Матьё Габори - Сумеречные королевства

— Прекрасно… — прошептал Оршаль, скрежеща зубами. — Вы ухитрились меня разозлить, Агон. А все так чудесно складывалось. Неужели мне придется наведаться в Квартал Тысячи Башен, чтобы получить ответы на интересующие меня вопросы? Я…

— Прекратите, Оршаль! — В зале звенел резкий голос Эхидиазы.

Она стояла у дверей. Рядом высился Арбассен, который направил свой арбалет на пол у ночника.

— Эхидиаза, — прошипел Оршаль. — Ты как всегда очаровательна, но я думал, ты в академии.

— Убирайся отсюда, Оршаль. Не провоцируй меня, — ответила молодая женщина.

— И не подумаю, красавица моя. Какое счастье, что у меня наконец-то появилась возможность сразиться с тобой. Но мы еще можем все исправить. Давай присядем и побеседуем, как старые друзья. В принципе, все это выглядит глупо.

Впервые за вечер Оршаль казался не слишком уверенным в себе. Арбассен продолжал держать черного мага на мушке, а Аракнир встал рядом со мной. Пол у ночник сделал шаг вперед.

— Не двигайся! — приказала ему Эхидиаза.

Ни Аракнир, ни я не видели лица Оршаля, лишь его напряженные руки: левая легла на эфес шпаги, вторая обняла хрупкое тельце Танцора, застывшего на навершии шлема.

Эхидиаза среагировала первой. Она резко откинула голову назад, и ее Танцоры тотчас приготовились к атаке. Затем она совершила не менее резкое движение головой вперед, и волшебные создания бросились на Оршаля, будто бы стая фантастических птиц. В воздухе засияли тысячи искр. Пол у ночник попытался отскочить от синего потрескивающего облака, но было поздно. Искры исчезали, превращаясь в лазурные и полупрозрачные прутья клетки, которая воздвиглась вокруг нашего врага.

— Ты не способен противостоять хореографу, — процедила Эхидиаза.

Пол у ночник крутанулся вокруг своей оси, проверяя прочность прутьев.

В действительности он не выглядел встревоженным, лишь раздосадованным. В конце концов мужчина остановился, опустил глаза, а затем вытащил шпагу, которую неспешно поднес ко лбу.

— Что он делает? — прошептал Арбассен.

— Не знаю, — ответила Эхидиаза. — Но мы ничего не можем поделать. Эта клетка непроницаема не только изнутри, но и снаружи.

Меж тем Оршаль медленно рассек кожу лба. Из раны тут же потекла кровь, расчерчивая лицо пол у ночника алыми полосками. Маг откинул голову назад, его взгляд стал сосредоточенным. Несомненно, Эхидиаза могла развеять клетку, чтобы прекратить этот страшный обряд, но она не осмеливалась: хореограф не понимала, что делает Оршаль.

А последний внезапно рухнул на колени. Кровь запятнала серые доспехи. Маг Полуночи воздел руки к небу, закатил глаза, после чего накрыл рукой Танцора. Железная перчатка смяла крошечное тельце, оставив свободной лишь голову. Оршаль отбросил шпагу и схватил Танцора второй рукой. После чего он размахнулся и, испустив хриплый крик, грубо швырнул малыша об пол. Маг действовал с демонической сноровкой: волшебное создание в одно мгновение превратилось в черный факел, который, коснувшись пола, взорвался, мешая магию с кровью пол у ночника. Зловонный темный туман окутал доспехи мага и его мертвенно-бледное лицо. Прежде чем исчезнуть, он нашел в себе силы усмехнуться. Туман еще несколько мгновений витал над полом, а затем просочился сквозь прутья клетки, оставив позади себя изломанную фигурку Танцора, лежащую в луже крови.

Эхидиаза распростерла руки, чтобы уничтожить синие перекладины. После чего, повинуясь ее приказу, мы расселись вокруг стола.

— Эти проклятые пол у ночники больше не стесняются жертвовать своими Танцорами. — Сколько горечи в ее словах! — Куда их заведет магия убийц? Я не могу спокойно смотреть на убитого Танцора. Арбассен, унеси его.

Мой приятель, не говоря ни слова, бережно поднял крошечное сломанное тело Танцора и унес его. Эхидиаза повернулся ко мне:

— А тебе повезло. Не ожидала, что Оршаль появится в моей таверне. Он числится среди тех пол у ночников, которые в последнее время развили слишком бурную деятельность и за которыми мы пристально следим уже несколько недель. Но я не пойму, зачем он пришел сюда. Он что-нибудь говорил тебе?

Я детально пересказал беседу с магом Полуночи.

— Возможно, он просто хотел получить сведения о наших планах?

Задавая вопрос, я понимал, что не ошибся. Оршаль пытался разузнать, что готовит Орден Затмения. Но Эхидиазу подобное объяснение не устраивало. Наглое поведение пол у ночника озадачило ее. Маг Полуночи мог действовать тоньше, проникнуть в таверну, прибегнув к переодеванию, иллюзии, и таким образом узнать все, что пожелает. Расстроенная Эхидиаза распрощалась с нами и присоединилась к Арбассену, напоследок велев мне удвоить бдительность.

Оставшись наедине с Аракниром, я также хотел распрощаться с гномом, когда тот удержал меня, схватив за рукав.

— Подожди, не уходи, — заговорщицки прошептал Аракнир. — Я хочу тебе кое-что показать. Небольшой секрет, о котором Эхидиаза ничего не знает, но который может сослужить нам добрую службу.

— Объясни, в чем дело.

— Я строил «Искру», вот и все.

Не желая, чтобы нас слышали, гном склонился к самому моему уху:

— Некогда, еще до того, как я поступил на службу к Эхидиазе, я принадлежал к гильдии зодчих, которая зовется «Угольник». И вот, зная мой талант, гильдия поручила мне построить это здание. Чертя планы будущей таверны, я позволил себе несколько вольностей. Все ради моего брата.

Заинтригованный, я нахмурился.

— О чем ты говоришь? О тайном ходе?

— Послушай, я намерен довериться тебе. Можешь пообещать, что сохранишь тайну и ничего не скажешь Эхидиазе?

— Нет, это невозможно.

Гном удрученно вздохнул.

— Разумеется… Тогда хотя бы пообещай, что ты подумаешь, прежде чем принять решение. Я намерен посвятить тебя в тайну по одной-единственной причине. Когда я еще был подмастерьем в «Угольнике», меня послали на стройку академии Полуночи. Никогда не забуду то, как они обращаются с Танцорами: они приносят малышей в жертву своему темному искусству, истязают их. Помню, как-то ночью… о да, Агон, я слишком хорошо это помню. Вместе с другими подмастерьями я спустился в подвал, который черные маги намеревались увеличить. Но сначала они заставили нас слушать игру аккордника, чтобы наш разум затуманился и мы остались равнодушными к ментальным страданиям Танцоров, томящихся в клетках. Аккордник потерпел неудачу, но об этом я узнал позднее, когда мы вошли в подвал и увидели изуродованных Танцоров. Наш рассудок захлестнуло такой болью, что некоторые мои товарищи молча упали на пол — их сердца не выдержали и остановились. Ты даже представить себе не можешь, что я видел в этом подвале. Они четвертовали Танцоров, бросали живыми в огонь и при этом заставляли танцевать, управляя движениями несчастных малюток с помощью кочерги… Сущий ад. Я выжил, но «Угольник» был вынужден поручить меня заботам Ордена госпитальеров, среди которых я провел целый год, прежде чем смог спать, не видя кошмаров. Вернее, кошмары не исчезли, но стали менее яркими…