила гнетущая тишина. Она пульсировала у меня в ушах, тьма в моих невидящих глазах сгустилась.

– Ну что ж, – наконец проронил король. – Мы предъявили свои карты, но оказалось, что у обоих моих детей в рукаве припрятаны козыри закона и морали. Следовало растить их не так правильно.

Даже в такой момент, в час сокрушительного поражения и краха всей жизни – в понимании Вестланда, – говоря о своих детях, король не мог скрыть гордости за них.

– Мы сдаемся.

Мгновением позже Сайан развязал мне руки. Я тут же сорвала с глаз повязку, побежала к Теодору и Кристосу и бросилась в их объятия, с удивлением осознав, что смеюсь сквозь рыдания.

– Тише-тише, – попросил Кристос, когда я чуть не сбила им столбик, и тент покачнулся.

Теодор схватил меня за руку, и только тогда я увидела, что нога брата обмотана грубой повязкой.

– Ох, да ты же…

– Ерунда, просто слегка задело выстрелом.

– Твой брат истекал кровью, как свинья, – прокомментировал Сайан.

– Намекаешь, что я свинья недорезанная? – фыркнул Кристос. – И да, я ничего не делаю вполсилы! Все хорошо, – заверил он меня, но я быстро вытянула из эфира чары здоровья и вплела их в волокна повязки.

От усилия вкупе с приливом эмоций у меня закружилась голова и слегка помутилось зрение.

– Осторожно, – предупредил Теодор.

Троицу лидеров роялистов и Полли уже увела охрана. На постаменте остались три походных стула кофейного цвета, выстроенных в ряд подобно тронам. Теодор подвел меня к одному из них, Кристос устроился по другую руку.

Теодор вкратце описал мне окончание битвы:

– Мы уже дошли до центра поля, но Отни не показывался. Я решил, что Фидж не сумел к нему пробраться. Мы чуть не дрогнули, но тут ворота распахнулись, и оттуда хлынули наши люди.

– Фидж не виноват, – покачала я головой. – Серафцы из гавани посылали на город проклятия. Мы не заметили бы их, даже если бы меня не взяли в плен. Не знаю, как бы мы их остановили, если бы Аннетт не спалила вражеские корабли.

– О Всемогущая Дева Галатии, – пробормотал Теодор. – Мы никогда не обсуждали этот вариант, но я всегда предполагал, что он возможен. Сожжение роялистского флота – крайние меры. Мы ведь могли захватить их корабли для Республики. Все суда уничтожены?

– Большинство, – поджал губы Сайан. – Есть серафская поговорка: «Лучше утонуть, чем сгореть, лучше сгореть, чем утонуть».

– У вас все поговорки такие унылые? – сухо поинтересовалась я.

– Не могу сказать, – покачал головой Сайан. – Но какая мучительная смерть…

– Может, хватит об этом? – прошептала я. – Так что же, все кончено? На сей раз бесповоротно?

– Армия роялистов обезоружена, – подтвердил Теодор. – Мы прочесываем местность и порт, нужно отыскать всех, конфисковать оружие, а потом решать, что делать с ними дальше.

Кристос пожал плечами.

– Мы выдвинули условия. Сначала солдаты короля должны решить, согласны ли они принести присягу Республике Галатия или станут искать другое занятие.

– Также не стоит быстро распускать по домам наших людей, – предупредил Сайан. – Необходимо убедиться, что не осталось никаких ополченцев и южные лорды не готовят восстание.

– А ты этого остерегаешься?

– Я много чего остерегаюсь, что никогда не сбывается, – ухмыльнулся серафец. Увидев его улыбку, я испытала прилив облегчения. На поле боя он держался мрачно и угрюмо, а теперь немного повеселел. – Пока что нам нужно торжественно войти в город, – добавил он.

Сайан позаботился, чтобы все мы поехали верхом. Его лошадь и лошадь Теодора были измучены и заслужили отдых и кормежку.

Дамского седла не нашлось. Мне пришлось неловко подоткнуть юбки вокруг бедер. Шерсть прилегала к ним плотно, точно пара невзрачных бриджей. Я выглядела словно деревенщина, что взгромоздилась на мула и отправилась на рынок. Я бы и не переживала об этом, если бы нам не предстояло прошествовать перед всем населением столицы.

По настоянию Теодора и Кристоса я ехала между ними, затем следовал Сайан с несколькими офицерами, выбранными за боевые заслуги. Позади маршировал Первый полк. Остальные же были заняты тем, что устраняли последствия битвы – охраняли пленных, искали раненых, помогали в полевом госпитале.

Верхом на своей лошади я чувствовала себя беззащитной, выставленной вместе с командованием Республики на всеобщее обозрение, но пока мы неуклонно продвигались по полю битвы, я давила в себе любые возражения. Я тоже здесь сражалась!

Я заставила себя взглянуть на разрушенные редуты, на тела, что все еще оставались там, где пали, на пушки, брошенные роялистской артиллерией, на лафетах которых все еще мерцала магия проклятия.

Я отвернулась. Мы устроили здесь настоящее побоище. Это нельзя отрицать, невозможно забыть. Я помнила, что нанесла такой же урон, как пушки и мушкеты. С тяжелым вздохом я посмотрела вперед, на открытые ворота столицы.

Тысячи раз я видела свой город. Ворота, через которые мы въезжали, были знакомы мне, словно родной дом или форма собственных ногтей. Я видела их летом и зимой, в любую погоду, но никогда – сидя верхом на лошади, глядя на выстроившуюся вдоль дороги толпу ликующих и плачущих горожан.

Народ собрался посмотреть, как мы едем к площади Фонтанов, где располагалась штаб-квартира Нико. По всей видимости, там, хотя бы временно, устроимся и мы.

Большинство людей выглядели усталыми, измученными и бледными, но первый румянец надежды уже расцветал на их щеках, а по лицам пробегали робкие улыбки. Народ, в основной своей массе, сильно исхудал. Их одежда нуждалась в починке, а дома – в восстановлении. Всех горожан следовало снабдить крышей над головой и пищей, ведь запасы в осажденной столице наверняка истощились, а многие постройки стали непригодны для жилья.

Но в такой день я могла только улыбаться и испытывать радость и облегчение. Настоящая, осязаемая надежда озаряла мое лицо, точно луч солнца. Я знала – горожане, что стояли вдоль дороги, чувствовали то же самое. Буря улеглась.

Грянуло утро – ясное и многообещающее. А сколько людей! Казалось, вся столица собралась здесь и празднует, что наконец-то наступило завтра и не принесло новых смертей и разрушений.

Мы добрались до площади Фонтанов, где нас встретила не только толпа ликующих горожан, но и отряд армии Нико в красных колпаках во главе с самим Нико Отни, сжимающим в руке отполированную пику. Кристос и Теодор придержали лошадей, Сайан велел солдатам, что маршировали позади, остановиться.

Нико сделал два шага вперед и посмотрел на Кристоса, а потом, мельком, на меня. В глазах у него до сих пор горела мрачная решимость, словно битва была еще не окончена. Я сжала поводья, и лошадь отпрянула, чувствуя мою тревогу. Я будто готовилась к сражению – мускулы напряглись, но я сделала глубокий вдох и усилием воли расслабилась.