Игорь Осипов - Некромант. Новелла о непутёвой ученице [СИ]

— Простите, пожалуйста, матушка, — затараторила девушка, на её глаза навернулись слёзы. — Я буду стараться. Я обещаю.

— То же самое, но без звука! — рявкнула мать-настоятельница, заставив Мариан вздрогнуть и побледнеть. Девушка закрыла глаза и начала едва заметно шевелить губами. Стоило ей закончить, настоятельница брезгливо поморщилась и небрежно процедила: — Таколя, командуй завершение трапезы. Через четверть часа занятия. Сегодня арифметика и заморские языки.

Веснушчатая северянка с силой зажмурила свои изумрудные глаза и вздохнула. Её гортань напряглась в немом крике, и тотчас одна из девушек взвизгнула, схватившись за голову, а остальные встали и поморщились, словно от зубной боли. Только Мариан шмыгнула носом, завистливо поглядев на подружку.

— Не так громко! — воскликнула настоятельница, приложив ладонь к виску и начав его тереть. — Колокольчик ты наш.

Таколя долго ещё рассказывала о своей прежней жизни, прежде чем подвела простенький итог.

— Вот так, гашпадин, я жила с тех поль, как меня плиютили. Тяжело было, но лучше, чем умелеть от голода в канаве, замёльзнуть поселедине улицы или быть забитой камнями до смельти, потому что волосы лыжие, — произнесла Таколя, выжав тряпку и осторожно положив её на лоб Миры, которая лежала на толстом свёртке ткани, укрытая одеялом, в нескольких шагах от лаза в схрон и тяжело дышала. Племянница оставалась в сознании, но не двигалась, лишь вяло водила глазами, разглядывая нас.

Брой скрипел зубами и тыкал палкой в пепел костра, на котором грелась вода для Миры, сушилась солнечная соль и топился воск для чаш.

Я напряжённо дослушал, даже перестав наполнять небольшие глиняные чашки гремучим порошком. Пальцы в задумчивости крутили сосуд, который осталось сверху залить воском. А в голове крутилась мысль, что северянка настолько привыкла жить среди имеющих свой странный дар, что воспринимала его как должное. Она даже не прятала его раньше, просто не видела необходимости рассказывать. Даже сейчас она много упоминала подружек, наставницу, скромное питание и холод, а связь с небом описала вскользь, мол, читаю и пишу, дышу и колдую, это ведь естественно. И к чему же их готовили?

— Отдадим голову этой сучки рыцарю, и дело с концом. Нас отпустят, — процедил пират, пнув небольшой камень и оторвав меня от размышлений.

— Нет, — ответил я, опустив чашу на землю и начав считать стрелы, лежащие на развёрнутом мотке ткани.

Всего восемнадцать. Негусто. Но и так сойдёт.

— Что нет? Это всё из-за рыжей девки! — махнул рукой в сторону Таколи пират. — Она источник всех неурядиц. Эти уроды пришли по наводке и точно знали, что она поплывёт на корабле.

— Не будь глупцом, Брой! — встал я и отряхнул руки, а потом провёл пальцем в воздухе, после чего один из гребцов начал сплетать из тонких шёлковых нитей верёвку потолще. Из неё я сделаю пращу. — Если они из-за неё вторглись в наши воды, то, без сомнения, избавятся от нас, как свидетелей, мало ли что она могла рассказать. Я бы так сделал.

— Да, мастер, — прорычал головорез, но руку на навершие гладиуса положил. — Я бы тоже так сделал, но без неё нам всё равно проще стало. Делов-то, по горлу чик, и пискнуть не успеет.

— Нет, Брой. Нет! — повысил я голос, заметив, как Таколя медленно прикрыла ладонью горло, словно это могло спасти её от удара клинком. — Она нужна нам.

— Нам или тебе, мастер? — усмехнулся Брой.

Старый пират со вздохом встал и пошёл в сторону кустов. На половине пути он остановился, а потом ругнулся и толкнул ногой стоящего рядом гребца, отчего мертвец упал на спину, раскинув руки. В траву упала его грубо сделанная деревянная маска, явив нам худощавое лицо со ртом, зашитым чёрными нитками. Это была традиция западной школы искусства поднятия мёртвых. Полежав десяток секунд, гребец медленно встал, как заводная игрушка, и уставился в пустоту. Не зря говорят, что глаза — зеркало души. У нежити они пусты и блёклы.

Я поднял взор на большие, испуганно блестящие очи северянки, а потом дал свой ответ пирату.

— Мне, Брой. Мне.

Головорез скривился, но смолчал. Секунду спустя раздался хриплый голос Миры, сменившийся надсадным кашлем.

— И мне.

— Глупцы, — выдавил из себя пират и пошёл дальше к кустам, откуда раздалось долгое журчание. — Ослы упрямые, — донеслось до нас недовольное бормотание.

Я вздохнул и подмигнул Мире, которая натужно улыбнулась и втянула носом воздух, хлюпая при этом соплями. Мои пальцы подхватили с земли стрелу, на которую я намеревался наложить магию. Такая стрела сама по себе не наносит ущерба врагу, она лишь несёт крохотный маячок на наконечнике. Но если попадёт в броню или щит, то можно уже не глядя использовать заклинание быстрого тлена. Ведь маячок передастся цели, даже если стрелу вытащить и выбросить. И чары начнут разъедать ремешки или заставят проржаветь кольчугу. Не сильно и не сразу, но хлопот неприятелю доставит. Доспехи придётся заново скреплять, в кольчугу вплетать свежие кольца, а войлочная стёганка в месте попадания через час разойдётся по швам, словно в сырости полгода пролежала. Так некроманты на восточной границе коннице диких степных племён конское снаряжение портили. Жаль, сложно это проклятие, выглядящее для обладателя колдовского взора кучей узелков, ворохом нитей и оборачивающей все это тонкой паутиной блёкло-зелёного, как плесень на хлебе, цвета. Да и применять его нужно с опаской, во время долгого чароплетения мастер должен сосредоточиться только на этом, а неподвижность хороша в засаде, а не во время бегства.

И на этом всё, больше я в этих условиях не смогу. Мне бы фолианты из гильдейской библиотеки, может, и нарыл бы в них чего интересного.

Стрела в моих руках позеленела, и я положил её на место, потянувшись за другой. В этот момент до моего плеча кто-то робко дотронулся. Повернув голову, я увидел Таколю.

— Что тебе?

— Такка, — произнесла девушка, а потом улыбнулась и перевела. — Спасибо.

Я сжал её ладонь своими пальцами, испачканными в гремучем порошке. Не знаю, как мне так повезло со столь необычным маяком-якорем, но то, что она жемчужина севера — чистая правда. И витки загадочных голубых нитей вокруг её шеи тоже не просто так мне снились.

— Ну чё, мастер, — пробасил вернувшийся из своего небольшого похода Брой, — как выбираться будем, без человеческих-то жертв?

— Без жертв? — уточнил я и поглядел на стоящих рядом мертвецов, некоторые из них ещё совсем недавно были дозором рыцаря. — Жертвы будут, но не наши. Сейчас останешься с Мирой, а я заберу Таколю и всех мертвецов кроме женщины.

— И когда? — поглядев на мою племянницу, спросил пират.

Он сложил руки на груди и поджал губы. Данное положение вещей ему не сильно нравилось.