Майкл Муркок - Хроники замка Брасс [3 книги: Граф Брасс; Защитник Гараторма; В поисках Танелорна]

– Но никто из вас понятия не имеет, для чего мы собрались? – уточнил Хоукмун. – Все мы солдаты, но, кажется, больше у нас нет ничего общего.

– Нас выбрали, чтобы мы сразились с каким-то врагом Капитана, – сообщил Эмшон. – Всё, что я знаю, – это не мой враг, и я бы предпочел, чтобы меня спросили, прежде чем выбирать. Я хотел ворваться в каюту Капитана и захватить управление кораблем, взять курс на какие-нибудь теплые моря вместо этого – ты заметил, что здесь всегда туман? – но эти «герои» отказались. У всех у них кишка тонка. Капитану стоит лишь пернуть погромче, как они бегут врассыпную!

Остальные лишь развеселились при его словах. Вероятно, они уже привыкли к выходкам Эмшона.

– А ты знаешь, зачем ты здесь, князь Корум? – спросил Хоукмун. – Ты разговаривал с Капитаном?

– Да, и довольно долго. Но я ничего не скажу, пока ты сам не познакомишься с ним.

– И когда же это произойдет?

– Уже скоро, как мне кажется. Каждого из нас вызывали сразу же после того, как он оказывался на борту.

– И говорили ни о чем! – пожаловался Чаз Элакуол. – Я всего лишь хочу знать, когда начнется битва. И я молюсь о нашей победе. Хочу перед смертью оказаться на стороне победителей!

Джон ап-Рисс улыбнулся, продемонстрировав зубы.

– Ты, сэр Чаз, никак не добавляешь нам уверенности, то и дело вспоминая о своих поражениях.

Чаз ответил серьезно:

– Мне плевать, выживу я в грядущей битве или нет, но я нутром чую, что для некоторых из нас она завершится весьма успешно.

– Только для некоторых? – фыркнул Эмшон Аризо и нетерпеливо взмахнул рукой. – Может, она окажется успешной только для Капитана.

– Я склонен считать, что нам оказали честь, – негромко произнес Найх Перебежчик. – Среди нас нет ни одного, кто не был бы близок к смерти, когда нас подобрал Темный Корабль. Если нам суждено умереть, то, возможно, за какое-то великое дело.

– Какой ты романтик, сэр, – сказал барон Готтерин. – А я вот реалист. Я не верю ни одному слову Капитана. Я точно знаю, что впереди нас ждет наказание.

– Всё, что ты говоришь, сэр, доказывает лишь одно: твое сознание скучно и примитивно! – Эмшон явно был доволен своим замечанием. Он хмыкнул.

Барон Готтерин отвернулся и оказался лицом к лицу с меланхоличным Китом Гореносцем, который смущенно пробормотал что-то и потупился.

– Эти перебранки меня огорчают, – заявил Тереод Пещерник. – Никто не хочет сыграть со мной в шахматы? – Он указал на большую шахматную доску, закрепленную ремнями на переборке.

– Я сыграю, – сказал Эмшон, – хотя и скучно тебя побеждать.

– Игра для меня новая, – мягко пояснил Тереод. – Но я учусь, Эмшон, ты должен это признать.

Эмшон поднялся из-за стола и помог Тереоду отвязать доску. Они вместе опустили ее на стол и закрепили. Тереод вынул из сундука коробку с фигурами и принялся расставлять на доске. Несколько человек подошли, чтобы наблюдать за игрой.

Хоукмун обернулся к Коруму.

– И все они наши двойники?

– Двойники – в смысле другие воплощения?

– Другие воплощения так называемого Вечного Воителя, – уточнил Хоукмун. – Тебе известна эта теория? Она объясняет, почему мы узнаём друг друга, почему встречаем друг друга в сновидениях.

– Я прекрасно знаком с теорией, – сказал Корум. – Только я сомневаюсь, что большинство этих воинов являются нашими двойниками, как ты сказал. Некоторые, например Джон ап-Рисс, пришли из тех же миров. Нет, я думаю, что в этой компании только у нас с тобой общая – что? – душа?

Хоукмун пристально посмотрел на Корума. А потом содрогнулся.

Хоукмун не знал, сколько прошло времени, когда Брут вернулся в каюту, но Эмшон с Тереодом успели сыграть две партии в шахматы, и теперь была в разгаре третья.

– Капитан готов тебя принять Хоукмун. – Брут выглядел усталым; туман успел наползти в открытую дверь каюты, прежде чем он захлопнул ее.

Хоукмун поднялся с кресла. Меч застрял под столом, но он высвободил его, вернув на положенное место на бедре. Он завернулся в плащ, застегнул его.

– Не покупайся сразу на его увещевания, – брюзгливо проговорил Эмшон, отрывая взгляд от доски. – Что бы он ни задумал, этот Капитан, это он нуждается в нас.

Хоукмун улыбнулся.

– Я обязан удовлетворить свое любопытство, Эмшон Аризо.

Он вышел вслед за Брутом из каюты на холодную палубу. Когда он поднимался на борт, ему показалось, он заметил на носу корабля большой штурвал, а теперь он увидел его на корме. Хоукмун поделился своим наблюдением с Брутом.

Брут кивнул.

– Так их два. Но рулевой один. Если не считать Капитана, кажется, кроме него на борту нет других членов команды. – Брут указал куда-то в густой белый туман, где обнаружился силуэт человека, стоящего опустив обе руки на штурвал. Стоял он на удивление неподвижно, одетый в толстый стеганый колет и штаны в обтяжку. Кажется, он полностью сосредоточился на штурвале, на палубе, и Хоукмун невольно подумал: а живой ли вообще это человек… По движению корабля Хоукмун заключил, что тот несется с неестественной скоростью; поглядев вверх, он увидел, что парус надут, хотя ветер отсутствовал, даже тот ветер из пространства между мирами, с которым ему доводилось сталкиваться раньше. Они с Брутом миновали каюту, в точности похожую на ту, что покинули недавно, и оказались на баке корабля. Под палубой обнаружилась дверь, отличавшаяся от темной древесины, из которой строился весь корабль. Дверь была металлическая, но металл казался дышащим, органическим и напомнил Хоукмуну красновато-коричневый мех лисицы.

– Это каюта Капитана, – сказал Брут. – Здесь я оставлю тебя, Хоукмун. Надеюсь, ты получишь ответы хотя бы на некоторые вопросы.

Брут вернулся в свою каюту, оставив Хоукмуна созерцать удивительную дверь. Потом Хоукмун протянул руку и коснулся металла. Тот оказался теплым. И это поразило герцога до глубины души.

– Входи, Хоукмун, – произнес голос из-за двери. Тембр его был звучным, но доносился голос откуда-то издалека.

Хоукмун поискал ручку, но не нашел. Он решил надавить на дверь, но она оказалась открытой. Яркий рубиновый свет ударил по глазам, успевшим привыкнуть к полумраку кормовой каюты. Хоукмун заморгал, но шагнул навстречу этому свету, а дверь затворилась у него за спиной. Воздух казался теплым, напоенным сладким ароматом; медные, золотые и серебряные детали сверкали, стекло блестело. Хоукмун увидел богатые драпировки, толстый многоцветный ковер, красные лампы, висящие на переборках, резьбу; здесь преобладали пурпурные, темно-красные, темно-зеленые и желтые цвета; бросался в глаза полированный письменный стол со сверкающими золотом боками, на столе лежали навигационные инструменты, карты, какая-то книга.