Ровенна Миллер - Испытание [litres]

– Надеюсь, прохладительные напитки не заставят себя долго ждать, – вздохнула леди Мерхевен, вяло обдувая себя сандаловым веером. На лбу ее блестели капельки пота, темно-русые локоны прилипли к шее. – Как только все это закончится, сразу же приму холодную ванну. Надеюсь, носильщики вскоре принесут наши кофры – мне потребуется мыло из козьего молока.

Аннетт скорчила гримасу, ясно давая понять, что она думает о мыле леди Мерхевен, и я незаметно прыснула. Смешок получился несколько нервным.

– А я надеюсь, мне выпадет возможность провести некоторые исследования, – поделилась я своими мыслями.

Леди Мерхевен вздрогнула, но тотчас же вернула себе самообладание.

– Я бы вам не советовала, дорогуша. Прогуляйтесь по садам, посетите общественные мероприятия, но не суйтесь в дела государственной важности, хорошо?

«Не позорь нас», – лучше всяких слов говорил ее взгляд.

Я оглядела сад, раскинувшийся, словно заботливо ухоженные джунгли. Галатинские сады тяготели к строгой симметрии: ровно подстриженные живые изгороди, длинные аллеи с дорожками, выложенными серыми булыжниками или кирпичами. Сады же серафцев поражали первозданной дикостью, естественностью и свободой росших в них деревьев и трав. А еще серафцев, похоже, влекло к ароматным, одурманивающим цветам: время от времени к бризу, пропитанному морем, примешивался запах чего-то крепкого и головокружительного.

– А вот и квайсы, – чуть насмешливо фыркнула леди Мерхевен.

Тихая скромная компания вновь прибывших привлекла к себе всеобщее внимание – их манеры и черные шерстяные платья с туго накрахмаленными головными платками-покрывалами разительно отличались от цветастых платьев и стиля поведения остальных.

– По-моему, все в сборе, – произнесла стоявшая у центральной колонны серафка. Ее ослепительно-оранжевое платье взметалось в воздух при малейшем движении. – У делегатов каждый день расписан по минутам, что же касается остальных, то их обязанности не столь обременительны.

Вытащив пачку плотной, цвета слоновой кости бумаги, она раздала нам списки мероприятий, более всего смахивающих на светские рауты. Я выдавила из себя благожелательную улыбку, хотя внутри меня все сжималось от страха – даже званые ужины в Галатии вгоняли меня в дрожь, а уж подобные замысловатые ассамблеи и вовсе повергали в ужас.

– Посещение большинства мероприятий добровольное, однако вам следует посоветоваться с остальными членами ваших делегаций и выбрать те из них, которые требуют вашего внимания.

Добровольные светские рауты, требующие внимания: я мигом смекнула, о чем тут шла речь – дружеские связи и союзы налаживались и укреплялись не только в залах для переговоров, но и на светских раутах. Я уже начала понимать, какое место в сложившейся иерархии занимала та или иная женщина, представляющая не только саму себя, но и свою страну. Интересно, чьи интересы, по их мнению, представляю я? Галатии, правительства, «Билля о реформе»? И если уж пеллианцев погнушались пригласить на саммит, дозволено ли мне выступить от имени их несчастной страны, хотя я никогда ее и в глаза не видела?

Слуга в белоснежно-белой ливрее подкатил тележку со свежими фруктами, запотевшими ото льда бокалами с разноцветными жидкостями, дюжиной сыров и с какой-то кремообразной, похожей на свернувшееся молоко массой, на которую мгновенно накинулась Аннетт.

– Традиционный серафский полдник. – Аннетт протянула мне бокал. – Настоящий златофрукт. Пальчики оближешь. Попробуйте хотя бы сыр, если масляный пудинг вам не по нутру.

– А, так вот как это называется! – Я ткнула пальцем в блюдечко с жидкой кашицей, которую Аннетт черпала крошечной ложечкой.

– М-м-м, – кивнула она с набитым ртом.

Я остановила свой выбор на сырах. Современные серафцы в отличие от земледельцев-галатинцев происходили от скотоводов-кочевников. Вдоль изогнутого побережья цвели сады и выращивались овощи, но в глубине страны земля превращалась в камень и больше подходила для выпаса коз, чем для возведения ферм. Еще дальше, за горными хребтами Восточного Серафа, земля становилась и вовсе бесплодной и безлюдной, однако, если верить моим учебникам, на ней до сих пор, по старинной серафской традиции, пасли скот. И как я обнаружила, производили потрясающий сыр: приправленный травами шарик свежего сыра просто истаял у меня во рту.

Леди Мерхевен отправилась приветствовать серафку в оранжевом платье. Насколько я знала, та являлась высокопоставленной дамой одного влиятельнейшего клана, и ей выпала честь выступить в роли не просто официального делегата, но хозяйки саммита. Все остальные, прибывшие на переговоры из Восточного и Западного Серафа, были мужчинами, эйнирами, главами кланов, чьи достославные семейства считались в Серафе знатнейшими родами. Отрекомендовав себя представительницей Галатии, леди Мерхевен, когда хозяйка саммита отвернулась от нее, чтобы холодно поздороваться с женщинами Квайсета, пристроилась к седой экваторианке с огромными алмазными серьгами. Впившись зубами в вафлю с кунжутом, я озирала собравшихся. Аннетт же, вернувшись к тележке за второй порцией масляного пудинга, нос к носу столкнулась с нашей хозяйкой-серафкой. Они разговорились как раз в тот момент, когда я расправилась с вафлей, о чем тут же пожалела: зерна кунжута застряли у меня в зубах.

– Что ж, вы можете сами ее спросить, – ответила Аннетт с преувеличенным воодушевлением в голосе и легонько подтолкнула меня ногой. Я чуть не прожгла заледеневший бокал горящими пальцами.

– Вы, должно быть, спутница принца, – обратилась ко мне хозяйка, уроженка Западного Серафа, владелица ослепительного оранжевого одеяния.

Стоявшая рядом хрупкая царственная экваторианка в изящном, пригнанном по фигуре платье белого хлопка мгновенно отошла от столика с фруктами и сыром и присоединилась к нашему обществу.

– Я… да, я здесь вместе с делегацией из Галатии по приглашению принца Вестланда.

Серафка улыбнулась – многозначительно, чуть ли не покровительственно.

– Прошу извинить мою неосведомленность, – подала голос экваторианка. – В Галатии не принято использовать слово «спутница»?

– Нет… Это… Мы используем это слово, – ответила я. – Мы помолвлены.

Я показала им золотую цепочку, словно боясь, что мне не поверят.

– Меня зовут эйнара Сиован Рина, – представилась серафка, и я воздала хвалу своим учебникам, в которых перечислялись все звания и титулы: «эйнара» – титул жены главы клана, «Рина» – название ее родового клана.

– Дира Мбтей-Джоро, – слегка кивнула экваторианка.

С ней оказалось сложнее – у Объединенных Штатов не было упорядоченной, как в Галатии или Серафе, иерархической системы знати, и взлет или падение благородных семейств зависел от прихотей принцев, управлявших островами. Но в прочитанных мною книгах как на грех не имелось ни единого намека на то, каково расположение аристократических сил в Объединенных Экваториальных Штатах в текущем десятилетии.