Сара Бреннан - Тропа ночи [litres]

– Если ты не можешь ему доверять, не надо с ним встречаться! – Губы Харви скривились. – Ты же ему не доверяешь. Он недостоин доверия. Когда мы с тобой встречались, ты не требовала, чтобы я не разговаривал с Роз или Тео!

У меня сжались кулаки.

– Учитывая, что произошло между тобой и Роз, – процедила я, – наверное, следовало бы!

Глаза Харви потемнели. У меня сердце оторвалось и рухнуло на самое дно глубокого озера, туда, откуда мне уже никогда больше его не достать.

Сверху загремел голос тети Зельды:

– О голодная Медея, что здесь происходит? Мы разыгрываем подростковую драму, а публика оккупировала мою лестницу? Ради преисподней, кто-нибудь, принесите же наконец попкорна!

Она прошествовала вниз по лестнице. Студенты и призраки поспешно расступались перед ней. Квентин дематериализовался прямо сквозь перила.

Взгляд тети Зельды, мечущий искры, как комета, обвел весь коридор и остановился на мне. Уж не знаю, что она прочитала у меня на лице, но ее плечи под бронзовым чайным платьем сдвинулись, как у готового к прыжку тигра. Я уж испугалась, что она спикирует с лестницы прямо на Харви.

– Я вынуждена развлекать назойливых детей своего ковена. Я вынуждена терпеть вторжение призраков. Но я больше не намерена смотреть, как люди расстраивают мою бедную племянницу! Ну почему ты вечно околачиваешься здесь?

Все увидели, как Харви съежился. Даже тетя Зельда прикусила рубиновую губу. Я протянула было руку, но Харви отпрянул, как будто боялся пощечины.

– Я как раз собрался уходить.

– Харви, не надо…

– Брина, я ухожу! – Харви развернулся, чуть не споткнулся о Лавинию и Квентина, потом на миг закрыл глаза, словно смиряясь с ролью всеобщего посмешища. – И забираю с собой этих призрачных детей. И не потому, что вздумал взять их в заложники. Просто они повсюду ходят за мной по пятам.

Дверь хлопнула, взорвавшись эхом у меня в голове.

– Изыдите, – велела тетя Зельда студентам.

– Куда? – поинтересовался Мелвин.

– Да хоть вслед за Николасом Скрэтчем в преисподнюю, – рявкнула тетя Зельда, и я схватилась за голову. По лестнице уверенно процокали каблуки, и я почувствовала на плечах ее ласковые руки.

– Сабриночка, – прошептала она, – не плачь. Я сварю из его крови питательный супчик для тебя.

Я уткнулась ей в плечо:

– Не надо!

Тетя Зельда покачала меня, словно убаюкивая.

– Понимаю, время сейчас тяжелое. Мы с Хильдой всеми силами стараемся собрать воедино разрозненные остатки нашего ковена. А ты привыкла, что твой братец всегда дома и помогает тебе придумывать всякие несусветные затеи.

– Ты ведь тоже скучаешь по Эмброузу.

– Да. – Тетя Зельда погладила меня по голове. – Понимаю, как тебя обеспокоило известие о том, кто твой настоящий отец, но ты всегда можешь прийти ко мне за советом и утешением. Ты не одинока.

– Мне все равно, кто мой отец. От этого ничего не изменится, – прошептала я. – Это вы вырастили и воспитали меня. А не он.

Тетя Зельда обняла меня. Точно так же она обнимала меня в ту ночь, когда Харви упокоил Томми и наши сердца разбились. Точно так же она обнимала меня в первый день Нового года. И я знала, что она будет рада обнимать меня каждый день всех будущих лет.

– Понимаю, что я не одинока, – прошептала я. – Но Ник-то одинок.

Если бы меня заперли в преисподней, за мной явилась бы вся моя семья. Но за Ником не придет никто. У него есть только я.

– А, так ты плачешь о другом мальчике. Когда тебе шестнадцать, каждая любовь – настоящая, – прошептала тетя Зельда с легким оттенком презрения.

Я уязвленно отпрянула.

– А почему бы и нет? – возмутилась я. – Ты вышла замуж ради власти, тетя Зельда. Помогло тебе это?

Ответом тети Зельды было свирепое молчание. Она встала, и на меня упала ее тень.

– Разве плохо, если ты хочешь любить? – спросила я. – Разве плохо, если хочешь доверять?

– Нет, совсем не плохо, – ответила тетя Зельда. – Если можешь доверять. А ты можешь?

Ник врал мне. Харви хлопнул дверью, оставив позади весь колдовской мир со всеми его привычками.

«Ты же говорила, что хочешь спасать людей, а не причинять им боль, – прошептала серебристая птица. – Так почему же вокруг тебя сплошные развалины?»

Я вскочила и бросилась к себе в комнату. Рухнула на кровать, рыдая, стала вслепую нашаривать на подушке рисунок Харви.

Нет, портрет Ника.

Но это было и то и другое. Я смотрела на листок, по щекам текли слезы, и очертания лица Ника расплывались. Ярость в душе полыхала, как адское пламя. Я разорвала листок на мелкие клочки, как обычно, сея вокруг себя разрушение. Я плакала, тоскуя по прошлому, где моим отцом был Эдвард Спеллман, где Эмброуз всегда был дома, где у меня была всего одна любовь и она была настоящая.

– Брина! – послышался от дверей шепот Харви.

Я терла лицо обоими кулаками, как малое дитя. Харви стоял на пороге, и свет обрисовывал его фигуру. В руках была изящная ветка, пропитанная серебристым сиянием. Священная ветвь.

– Харви! – неуверенно произнесла я. – Ты вернулся!

Он неуклюже пожал плечами:

– Надо было отдать тебе вот это.

Я кивнула, всхлипнула, давясь слезами. Харви вошел в комнату. Но не сел рядом. А опустился на колени, положил лучистую ветку у моих ног и заглянул в лицо. Даже во фланелевой рубашке и потрепанной куртке он показался мне рыцарем в сияющих доспехах. Он взял меня за руку, и я крепко сжала пальцы.

– Не плачь, – зашептал Харви. – Мне… мне это очень тяжело. Я не одобряю, что он натворил, но пойду куда угодно. И сделаю все, что надо. Только не плачь.

Я утерла слезы, как только он попросил. Харви прикусил губу.

– То, что ты сказала про Роз…

– Прости!

– Ты же знаешь, когда я встречался с тобой, то ни на кого больше не смотрел, – искренне сказал Харви. – Ни о ком другом ни разу не подумал. Ты мне веришь, правда?

– Я верю в тебя. – Врать не хотелось. – У меня… возникали всякие мысли о Нике. Но я бы ни за что не обидела тебя ни единым словом. Я тебя обожаю.

Губы Харви задрожали, изогнулись обиженно, но на моих последних словах уголки губ чуть-чуть приподнялись. Совсем капельку, и все же как это было хорошо.

– Я тоже тебя обожаю, – сказал он. – По-дружески.

– Мы навсегда останемся друзьями, – с жаром кивнула я.

– Навсегда, – эхом отозвался Харви. – Но знаешь что? Если после спасения из ада Ник Скрэтч хоть раз назовет меня Гарри, я ему в челюсть заеду.

У меня в горле клокотали слезы, поэтому смех получился сдавленным, но все равно помог.

– Кто такой Ник? У меня плохая память на имена.

Харви тоже рассмеялся. Он стоял на коленях у моих ног, и в глазах отражалось все его чистое сердце. Я могла бы протянуть руку и с бесконечной нежностью погладить отвороты его куртки, кончики волос. Как раньше.