Матьё Габори - Сумеречные королевства

— Какую роль? Жестокой правительницы?

— Можешь предложить что-то другое? Конечно, правительницы. Магия она и есть сама власть.

— Именно власти ты и служишь. Власти, а не магии. Я не хочу, чтобы Танцоры принадлежали Ургеману или Жанрении. Не утверждаю, что мечтаю им служить. Не существует таких границ, которые могли бы удержать хотя бы одного Танцора. Эти создания — дар нашего мира. Дар, который нам следует ценить, уважать и охранять. И именно эту задачу взяла на себя Магическая криптограмма.

— Ты мыслишь слишком узко, Агон. Школа Ловцов Света ничему тебя не научила.

— Ошибаешься. Там я узнал, что магия свободна. Что ею можно управлять, но нельзя повелевать. Это закон. Я его принимаю, ты — нет.

— Значит, не желаешь к нам присоединяться?

— Нет. Я пришел к вам за Амродом.

— Ты его никогда не получишь! — торжественно заявил маг.

— Силой оружия — да.

Мы договорились, что эти три слова станут сигналом к атаке. Арбалет цензора и Танцор Оршаля среагировали одновременно. Я бросился вперед, выставив Тень.

Эссим прыгнул за кресло, хватив пригоршню черных искр, падающих с потолка. Мандиго, залившись безумным смехом, последовал примеру приятеля. Дифом застыл в кресле.

Правая рука билась о мой бок, словно сломанная ветка. Я постарался забыть о боли, задвинул ее в самый дальний угол сознания, сосредоточился на грядущем сражении.

Оршаль решил взяться за Танцоров, а не за пол у ночников. Он создал рукой такой импульс, что волшебное существо помчалось к потолку, словно камень, выпущенный из пращи. Танцор пересек нефритовую сферу со скоростью кометы и рассыпался на части. Брызнувшие из него искры, прежде чем растаять, рвали в клочья гигантскую черную паутину, висевшую в комнате.

Когда я добрался до пол у ночников, пыточный механизм, придуманный Эссимом, уже начал разрушаться. Дифом по-прежнему не шевелился. Он вцепился в подлокотники кресла и буравил меня глазами, почти вылезшими из орбит. Одним махом я вскочил на низкий столик, рассмеялся и вонзил острие рапиры прямо в лоб мага. Он принял смерть с покорностью животного, попавшего в капкан. Рапира вошла в череп, пригвоздив Дифома к спинке кресла. Я сделал резкий вольт и внезапно бросился ничком на пол. Арбалетный болт Арбассена разбился о невидимый щит, выставленный Мандиго. Его обломки ударили мне в спину. Через секунду я снова был на ногах и устремился к Мандиго.

Эссим отступил на пару шагов, опустился на колени и воздел руки к потолку. С его губ сорвался беззвучный приказ. Я поднял глаза и увидел, как все Танцоры отреагировали на команду хозяина. Эмпатическое слияние мага и его истязаемых подопечных достигло пароксизма. Танцоры начали двигаться, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее. Паутина завибрировала.

Коллективное самоубийство.

Вибрация паутины влекла за собой смерть Танцоров. И хотя попытка Оршаля нанесла существенный ущерб пыточному механизму, страшная черная магия появлялась на свет. Истерический хохот Мандиго приветствовал это рождение. Черные гагатовые волокна потянулись вниз прямо из тел агонизирующих Танцоров. Выгнувшись от боли, они отдавали свою жизнь, чтобы вся сфера заполнилась черными лучами, бьющими из их груди.

Раздался дикий предостерегающий крик Оршаля, перекрывший смех Мандиго.

— Вдовья вуаль! — орал Оршаль. — Прячьтесь! Прячьтесь!

Но ничто, даже массивные кресла, не позволяло ускользнуть от волокон, которые росли и множились с небывалой скоростью. Я поискал глазами сестру. Гагатовые волокна уже опутали ее руки, но она яростно отбивалась от них, стоя рядом с Аракниром.

Я чувствовал, как черная стрела коснулась моей спины. Теплое, почти человеческое прикосновение. Мне удалось увернуться, я бросился вперед, натыкаясь на магические лучи. Ситуация ухудшалась с каждым биением сердца. Несмотря на всю свою ловкость, Арбассен сдался. Он упал на пол, опутанный по рукам и ногам, и беспомощно смотрел на своего Танцора, который вцепился в куртку хозяина, — так цепляется за обломки судна моряк, переживший кораблекрушение.

Оршаль двигался в моем направлении, прорубая дорогу шпагой. На его доспехах болтались ошметки кишок и черных волокон. Каждый следующий шаг давался ему все с большим трудом, и, наконец, маг остановился.

Пелена, соткавшаяся из магических волокон, стала такой густой, что казалось, будто бы в нефритовой сфере наступила ночь. Одна лишь Тень могла мне помочь добраться до Эссима. Лезвие, выкованное в огне дыхания черной феи, было способно рассекать черные лучи, которые плясали вокруг меня, как молнии во время грозы.

До Эссима оставалось еще пять локтей, когда силы внезапно покинули меня. Рана на плече, трепещущие шипы психолунника, массовое самоубийство Танцоров — ни мое тело, ни мой разум не были способны все это выдержать. Я в последний раз взмахнул рапирой и заметил, как, празднуя победу, оскалился в улыбке Эссим.

И тогда я положил Тень на пол и поднес руку к груди.

Я тянул до последнего, но у меня не осталось выбора. Я закрыл глаза и коснулся пальцами бархата футляра.

Ресница Дьюрна.

Я не был в этом уверен, но меня не покидало странное чувство, что ощущаю на себе пристальный взгляд ребенка-мужчины. Ресница скользнула в раскрытую ладонь. Где-то в глубине сознания раздался голос Дьюрна: «Однажды вы возродите Школу Ловцов Света…»

Ресница ожила. По спине прокатилась сладостная дрожь. Словно змея, ресница медленно поползла по ладони, свернулась спиралью и вошла под кожу.

Ресница превращалась в росток, который начал ветвиться по венам руки. Меня охватила пьянящая, искрящаяся радость. Кровь бурлила в жилах, и эта кровь, эти жилы становились корнями будущего Ловца Света.

Боль мешалась с восторгом — роды новой сущности никогда не бывают легкими. И я упивался незнакомыми ощущениями.

Вены закончили свое превращение, сердце забилось, как сумасшедшее.

Я перевел взгляд на свою грудь, и увидел, как из нее пробивается первый робкий росток. За ним второй. И вот из моего торса уже вырастает множество гибких ветвей, тянущихся во всех направлениях.

Волокна Эссима съежились, отступили под натиском Ловца Света. Я внимательно следил за рождением Дерева. По мере того как оно разрасталось, Вдовья вуаль становилась все меньше и меньше. Вот наконец ветви достигли стен сферы и пронзили их насквозь.

В голове воцарилась тишина.

Я стал Ловцом Света. Его корнями, прокладывающими дорогу к основанию Квартала Тысячи Башен. Его ветвями, купающимися в свете луны, сияющей над Лорголом. Его стволом, черной и теплой корой, обнявшей все мое тело.

Мое зрение затуманилось. Сквозь дымку я видел Эссима и Мандиго, распятых на ветвях Ловца Света. Их знания и их жизни растворились в растительном соке Дерева.