Рику Мисора - Сага о бездарном рыцаре 3

Это не рядовой скандал.

Семья Куроганэ всем скопом ополчилась против Икки.

Она с радостью воспользуется предоставленной возможностью и попытается раздавить его, устранить, убрать со сцены… и в конце концов уничтожить.

— Это официальный вызов от Комитета этики и морали-и. Ты не имеешь других вариантов, кроме как принять его, н-хи-хи-хи. О-ох, Икки-кун, ты попал в такой переплё-ёт… Я уверен, ты пойдёшь со мной без возражений, н-хи-хи-хи, — елейно засмеялся Мамору, положив руки парню на плечи.

Икки немного подумал и, решившись, с вызовом ответил:

— Ладно.

Стелла взглянула на него и поняла: её любимого ждали невиданные доселе козни злодеев.

— Первым делом позвольте мне выразить огро-омную благодарность. Я глубоко признателен за то, что вы, несмотря на всевозможные дела, откликнулись на мой звонок и собрались здесь, в Японском отделении Федерации. Итак, сегодня будет разбираться дело о нарушении морально-этических норм Куроганэ Икки-куном. Подсудимому вменяется в вину нижеследующее: будучи совершеннолетним, он с полным пониманием своих действий вступил в незаконные интимные отношения с гражданкой другой страны, что повлекло за собой беспрецедентный скандал. Рыцарям-ученикам даруются привилегии, о которых обычные пятнадцатилетние парни могут только мечтать. Однако все мы знаем: чем больше свободы, тем больше ответственности. В связи с этим Комитет по вопросам этики и морали постановил провести внеочередную проверку качеств Куроганэ Икки-куна, определить, имеет ли он право носить звание рыцаря, и, если вина подсудимого будет доказана, назначить наказание. Я понимаю, вы сейчас очень заняты, поэтому уповаю на ваши терпение и понимание.

Японское отделение Международной федерации рыцарей-магов.

На десятом подземном этаже расположился исполнительный отдел Комитета по вопросам этики и морали рыцарей-учеников и рыцарей-магов Японии, который проводил воспитательные беседы с рыцарями, выносил предупреждения и отправлял запросы на исключение и увольнение. Военная полиция — так они назывались раньше, в эпоху самураев.

Мамору Акадза, председатель комитета, поклонился коллегам — мужчинам в самом расцвете сил — и елейно улыбнулся Икки.

— Итак, слушание объявляется открытым. Прошу садиться, — объявил он.

Впрочем, Икки было не на что садиться.

Очередная монетка в копилку неуважения.

Его вынуждали стоять на протяжении всего разбирательства, а ведь оно длилось не один час.

Естественно, парень не жаловался: он закалял тело с самого детства, и такая нагрузка была ему нипочём.

«Но атмосфера тут нездоровая».

Он осмотрелся, оценивая расстановку противника.

Лампы практически не давали света, в зале царил полумрак.

Столы стояли буквой «П», за ними сидели пятеро мужчин: трое спереди, по одному справа и слева. Все в красных костюмах, отличительной черте сотрудников Комитета.

— Да ты не напряга-айся. Я же с самого начала сказал: мы твои друзья-а, — усмехнулся Акадза. — Наше слушание не ставит целью обвинить тебя во всех смертных грехах. Ты стал причиной беспрецедентного скандала — незаконных интимных отношений с гражданкой другой страны, однако мы самым тщательным образом выслушаем твои оправдания. Благодаря доброте директора, твоего отца, ты имеешь полное право отстаивать свою позицию. То есть здесь нет твоих врагов. Ни одного. О да.

— Именно так. Никто не собирается просто брать и исключать тебя. Это смешно и глупо. Ты приложил столько усилий, чтобы попасть на Фестиваль, и до заветной цели осталась всего пара малюсеньких шажков. Мы не хотим, чтобы твои старания пошли прахом.

— Я премного благодарен вам.

«Врут и не краснеют. Как только совесть позволяет?»

Икки поразился тому, насколько подлыми и двуязычными могут быть люди.

— Итак, раз ты понял, что мы — твои друзья, давай установим правду. Скажи, состоишь ли ты в романтических отношениях со Стеллой Вермилион, второй принцессой Империи Вермилион?

— Да, состою.

— Н-хи-хи-хи. Молодец, что не отпираешься. Когда вы начали встречаться?

— В начале отборочного тура Фестиваля искусства меча семи звёзд. Ночью после моего первого боя.

Икки не собирался лгать.

Однако судьи презрительно нахмурились.

— Хо-о… Значит, познакомились и сразу встречаться.

— М-да, ох уж эта современная молодежь. Или в омут с головой, или вообще никак.

— Мы в его возрасте сначала лучше узнавали друг друга и только потом переходили к более серьёзным отношениям.

— Нынешнее поколение мало чем отличается от обезьян. Сначала залетают, а уж потом спохватываются о женитьбе. Почему так?..

— Грустно, очень грустно…

Они намекали на добрачную интимную связь Икки и Стеллы.

Безусловно, парень ничего такого не делал. Он не позволял себе расслабляться и увлекаться. Королевская кровь — вещь тонкая и деликатная.

«Нашу любовь впору называть платонической. А эти… нагло клевещут!», — разозлился он.

— Вы, конечно, извините, но мы ничем недостойным не занимались. Вы с газетами лжё…

— Икки-кун, Икки-кун, — перебил его Акадза, — мы понимаем, тебе есть но сказать, но-о!.. Прошу, говори только тогда, когда мы разрешим. Иначе наше впечатление о тебе ухудшится, н-хи-хи-хи.

— Прошу прощения, — неохотно опустил голову Куроганэ.

Бородатый мужчина за столом слева отрывисто спросил:

— Хмф, я вижу, тебя прямо распирает. Но скажи-ка нам, тебе в голову не приходила мысль, что противозаконные интимные отношения с принцессой целой страны — это как минимум неразумно, а как максимум очень опасно, тут и до международного конфликта недалеко? Я понимаю, что гормоны играют, но неужели тебе настолько захотелось поматросить с ней, что голова совсем перестала соображать?

— Ни о каком «поматросить» не может идти и речи. Мы со Стеллой глубоко любим друг друга.

— Тц, щенок.

— Н-хи-хи-хи. Ах, первая любовь. Помню, я тоже считал, что встретил ту самую, единственную. Молодость, молодо-ость…

— При всем уважении, но мы со Стеллой уже совершеннолетние. Если на то пошло, мы имеем право связать себя узами брака. Просто дело в том, что в наши дни мало кто серьёзно задумывается об отношениях.

— Словоблудие разводишь? А ты тот ещё бунтарь.

— Нехорошо себя так вести, молодой человек.

— Наше впечатление о тебе ухудшилось, н-хи-хи-хи, — засмеялся Акадза и что-то черканул в бланке.

«Они и не думают ко мне прислушиваться. Я догадывался, что так и будет, но… какой же это фарс!» — вздохнул Икки.

Судьи спрашивали с него как со взрослого, однако соответствующих прав за ним не признавали.