Алексей Селютин - Выжить [СИ]

— Извини, Иван, — Казинс нагнулся и похлопал меня по руке. — Я перегнул палку. Но всё равно я хотел бы у тебя поинтересоваться, чем ты собираешься заняться дальше? Останешься с нами? Или… или я не знаю, зачем тебе выбирать другой вариант.

— Конечно останусь, — торопливо ответил я, опасаясь, что он подумал, что я хочу уйти. — Я в лесу чуть с ума не сошёл от одиночества. Уилсон спас меня, но не имея возможности с кем-либо поговорить, я бы долго не продержался. К тому же я совсем не охотник. В дикой природе выживать слишком трудно. Я до сих пор удивлён, что справился.

— Прекрасно, — улыбнулся Джон. — Я рад, что ты не потерял возможность мыслить трезво. К нам уже две зимы никто не приходил. А твоё прибытие — послание небес! Вдвоём, я уверен, мы сможем что-нибудь придумать… Извини, сегодняшнюю ночь тебе придётся провести у общем доме. А завтра, возможно, мы что-нибудь придумаем. Сам понимаешь, со свободным местом у нас туго. Возвести избу — очень трудоёмкая работа. У нас и строителей-то толковых нет, не говоря уже про инженеров. Приходится учиться методом проб и ошибок.

— Я тоже не строитель, Джон, — печально сказал я, впервые в жизни пожалев о том, что выбрал стезю футболиста. Я всегда был доволен собой и тем, чем занимался по жизни. Быть профессиональным спортсменом мне нравилось. Я ни капельки не сомневался, когда выходил на многотысячный стадион, что мне завидуют. Все те, кто смотрел на меня с трибун или с экрана телевизора, хотели бы оказаться на моём месте. Но сейчас я впервые пожалел, что совсем не гончар, не каменщик, не плотник, не скорняк, не охотник и множество остальных «не», которые как воздух необходимы этому лагерю. Ведь простой футболист, пусть и выносливый, им вряд ли нужен. — Я не знаю даже каким образом вас отблагодарить за то, что приютили.

— Мы найдём тебе применение, не волнуйся, — засмеялся он, заметив моё волнение. — Лишние руки никогда не будут лишними. Тем более руки анирана… Ты поел? Бери матана и пойдём знакомиться со всеми. Они давно уже этого ждут. Уже, наверное, все кости тебе перемыли. Идём, представлю тебя.

Пребывая в некотором волнении, я взял котёнка на руки и поднялся. Меня не смущали десятки глаз, смотревшие с изрядной долей восхищения. Такие взгляды я уже видел ранее. Меня волновало осознание того, что они от меня чего-то ждут. Ждут и надеются, что я помогу им что-то изменить.

Весь лагерь собрался вокруг огромного металлического котла и доскребал последние куски каши из деревянной посуды. Нам с Джоном надо было пройти лишь несколько шагов, но я успел рассмотреть почти всех жителей. Увидел, что женщин и мужчин здесь почти поровну, а самым пожилым выглядел старейшина Элестин. Кроме него седые волосы я заметил лишь в висках Казинса. Остальные находились в возрасте, приблизительно, от 20-ти до 45-ти. Детишек я не стал считать, как и трёх миловидных девушек, которые выглядели чересчур молодо. Больше смахивали на подростков, чем на юных дев.

— Мои друзья! — Джон выбрал самое удобное место, где его видели все и предложил мне стать рядом. — Вы все знаете, что произошло сегодня и, несомненно, рады этому. Несмотря на то, что мы, волею случая, потеряли одну жизнь, должны встретить нового анирана со всем гостеприимством. Ведь никто из нас не предполагал, что именно сегодня из чащи к нам выйдет ещё один «сошедший с небес». Имхад, Брион, позвольте мне принести вам извинения от лица анирана за то, что ему пришлось забрать жизнь вашего брата. Он не хотел этого, вы сами вынудили его. Так что сейчас я хочу от вас услышать слова прощения. Или дайте слово, что забудете про месть… или собирайте вещи и уходите.

Казинс произнёс это так уверенно, что я немного удивился. Не слыхал я до этого в его голосе стальных ноток. Видимо, в управлении лагерем он поднаторел. И знал, когда надо извиниться, а когда надо надавить.

Бородатые братцы хмуро смотрели на меня в заходящих лучах солнца, но один из них сообразил очень быстро, какой выход для них будет наилучшим.

— Я прощаю анирана и так же прошу его простить меня, — он поднялся на ноги, проговорил скороговоркой и сразу сел.

Второй повторил эти же слова через несколько секунд и Казинс удовлетворённо кивнул:

— Рад видеть, что вы прислушались к голосу разума. А теперь я хочу представить анирану, которого зовут Иван, вас всех. Знакомьтесь, привыкайте и запоминайте друг друга. Ведь с этого дня Иван останется жить с нами! — последнюю фразу он произнёс немного громче и все жители облегчённо вздохнули. Казалось, в едином порыве. Они, наверное, подумали, что с завтрашнего дня их жизнь круто изменится, пойдёт в гору.

Я неловко кашлянул и прижал к груди Уилсона, который с не меньшим интересом наблюдал за представлением.

— Иван, это — Руадар, — Джон Казинс указал рукой на мужика в кожаном доспехе, который сидел рядом с тремя ребятишками. — Он помогает мне управлять лагерем и заведует военным ремеслом.

— Рад видеть анирана в добром здравии, — бородач встал и поклонился.

— Спасибо.

— Это — Дагнар, Морванд и Кервин, — затем он представил одного за другим рыжеволосого пахаря с добродушным лицом, здоровенного кузнеца с такими же здоровенными ручищами и задумчивого кожевника, которого я видел ранее, когда разговаривал со старейшиной. Все трое так же поднялись со своих места и поклонились. — Мелею ты, возможно, уже видел, — продолжил Джон и показал на пухлую, слегка недовольную женщину. — В нашем лагере она единственная, кто хоть что-то понимает в медицине. Знахарка по-простому. Заговорить зуб может, или травами ослабить боль. Разбирается в отварах и рану заштопает, если будет необходимость.

— Такому-то молодцу и помогать-то ничем не надо, — прищурившись, сказала она. — Разве что подкормить малость. Отощал вона как бедолага. Кожа да кости.

— Нет, не надо подкармливать! — бесцеремонно вмешалась одна из тройки молодых девушек, которые держались вместе. — Уж больно аниран хорош собой. Не надо портить такую красоту.

Пока я стоял с выпученными от удивления глазами, девчонки прыснули со смеху и на них громко зашипели дамы постарше, изучая меня плотоядными взглядами. Совершенно не смущались и деловито обсуждали сухощавую фигуру.

— Дейдра, ты опять лезешь куда не надо? — слегка улыбнулся Джон и погрозил девушке пальцем. — Будь скромнее.

— Скромность — это не по мне, элотан, — лукаво усмехнулась она. — Кровь молодая, горячая…

— Дейдра! — гаркнула на неё знахарка. — Ну-ка помолчи!

— Извини, бабуля. Умолкаю, — продолжая улыбаться, сказала она и вновь бросила на меня озорной взгляд. Я его выдержал и тоже улыбнулся: какая боевая девчушка. Выглядит не старше выпускницы средней школы, но глазами стреляет не хуже.