Ровенна Миллер - Власть [litres]

Я нежно погладила выживший цветок – кактус из Восточного Серафа, что покрылся крошечными желтыми бутончиками.

– Вряд ли у меня появится время, чтобы вернуть оранжерее былое великолепие. – Вынув из кармана перочинный нож, Теодор срезал стебель карликовой розы. – Никакого сока. Сухая как хворост.

– Ты разочарован, и это нормально, – помедлив, сказала я.

Теодор тем временем обнаружил, что из всей оранжереи еще живы лишь кактусы да несколько болезненного вида оливковых деревьев.

Я продолжила:

– Потери в войне мы понесли не только на поле боя. Кристос говорит, из архива украли редкие, ценные книги. Мы их не получим обратно. Приостановлено обучение в университете. Готова поспорить, зерна в этом году на продажу нам удастся выделить немного, а уж вина и сидра – и подавно.

– Наше правительство – это карточный домик, что вот-вот рухнет. Люди потеряли средства к существованию, а главное – свои семьи. На восстановление экономики уйдут годы. По сравнению с этим засохшие цветы просто ерунда, которая не стоит внимания, – вздохнул Теодор.

– Но тебе не все равно, – тихо заметила я.

– Мне плевать! Сколько тысяч убитых, раненых, потерявших руки и ноги? Как будут выживать вдовы и сироты? Сколько разрушено предприятий? А у меня погибли оранжерейные цветы, какое горе! Не поставить ли нам памятник моей призовой карликовой гортензии?! Правитель Галатии не должен переживать о таких мелочах.

Я попыталась найти нужные слова, желая объяснить, что потери – даже самые смертельные и разрушительные – бывают разными. Разрозненные семьи, друзья, что больше не разговаривают друг с другом, украденные книги, невыжатый сидр, пропущенные дни рождения детей, редкие сорта растений, что погибли по недосмотру.

– На восстановление отнятого войной потребуется много времени. Даже дар, который ты усердно взращивал, чтобы помочь Галатии.

Теодор устало опустился на скамью, уронив ржавую садовую лопатку. Он отшвырнул ее в сторону.

– Я мог бы постараться получше.

– И еще постараешься. Но для начала ты должен был сделать то, что сделал, – вздохнула я.

Оранжерея уцелела, инструменты тоже, все легко подлежало восстановлению. Хотя нет, нелегко. Та легкость, что когда-то позволила Теодору изучать и развивать его искусство, была фальшивой. Она достигалась благодаря замалчиванию глобальных проблем, что привели к расколу страны. Придется совсем нелегко, однако я все же искренне надеялась, что когда-нибудь мы вернемся к мирной жизни.

– В один прекрасный день нам снова понадобятся оранжереи.

– Это не вещи первой необходимости. – Теодор повертел в руках пустой керамический горшок для цветов.

– Ну конечно, нам необходимы архивы, сады и университеты – какой смысл народу управлять свободной страной, если он не может вкладывать в красоту, знания и искусство? – Я забрала у Теодора горшок и стряхнула с донышка грязь, что забила дренажное отверстие.

– Ты об этом? Горшок без цветка так же скучен и пуст, словно жизнь, в которой нет места иным помыслам, кроме как о хлебе насущном.

Я невольно рассмеялась, но вспомнила серафскую поговорку Сайана о вещи, что не может выполнить свое предназначение.

– Это чашка с дырявым дном, Теодор.

Он в замешательстве посмотрел на меня, потом вспомнил и печально улыбнулся.

– Чашка с дырявым дном…

– Война не продлится вечно, Галатия не будет без конца формировать новое правительство или исправлять ошибки недавнего прошлого. И народу снова понадобятся отдушины.

– Наверное, в глубине души я и сам это понимаю. Но после того, как все кончится… – Теодор снова взял горшок в руки и осторожно водрузил на поддон. – Никак не могу представить, что опять занимаюсь садоводством. Не знаю, найдется ли для меня место.

– Как и я, – тихо призналась я, садясь рядом с Теодором. – Будем выяснять вместе.

Зима пошла на убыль. И подобно тому, как на лужайках таял снег и капали с карнизов сосульки, начало сглаживаться и ледяное противостояние между людьми Нико и остальными советниками.

Отни по-прежнему на каждом шагу яростно выражал недоверие Теодору. В городе я видела не одну листовку критического содержания. Однако резкие выпады Нико, похоже, более не оскорбляли моего суженого. Казалось, он почти доволен своей работой.

Моя жизнь вошла в спокойную колею: я помогала Хеймишу в лазарете, встречалась с подругами-пеллианками и Алисой, а иногда выполняла роль хозяйки на приемах новой политической элиты Галатии. Мы с Теодором даже вновь начали поговаривать о свадьбе – пока только в общих чертах.

Я собиралась отправиться выпить чаю с Морисом Форрестом и его семьей, как вдруг мои приготовления прервал громкий стук в дверь. На пороге стояла Аннетт в окружении квайсетских монашек.

«И не просто квайсетских», – поняла я, посмотрев на их лица внимательнее, а девушек из ордена Альбы – тех, кто владел искусством чар. Тантия в знак приветствия застенчиво подняла руку. Я в ответ изогнула бровь, но не успела задать вопрос, как вперед вышла Аннетт.

– Эти дамы искали тебя, – объяснила она. – Их задержали чиновники в порту.

– Искали меня? – переспросила я. – Но разве послание о случившемся с Альбой не дошло до ордена?

– Они осведомлены о смерти састра-сет Альбы и все же приехали именно для того, чтобы найти тебя. – Аннетт посторонилась, пропуская монахинь в дом.

Я улыбнулась молчаливой кучке сестер и пригласила их в гостиную. Они гуськом проследовали туда.

– Спасибо, что привела их. Мне нужно расписаться или что-то вроде того?

– Как будто они импортный товар? Нет, не думаю. Бюрократы поверили леди адмиралу на слово, что прибывшие будут вести себя прилично.

– А это и правда так? – прошептала я.

– Слишком поздно об этом волноваться, – пожала плечами Аннетт. – Но я задержусь. Пользы от меня в драке немного, но все же… – Она вытянула шею, заглядывая в гостиную, где терпеливо ожидали сестры. – Сомневаюсь, что они способны причинить кому-то вред.

– Кто знает, – пробормотала я.

Я подошла к монахиням, а Аннетт осталась топтаться у порога, опустив руку на бедро – когда адмирал поднималась на борт корабля, на этом месте, как правило, висел ее изящный меч.

– Добро пожаловать в столицу Галатии, – приветствовала я девушек. – Что привело вас сюда?

Тантия вышла вперед – поскольку она лучше всех говорила на галатинском, ее и назначили представителем группы.

– Ты привести нас в Галатию.

– Должно быть, вышло недопонимание, – удивилась я. – Я вас не приглашала.

– Нет, не так, – покачала головой Тантия. – Мы пришли найти тебя. Работать с тобой. Учиться. Продолжать.

Я помедлила, наконец поняв, с какой целью они прибыли.