Рику Мисора - Сага о бездарном рыцаре 2

Однако Аясэ по-прежнему не показывалась.

Стелла тоскливо вздохнула.

— Семпай так и не пришла…

— О, боже, сначала ты ревновала онии-саму к Аяцудзи-семпай из-за их постоянных тренировок, а теперь жалуешься?

— Замолчи. То было тогда, а теперь всё иначе. Ей, наверное, грустно и одиноко.

— Сама себе на уме… — протянула Сидзуку и едва слышно добавила. — Это мне в тебе и нравится.

— Что ты сказала?

— Что у тебя толстые ноги.

— Они не толстые!

Икки искоса взглянул на пререкающихся девушек — и в который раз задался вопросом, какие же всё-таки между ними отношения — и отложил наладонник.

К нему подошёл Арисуин.

— Тебе никто не писал?

— Да так…

— А если серьёзно?

Икки посмотрел на Наги. Тот, вроде, мирно улыбался… но глаза недобро сверкали. Как у следователя, который намерен во что бы то ни стало докопаться до истины.

— Почему ты мне не веришь?

— Почему не верю? Я просто беспокоюсь. Насколько мне известно, Аясэ-сан твёрдо решила попасть на Фестиваль. Значит, завтрашний бой должен окончиться её победой.

Классный руководитель Орэки сказала, что от Хагуна на Фестиваль пройдут шесть рыцарей. Это будут лучшие из лучших. Каждый из них проведёт где-то двенадцать боёв во время отборочного тура.

Другими словами, в следующий этап попадут только абсолютные победители.

Даже одно поражение поставит крест на дальнейшем пути.

— Очевидно, что в обычном бою у неё нет шансов. Силы слишком неравны. И она отлично понимает это, поскольку училась у тебя. То есть… она будет стремиться к преждевременной победе. Или я не права?

— Ты очень проницательна, — пожал плечами Икки и перебросил Арисуин свой наладонник, на экране которого горело письмо.

Отправителем значилась Аясэ Аяцудзи.

«Куроганэ-кун, я могу обратиться только к тебе. Нужно обсудить кое-что важное. Мне очень нужна твоя помощь. Буду ждать на крыше академии в три утра».

— Получил сегодня утром.

— Попахивает ловушкой.

— Ха-ха… Ну да. Но это не ловушка.

— А ты уверен? — удивился Арисуин.

— Я доверяю ей. Аяцудзи-сан не пойдёт на такой низкий поступок. Думаю, я хорошо изучил её за несколько дней знакомства.

Икки видел в Аясэ трудолюбивую, искреннюю и серьёзную, пожалуй, даже слишком серьёзную девушку. А ещё…

— Ей понравились мои руки.

Разве сказал бы такое подлец, приготовивший ловушку будущему противнику? Человек, который насмехается над чужим усердием, над волевым духом рыцаря?

Никогда.

— Я пойду на встречу с ней.

«Аясэ — дорогой мне друг. Ей нужен мой совет. Как я могу отказать?»

— Ты ослепителен, — улыбнулся Наги, сделав широкий жест в сторону Икки.

«Казалось бы, вот он, сидит совсем рядом, но на самом деле как же он далеко… Мне ни за что не стать такой, как он».

— Ослепителен?

— Да. Я даже иногда завидую. Как Сидзуку и Стелла-тян могут любить всем сердцем, так и ты способен верить кому-то, несмотря ни на что… Я смотрю на вас и отчетливо ощущаю, насколько прогнила моя душа. Наверное, я уже никогда не искуплю свои грехи, — горько проговорил Арисуин, а затем внезапно посерьёзнел. — Однако кое в чём я разбираюсь… М-м, возможно, я не права, но будь готов к тому, что придётся разрубить все узы, что связывают вас с Аяцудзи-сан. Люди не знают, что скрывается под маской. Если ты будешь не уверен в себе, то потерпишь поражение даже в заведомо выигрышном бою. Как в случае с Охотником.

— Кстати да, ты ведь и тогда подбадривала меня. Но не волнуйся. Теперь я знаю, что для меня важнее всего, — ответил Икки и посмотрел на Стеллу, которая спорила с Сидзуку.

«Мы доберёмся до самой вершины и снова сойдёмся в схватке», — пообещал он.

— Я сдержу слово. Что бы ни произошло.

— Хи-хи, значит, я точно не права. Прости, я, наверное, обидела тебя.

— Не сказал бы, что прямо обидела… Алиса, ты мой добрый друг, ты всегда даёшь хороший совет тогда, когда это действительно надо: перед боем с Кирихарой-куном, сейчас… Мне неприятно слушать, как ты принижаешьсаму себя.

На мгновение Наги изумлённо округлил глаза, а потом озорно прищурился.

— Хе-хе, отлично сказано… Кажется, я влюбилась.

— Нет-нет, только без этого! — в притворном волнении вскинул руки Икки.

«Больше я всё равно ничего не добьюсь. Лучше сосредоточусь на настоящем».

Куроганэ посмотрел на купающуюся в багряном свете заходящего солнца академию.

«Завтра в три она будет там… Смогу ли я помочь?»

За десять минут до назначенного времени Икки бесшумно вышел из комнаты, тенью проскользнул по коридорам общежития, вышел на улицу и, полагаясь на бледный свет луны, зашагал к академии.

Внутрь он проник через заранее открытое окно.

Днём в школе было весело и шумно, но ночью царила давящая тишина. Негромкое эхо шагов, казалось, вязло в ней.

Парень поднялся по ступеням и потянул за ручку металлической двери, ведущей на крышу.

В лицо ударил порыв студёного ветра. На площадке стало светлее.

Крыша всегда наводила на Икки уныние: от бетонного пола веяло холодом, а проволочная сетка по краям расчёркивала небо безвкусными квадратами.

Куроганэ поёжился, когда ночная прохлада — и это в начале лета — забралась под рубашку.

Аясэ Аяцудзи стояла в центре крыши спиной к сетке.

— Привет, Аяцудзи-сан. Не виделись с самого бассейна.

— Да… Прости, что пришлось из-за меня вставать ночью, — извинилась девушка.

«М?»

За несколько дней Аясэ привыкла к Икки и перестала смущаться в его присутствии, лишь иногда по старой привычке отворачивалась.

Но сегодня она выглядела странно.

Во-первых, её глаза казались безжизненными, стеклянными.

А во-вторых…

«Тихая романтическая ночь. А она смотрит прямо на меня. Подозрительно».

Впрочем, Икки не стал придавать этому особого внимания. Вряд ли Аясэ думала о чём-то таком.

— Ничего страшного, — улыбнулся парень. — Не я один решил погулять под луной.

— Спасибо за тёплые слова… И спасибо за то, что ты пришёл один, как и обещал. Как только твоя девушка тебя отпустила?

— Ничего-то от тебя не скроешь. Стелла о нашем свидании не знает, иначе загрызла бы меня, — пожал плечами Икки и перешёл к делу. — Так о чём ты хотела посоветоваться?

Аясэ не ответила.

«Собирается с мыслями? Или же нет?.. Эх, и по этим „стеклянным“ глазам ничего не понять. Впрочем, молчать тоже не выход».

— Если так, позволь мне начать первому.

Девушка моргнула.

«Молчание — знак согласия», — решил Икки и спросил в лоб:

— Вернёмся к тому разговору. Это Курасики Кураудо отнял у тебя нечто ценное?