Рику Мисора - Сага о бездарном рыцаре 3

Удобно, что сказать.

«Проверка профпригодности? Ха! „Куроганэ Икки не имеет права зваться рыцарем“, — это уже факт, а они просто собирают доказательства. Святая инквизиция, чтоб её. Ну, я был готов к этому с того момента, как увидел статью в газете».

Дело, конечно, само по себе странное.

Любовные отношения с иностранной принцессой — это тема, достойная осуждения и обсуждения, но при чём тут рыцарский аспект?

Икки правильно заметил: они со Стеллой перешагнули черту совершеннолетия и получили право заключить брак.

Можно сказать, сам закон разрешает им любить друг друга.

Более того, даже сам император Вермилион не в силах запретить им встречаться. При наличии возражений он должен обсудить конфликтные моменты с Икки и дочерью и достичь консенсуса.

И что мы имеем по факту?

Газеты кричат, что это скандал, что детишки сели в лужу. И каким-то неведомым образом это выливается в разбирательство.

А причина проста: кое-кто решил оседлать волну недовольства и протолкнуть свои интересы.

«Снова окольные пути. Вы не меняетесь. Хотя какой у вас выбор».

Все рыцари-ученики и рыцари-маги зарегистрированы в генеральном штабе Федерации — организации, действующей во всём мире. Это позволяет решить целый ряд проблем. Например, упрощает процедуру пересечения государственных границ, позволяет быстро мобилизовать силы в экстренной ситуации, помогает сдерживать войны или, если война уже началась, управлять её течением при помощи местных рыцарей.

Но всё это не имеет никакой связи с настоящим делом.

Важно отметить, что отделения и управления страны не могут отстранять рыцарей от службы и исключать их из учебных заведений с последующим лишением прав, если они зарегистрированы в генеральном штабе.

То есть ни директор Японского отделения Ицуки Куроганэ, ни председатель Комитета по вопросам этики и морали (читай, военной полиции) Мамору Акадза не обладают достаточными полномочиями.

Они вынуждены идти окольными путями.

Например, в прошлом году они прибегли к помощи Охотника.

Сейчас же они заперли Икки в четырёх стенах и пытались выбить признание.

Не получится, придерутся к чему-нибудь ещё. Скажут, что он вёл себя вызывающе, важничал, грубил, хамил, да просто не так посмотрел — сойдёт всё, лишь бы собрать побольше негатива и на основании этого послать в генштаб запрос на исключение.

«Именно этого добиваются Акадза и остальные. В моих интересах просто смотреть в пол и молчать, тогда не подкопаются. Но всё-таки…»

— Мне всё равно, ухудшится или улучшится ваше впечатление обо мне. Я люблю Стеллу всем сердцем, и она отвечает взаимностью. Поэтому я никаких законов не нарушал, и я никому не позволюочернять нас.

Он собирался идти против течения до последнего вздоха. Ведь он знал, как сильны их чувства.

«Она у меня замечательная. А её улыбка дороже всех сокровищ мира… Нет, никакой это не скандал! И не ошибка! Настоящий рыцарь не потерпит столь наглого вранья в свой адрес и в адрес дамы сердца. Я говорил, что хочу гордо объявить о нашей любви? Говорил. Вот я и не отступлю. И молчать не стану. Не слушают? Это их проблемы, не мои. Плевать мне на их признание. Любовь лжи не терпит и точка!»

Прошло три дня с тех пор, как Комитет по вопросам этики и морали забрал Икки.

Всё это время Стелла пребывала в состоянии крайнего раздражения: постоянно хмурилась, поднимала брови, а от волос то и дело отлетали магические искры — словом, напоминала вулкан перед самым извержением.

Ученики сгорали от любопытства, все хотели подробностей, но боялись подходить.

Даже в столовой, самом людном месте академии, она ела в гордом одиночестве.

Впрочем, сама принцесса на такие мелочи не обращала внимания.

— Стелла-тян, я бы на твоём месте радовалась выздоровлению, а ты места себе не находишь, — весело произнёс Наги Арисуин, садясь рядом.

— О-о, Наги-сама! — Осторожнее! — послышались возгласы. Похоже, фанаты переживали за жизнь своего кумира.

Но, естественно, Стелла никогда не стала бы вымещать злость на друге. Хотя говорила резче и грубее, этого не отнять.

— Ну ещё бы. Ты бы смеялась, если бы всякое отребье писало про тебя такой бред?

Под «такой» девушка подразумевала статью в той самой вечерней газете, где её саму выставили наивной дурочкой, а Икки оболгали и назвали прохиндеем.

Одно воспоминание об этом приводило её в бешенство.

— Это просто ужасно, но ещё хуже то, на каком уровне находятся СМИ в этой стране, — рассерженно добавила Стелла.

— Ня-ха-ха… Вспомнишь солнце, вот и лучик.

С другого бока к ней подсела девушка в очках.

— Кагами…

— Можно к вам?

— Конечно. В самом деле, как-то здесь пустовато.

— Ня-ха-ха. Спасибо, — поблагодарила Кагами Кусакабэ и, поставив на стол поднос с бутербродами, своим ланчем, неловко продолжила. — Конечно, Стелла-тян, ты будешь сердиться. Шутка ли, скандал: принцесса Вермилиона поехала учиться за границу и закрутила там роман с парнем. Но! Этот «скандал», а по факту обычные отношения между двумя людьми, они раздули, не озаботившись взять интервью у самой принцессы. У нас, репортёров, так дела не делаются. А тем временем зреет международный конфликт… Впрочем, в редакциях тоже неглупые люди сидят, информацией они делятся.

— М? О чём ты?

— Понимаешь, я тут вроде как знаменитость — ну, о-очень местного разлива. Подключила связи, провела расследование и выяснила, что Комитет этики оказывает на СМИ сильное давление, заставляет сгущать краски и выставлять «эпизод с принцессой Вермилиона» в негативном свете. И строго между нами. Комитет пригрозил, что лишит их права публиковать «молнии» об официальных боях рыцарей. И КОК в том числе.

— А КОК находится под полным контролем Федерации, отсюда и угрозы… Ясненько.

Запрет на новости-молнии о самом зрелищном мероприятии в мире — это удар ниже пояса. Газетная индустрия может и не оправиться после такого.

Понятно, почему редакции согласились.

«А ещё это доказывает то, что не только Комитет этики, но и сам Ицуки Куроганэ, всерьёз вознамерился лишить Икки статуса рыцаря».

— Даже не верится… — покачала головой Стелла. — Икки — самый обычный ученик! Зачем его отец, директор Японского отделения, поступает столь жестоко?!

«В чём его выгода? Он же не просто порицает Икки, он ещё и подрывает репутацию своей семьи. В чём смысл?»

— Это же его собственный сын. Почему?..

— Потому что таков наш отец, — раздался звонкий, как колокольчик, голос.

Стелла подняла голову и увидела напротив себя сребровласую девушку.

— Такой он человек. Больше мне сказать нечего.

— Сидзуку…

— Если честно, я не понимаю ни ход его мыслей, ни почему он так ненавидит онии-саму. Это выше моих сил. И именно поэтому его действия не вызывают у меня удивления, — холодно сказала Сидзуку, опустила на стол поднос с обедом в японском стиле и села напротив Стеллы.