Саша Зайцева - Госпожа Марика в бегах [СИ]

— Простите, месье…

Клебер не сразу понял, откуда идет голос — из тени дверного проема, расположенного где-то на уровне колен, робко выглядывал молодой человек.

— Простите, месье… — говорил он негромко, попыток выйти из своих катакомб не делал, и капитану пришлось подойти ближе, чтобы как следует его разглядеть. — Вы ведь ищите рыжую южанку, которая тут поселилась с две недели как? Я ее знаю.

Подозвав жестом своих спутников, стоявших неподалеку у экипажа, Ройс нырнул в темноту полуподвала.

Конец рабочей недели — это бесконечная возня с бухгалтерскими книгами. Подсчет выручки, выдача жалования поденщикам, расчеты с поставщиками, налоги и отчисления в гильдию… Меньше года назад Гаспар нежданно-негаданно унаследовал дело и ему, бывшему приказчику в обувной лавке, приходилось спешно вникать в тонкости самостоятельной коммерции, чтобы оставаться на плаву. Сестры в шутку называли его кротом, потому что он проводил «в своем склепе» больше времени, чем над землей. А еще из-за вот этих смешных очков с круглыми стеклами в грубоватой толстой оправе. На самом деле ничего смешного в них нет, вещица незаменима в торговле — зачарованная линза развеивает иллюзии, на которые не скупятся фальшивомонетчики и нечистые на руку партнеры. Это, по сути, артефакт, не бог весть какой мощный, но для ведения дел скромной лавочки в самый раз. В тот день молодой человек как раз считал выручку, когда у единственного окошка, что давало хоть немного дневного света, остановилась пара знакомых туфель. Больше-то не видно. Бусина вместо пряжки родом из его магазина, да и подметки эти хлипкие… Профессиональная деформация. Хозяйку этой сношенной пары он помнил хорошо, заходила сюда пару раз, приметная женщина. Спустя мгновение к ней присоединились штиблеты полицейского. Тут знаете, все ясно — черные, добротные, над ними брючины с кантиком… Вроде ничего особенного, стоят господа, разговаривают, но вот поведение единственного посетителя галантерейной лавки несколько удивило приказчика. Все это время тут топтался молчаливый мужчина, хмуро рассматривал товар и ни разу даже ценой не поинтересовался. Только грязи нанес. Стоило девушке остановиться перед магазином, как тот бросил на прилавок пару прекрасных перчаток из телячьей кожи и метнулся к двери. И ладно бы — придирчивый клиент, но нет. Он остановился тут же на улице, а потом… А потом ноги у девушки подкосились и ее потащили по мостовой в куда-то сторону.

— Я поспешил было на улицу, но все что успел заметить — это отъезжающая карета черного цвета. Ни кучера, ни лиц пассажиров видно не было. Правда, услышал окрик высунувшегося из окна мужчины: «Давай обратно».

— А мага? Мага, который от вас выходил, опознать можете? — уцепился за соломинку месье Клебер. Но описание Ройсу ничего не дало — широкоплечий, коренастый мужчина никак не мог быть Тощим Жако.

— Не Ришар, — разочарованно протянул капитан.

— Сапоги у мага были дорогие, вроде ваших, месье, — кивнул лавочник на Вианкура. — Но содержит он их дурно, все разбитые, грязь с каблуков комьями отваливалась. То ли с загородной прогулки, то ли день полями шел. Весь пол в бурой пыли.

— Что?! Как вы сказали? В бурой пыли? — тревожно переспросил Ранье.

Тихий обволакивающий голос, будто хищник на мягких лапах подбирается все ближе и ближе к испуганной жертве. Он здесь, он рядом, ты точно знаешь, но разглядеть, откуда исходит опасность, никак не удается.

Обманчиво дружеский или даже самодовольный, словно знает меня не первый год. И ведь знает. С напускной ностальгией и томными вздохами разглагольствует, как я, должно быть, скучаю по дому айна. Уютной кухоньке с расставленными по ранжиру эмалированными кастрюлями и медными сковородками на стенах, скрипучей лестнице (шестую ступеньку так и не починили), скамейке под вишней на заднем дворе. Как я могла променять все это на убогую клетушку, где даже шифоньер некуда поставить?

Голос. Он и множество его ипостасей сопровождали меня весь остаток ночи. И, честно скажу, я рада была его слышать. Слышать там, за дверью. Это вселяло уверенность, что нас разделяют толстые доски, крепкий замок и не понятно какие еще преграды, что не давали этому сумасшедшему вломиться сюда и воплотить те тошнотворные ужасы, о которых он мне плел в минуты бреда.

В голове вертелись крепкие слова и проклятья вперемешку с увещеваниями для полоумного типа; они как мне казалось, могли бы привести его в чувства. Но я не могла проблеять и слова. Язык прилипал к небу, каждый раз как я пыталась хоть что-то из себя выдавить. Не то чтобы ответить, попросить заткнуться не могла. Так и слушала всю ночь жуткие сказки психа всю ночь, и, поверьте, спать не хотелось вовсе. Только передвинуться подальше от двери, сквозь щели которой сочился неровный дергающийся свет то ли свечки, то ли масляной лампы и мелькал темный силуэт. В недолгие минуты молчания это была единственная возможность судить, тут ли мой страж.

Не знаю, сколько прошло времени, но когда первое оцепенение спало, маленький пяточек света под окном стал блекнуть, а вокруг все четче проступали контуры ящиков, означая предрассветные сумерки. К шести. Воскресение. Госпожа Шаллия еще вчера вечером написала на двери моей комнатушки «сдается». Платком отерла от мела пальцы, недовольно фыркнула и пошла по своим делам. Меня никто не будет искать. Даже маг, решит, что я предпочла исчезнуть. Добегалась, Марика. Семь лет, а до тебя никому нет дела. Сдохнешь в этом подвале, никто и не почешется. Неужели это последнее утро?

Так, разнылась. Соберись! Что тут у нас? Скудная обстановочка: кирпичные стены с облупившейся штукатуркой, окошко под потолком, единственная дверь и ящики, ящики, ящики. Пустые ли? Ближайшие пустые. Склад пустой тары? Где такой может быть в Демее? Я вообще в городе?

Затекшие ноги плохо слушались: два неуверенных шага в сторону окна, и я споткнулась обо что-то упругое.

Когда я разглядела то, что поначалу приняла за кучу тряпья, сдержать крик было невозможно. Окоченевшее женское тело перевернулось в своей нелепой скрюченой позе, и на меня смотрело знакомое лицо, некогда хорошенькое, а теперь обезображенное смертью.

— Ты нашла подружку, милая? — раздалось прямо за моей спиной. Я и не заметила, как в ужасе от увиденного отползла на добрых три сажени и теперь прижималась лопатками к шершавым неструганым доскам двери. Волосы зашевелились на затылке, и я отшатнулась от показавшейся в миг несущественной преграды.

Я никогда не видела трупов. Тех бугаев в подворотне Ветошного сознание предпочитало считать ранеными, хоть я и помнила слова месье Клебера. И сейчас отвратительная картина отказывалась укладываться в голове. За спиной противно посмеивался этот сумасшедший, рассказывая, как расстроились ребята, оттого что взяли не ту бабу, а потом еще больше, так как шеф не дал повеселиться и чиркнув этой по горлу отправил всех ловить ту самую, пока он, Лиам, не сделал это первым. Он же сидел здесь, в своем укромном месте и сочувствовал всем. Ребятам, девчонке, начальнику, мне…