Рику Мисора - Сага о бездарном рыцаре 3

До сих пор официальные источники не упоминали, что Икки признал свою вину, значит он до сих пор не сдался.

Цель врагов — доказать свои сомнения в профпригодности Икки и лишить его статуса рыцаря. Уж они-то не стали бы молчать, на всю растрезвонили бы об обвинительном приговоре «дураку, который не осознает своих обязанностей».

«„Стелла, я люблю тебя, и я хочу сказать это с гордо поднятой головой“, — вспомнила она. — Сейчас Икки этим и занимается».

Нежные чувства с новой силой вспыхнули у неё в груди.

«Но что делать мне? Как ответить? Ведь должно быть что-то, что могу только я. То единственное. И это…»

— Ох, девочки, постыдились бы крушить школу, — вздохнул кто-то за спиной Стеллы.

Принцесса обернулась и увидела Куроно Сингудзи, которая ловко прокладывала себе путь через толпу учеников.

— И её заодно подлатайте, — проворчала директриса, прошла через дыру и щелкнула пальцами.

Обломки взвились в воздух и, словно на обратной перемотке, заполнили собой пустоту.

Несколько секунд — и как будто ничего не произошло.

— Вот так, — удовлетворённо кивнула Куроно и посмотрела на Стеллу. — Вермилион, надо поговорить насчёт Куроганэ. Пойдём ко мне.

Стелла вошла в кабинет и чуть поморщилась: в воздухе стоял тяжёлый запах сигарет.

Куроно указала на один из двух диванов для посетителей, стоявших вокруг стола, а сама села на другой.

— У нас наметилась серьёзная проблема, — хмуро вздохнула она.

«Директриса выглядит уставшей. Вероятно, ей тоже устроили допрос. Это же она поселила нас с Икки в одну комнату. Ну, сама виновата. Я до сих пор считаю, что совместное проживание парня и девушки — весьма неразумный ход… Ах да, надо кое о чём спросить, пока она не начала».

— Директриса, а что с отборочными матчами Икки? Ему же не присудят техническое поражение за неявку?

— Никогда. Я не допущу этого, даже если на кону будет стоять моя честь. Куроганэ будет сражаться на тренировочной площадке в самом здании Японского отделения Федерации. Соперники будут приезжать к нему в сопровождении одного из учителей, который будет выполнять заодно роль арбитра. Ведь этипросто засудят его, сама понимаешь.

— А можно пойти поболеть за него?

— Исключено. На время слушания все свидания запрещены.

— Полная изоляция, значит…

«Ну, всё не так плохо. По крайней мере, Икки не вылетит с турнира, а то это было бы совсем нечестно и некрасиво. Одной тревогой меньше», — приободрилась Стелла.

— Так о чём вы хотели со мной поговорить?

— А, да. Можно узнать, что думают обо всём этом твои родители?

«М? Почему ей вдруг стало интересно? — удивилась девушка. — Нет, скрывать мне нечего, но всё-таки…»

Стелла рассказала Куроно о том, как она позвонила родителям, и как они отреагировали.

— Мама меня понимает, а вот папа… очевидно, нет. Он был очень зол. Сказал: «Без моего согласия никто не получит мою дочь!»

— Он любит тебя.

— Да, вот только отпускать нас он не умеет. Он был так разъярен, что пообещал приехать в Японию.

— Когда?

— Думаю, недели через три.

— Как раз к завершению отборочного тура… То что надо.

— То что надо? А что надо? — склонила голову набок Стелла.

— Если к нам приедет император Вермилион, слушание прикроют, а запрет на посещение отменят, — объяснила Куроно. — Краснопиджачникам придётся выпустить Куроганэ из своего подземелья, и тогда вы сможете всё спокойно обсудить и прийти к соглашению. Пока не было диалога, все их громкие заявления о скандале — самый обычный трёп. Если сам император одобрит кандидатуру Куроганэ, все злодейские доводы потеряют силу. И тогда уже вопросы будем задавать мы.

— Контратака?

— Ну конечно. Они оклеветали моего ученика на моей же территории. Смерть — это слишком мягкое наказание.

По коже Стеллы побежали мурашки. Она содрогнулась.

«Ох, мы просто сидим и беседуем, но мне уже хочется бежать отсюда без оглядки. Вот она, третья в мировом рейтинге. Говорят, после отставки рыцари размякают. Не в её случае… Но план отличный».

Краснопиджачники из Комитета этики заявляют, что Икки своим разгильдяйством чуть ли не войну спровоцировал. Но, если правитель Вермилиона скажет, что никаких проблем нет, обвинение останется с носом.

«Беда в том… разрешит ли папа нам встречаться».

— У-у, не знаю, не знаю. Когда дело касается меня, он упорно стоит на своём.

«Помню, в средней школе поехали мы с классом в горный лагерь, так он напялил на себя медвежью шкуру и следил за мной. Я тогда спутала его с настоящим медведем и чуть не убила… А потом раскрыла его и второй раз чуть не убила. Вряд ли он примет Икки с распростёртыми объятиями», — схватилась за голову Стелла.

Куроно мягко улыбнулась и с материнской нежностью — а её директриса проявляла крайне редко — сказала:

— Не волнуйся. Он воспитал тебя хорошей, искренней девушкой. Я уверена, он поймёт Куроганэ.

— …

«Абсолютно безосновательно, но… по сути, верно, — посветлела Стелла. — Папа не злой, я очень сильно его люблю. И Икки я люблю. Вот бы они поладили».

— Буду надеяться…

— Ну, ты тоже в стороне не отсиживайся. Дам тебе совет как замужняя женщина: не перекладывай всё на мужские плечи и активно впрягайся в работу до того, как вы разрежете свадебный торт. Возьми инициативу в свои руки и представь Куроганэ своему отцу. Пусть он увидит, как рьяно дочурка защищает своего парня.

— П-постараюсь.

— Хи-хи, уж постарайся… И, если честно, я рада, что ты не унываешь. Так держать.

— Просто мне одна сестрёнка хорошо мозги вправила, — потирая расцарапанную руку, улыбнулась Стелла.

«Да. Достойная девушка служит опорой своему парню, а не сидит у него на шее. Прямо сейчас Икки гордо говорит о нашей любви. Я тоже обнажу клинок и брошусь в бой. Я тоже исполню своё обещание».

Японское отделение Международной федерации рыцарей-магов, десятый подземный этаж.

Икки Куроганэ вошёл в комнату… камеру, где его держали взаперти.

— Еда на столе. Ешь и спи, завтра начало в шесть утра, — бросил через плечо мужчина с нездоровым цветом кожи, вышел и закрыл электронный замок.

Грязная кровать, шаткие стул и стол — вот и всё убранство.

Впрочем, Икки был рад даже такому.

Он глубоко выдохнул, изгоняя усталость, и опустился на стул.

Слушания начинались в шесть утра и длились до одиннадцати вечера.

Краснопиджачники сидели в мягких креслах и менялись четыре раза за день, а вот парень стоял с утра до вечера. Утомление накапливалось медленно, но верно.

За неделю даже Икки, с детства тренировавший своё тело, вымотался.

Но дело было не только в физической нагрузке.

— Как же я соскучился по обычному рису, — простонал он, разглядывая свой ужин: два сухих жёстких батончика.