Ровенна Миллер - Испытание [litres]

– У меня мысли путаются, – пожаловалась я.

– Не у тебя одной. Если они распускают о тебе сплетни, как я могу им доверять!

Я согласно кивнула. Но ни сам Теодор, ни его игрушечный церемониальный меч не оградят меня от нападок недоброжелателей.

Мы молча прошлись по саду, по согретой солнцем дорожке из ракушечника, на которой, извиваясь, сплетались тени деревьев.

Я тянула Теодора в глубь сада, подальше от центра: в глазах у меня закипали слезы. Я пыталась воспрянуть духом, но злоба душила меня, и горькие капли, обжигая, потекли по моим щекам. Наши союзники манипулировали нами, Галатию затягивало – если уже не затянуло – в омут гражданской войны, а я ничего не могла поделать, чтобы все это прекратить. Будущее – то самое будущее, на алтарь которого я сложила свой магазин, – рушилось на глазах. Я припомнила чувство безмятежного счастья, охватившее меня, когда я подсматривала за музицировавшими девочками. Оно дремало во мне, чары лишь пробудили его к жизни, и радостные воспоминания захлестнули меня: вот Теодор делает мне предложение, вот я ликую, приветствуя победу реформ, а вот… А вот волшебный цветок счастья, распустившийся на радость миру, осыпается под ветрами безжалостной реальности и превращается в голый уродливый стебель.

Я давилась рыданиями, пока не услышала голоса по ту сторону живой изгороди, и тут же затихла. Теодор, понимая, что я не желаю никого видеть, положил руку мне на плечо. Я очнулась, огляделась: мы стояли возле Царицына бука, рядом с потайным лазом между опорами увитой розами решетки. Друг за другом мы проскользнули в благоухающую нишу, и я присела на скамеечку, чтобы прийти в себя. Голоса приближались.

– Дай же мне на тебя налюбоваться! Поверить не могу – это и вправду ты! – послышался тихий, смутно знакомый женский голос, переполненный восторгом. – Так бы и сжала тебя в объятиях, да и не отпускала!

Я зарделась и распахнула глаза – вот так переплет. Если я и хотела что-нибудь здесь подслушать, то предпочла бы разговоры о политических авантюрах, а не любовных интрижках.

– Нельзя, чтобы нас тут увидели, – сказала вторая женщина. И ее голос показался мне знакомым. Невероятно знакомым.

– Знаю, знаю… Вилла готова, но кого же ты подкупила, чтобы добраться сюда?

У меня глаза на лоб полезли – да это же Аннетт и Виола! Я вцепилась в руку Теодора, взглянула ему в глаза и поняла – он их узнал.

Мы выбрались из ниши. Я раздумывала, стоит ли заговорить с ними или, наоборот, утащить Теодора подальше, как вдруг позади меня дробно застучали камешки, и девушки, подскочив, как ужаленные, резко обернулись.

В мою юбку, волочившуюся по дороге, впились колючки росшего по бокам тропинки чертополоха. Я вяло взмахнула рукой, приветствуя подруг.

– Софи! – бросилась ко мне Виола. На ней был старомодный, безыскусно скроенный дорожный костюм, не спасающий от жары, зато не привлекающий к своей владелице внимания. Вырвав подол платья из цепких лап сорняка, я поспешила ей навстречу. – И Теодор! Признаюсь, я надеялась с вами повидаться, но все-таки не здесь и не сейчас.

– Что ты тут делаешь? – зашипела я.

То, что Виола приехала в Сераф тайно, – это уж как пить дать, иначе нас с Теодором уведомили бы о ее прибытии, а эти двое не хоронились бы в саду, как парочка полоумных воришек. С Аннетт мы разговаривали пару часов назад, и она ни слова не сказала про Виолу, а оброненная ею фраза, как я теперь поняла, была ее прощальным напутствием.

Вместо ответа Виола скорчила снисходительную гримаску, а вперед, расправив плечи, выступила Аннетт.

– Мы готовим побег, – сказала она. – Что бы мы ни делали в Галатии, нас травят, словно гончие – лисиц.

– Мы собирались всем рассказать, и вам с Теодором тоже, – прибавила Виола. – Как только все утрясется. Но за последнюю пару недель ситуация разительно поменялась.

Она расстегнула верхние пуговицы жакета и ослабила завязанный на шее платок.

– Не бранись, Тео. Время не ждет, да ничего уже и не изменишь.

– Тогда объяснись, – нахмурился Теодор. – Если ваши козни выйдут наружу, я должен быть к этому готов.

Галатинская делегация и так находилась в центре скандала, ей только побега влюбленных девиц не хватало. Вот же не было печали!

– Ладно. Когда Аннетт пригласили войти в состав делегации, мы сразу поняли, как извлечь из этого пользу. Вообще-то это не совсем побег. – Виола жалобно поглядела на Теодора. – Мы мечтали об уединенном месте. Подальше от Галатии.

– Подальше от Галатии, – безмятежно повторил Теодор.

– Так ведь многие поступают! Уезжают в Объединенные Штаты или сюда.

– Обычно по дипломатической или торговой надобности. И обычно с благословения короля.

– Обычно. – Виола смело выдержала стальной взгляд Теодора. – Но не всегда. Иногда из-за всяких грязных афер, а иногда чтобы просто пожить в мире и спокойствии, вдали от кривотолков и политических махинаций. С тех пор как украли мои эскизы, мерзкие картинки, жуткие карикатуры и чудовищные сплетни следуют одна за другой. Нам захотелось сбежать от всего этого, от бесконечных пересудов, от варварских брачных планов, и Аннетт за время своего пребывания в Серафе нашла нам виллу.

– Теперь понятно, почему у тебя так часто болела голова, – надула я губы.

– Прости, Софи, мне ужасно стыдно, что я оставляла тебя на растерзание этих старых клуш с их несносными сплетнями.

– Мы решили провести на этой вилле лучшие дни своей жизни, – добавила Виола. – Невзирая ни на что – ни на время, ни на место.

– Неужели? – Теодор мотнул головой. – Вы бежите прочь от семьи, от обязательств! Что скажет на это твой отец, Виви?

– Две недели назад он сам сказал – уезжай! – Виола прикусила губу, чтобы не закричать. – Веришь или нет, но это отец отправил меня сюда. Галатия на грани краха. Находиться там опасно не только для знати, но и для простолюдинов.

– Продолжай, – кивнул Теодор. – Как удачно, что ты поспела вовремя, – язвительно добавил он, – и застала нас здесь. Мы ведь уезжаем.

– Я продолжу, и, возможно, ты еще передумаешь. Лорд Поммерли в Хейвенспорте поднял армию против своего же собственного народа. Я еле выбралась из столицы. Улицы кишат бандитами, они не жалеют ни дворян, ни своих же собратьев, если те выступают против реформ. Магазины грабят, чучела сжигают. Те дворяне, кто еще не успел укрыться в родовых поместьях, они… – У Виолы пресеклось дыхание, губы ее, нежные, как лепестки роз, задрожали. – Некоторые, я знаю, так и не добрались до своих усадьб. А сколько тех, что сгинули без вести…

– Откуда ты знаешь, что они не добрались?

Виола подняла на Теодора печальные, полные слез карие глаза.

– Я узнала их тела, они до сих пор висят на крепостном валу…