Борис Конофальский - Башмаки на флагах. Том первый. Бригитт [СИ]

Теперь он, кажется, заметил испуганное лицо купца и, засмеявшись, продолжал:

— Полно вам, полно, отчего же вы одеревенели?

— Признаться, с должностью такою я не знаком, — произнес, чуть запинаясь, господин Гевельдас. — Боюсь, что толку от меня в деле таком будет мало.

— Нет, не будет мало, любой купчишка всегда хороший шпион, и видит все и слышит, и с людишками толковать, коли нужно, умеет.

Вы справитесь, — продолжал кавалер. — И чтобы не думали вы, что я попросту принуждаю вас, так я вам взамен предложу дело, что сулит вам большие выгоды.

— Какое же? — без всякого интереса спросил купец.

— Купцы из кантона хотят мне сюда уголь и лес возить, да не могут: война, и мои купцы не могут в кантон ездить — боятся, а вам никто не запретит, никто вас не упрекнет. Все перевозки вам отдам. А мне нужно две тысячи корзин угля сюда до весны перевезти, сие уже немало, и это только уголь, не считая досок, бруса, теса и всего прочего. Так, что внакладе вы не останетесь.

— А что же мне нужно делать будет? — купчишка все-таки боялся. Не хотел этим заниматься.

— Да пустяки, умного и нет там ничего, просто по кантону ездишь — слушай да смотри, смотри да слушай. Где военных увидал, так там и постой, поговори с кем-нибудь. Разузнай, нет ли лагеря рядом. А лагерь нашел, так вокруг него посмотри, кто да откуда, свои ли, чужие, посчитай подводы, а не можешь, так хоть палатки посчитай, узнай кто старший у них, запомни какие флаги над лагерем, какие гербы. Но и то не главное, главное найти людей, чтобы все это сами рассказали. И лучшие для такого дела люди — это писари городские. Людишки они мелкие, до серебра жадные и всегда все знают. Вот с ними лучше и завести дружбу. А для дружбы такой, — кавалер достал небольшой кошель. — Вот. Тут десять гульденов, для начала. Лучше завести таких людей парочку, одного в Рюммиконе, другого в Мелликоне. А лучше всего такого писаря купить, что в столице при консулате состоит.

Купец, машинально взял кошелек и продолжал стоять с разинутым от ужаса ртом, слушал Волкова, и, когда тот закончил, спросил:

— А что же будет если меня схватят?

— Тюрьма, — сразу ответил кавалер. — И вам туда лучше не попадать. Мои людишки крепки были, не чета вам, но и они едва живы вышли из застенков.

— Тогда… Тогда, — купец попытался вернуть деньги кавалеру, — уж лучше мне отказаться. Будет.

Волков денег у купца не забирал, смотрел на того уже угрюмо. До сих пор он говорил с ним хорошо, но тут переменился сразу, заговорил голосом холодным, тоном злым, тем тоном, которого так все боятся. И первым делом спросил:

— Женат?

— Женат, женат и дети имеются.

— Дом есть?

— Есть, есть.

Волков повернулся к своим людям и крикнул:

— Сколько у него барж?

— Две, — сразу откликнулся Михель Цеберинг.

— Придется тебе купец все тут бросать да ехать в другие места, если помочь мне не намереваешься.

— Отчего же? — спросил господин Гевельдас.

— Оттого, что заберу я у тебя обе баржи, а еще поставлю заставу на повороте реки, посажу в ту заставу солдат с сержантом, и они все проплывающие баржи проверять будут, чтобы больше тут товары не возил. И всех, кто для тебя товар будет возить, я тоже буду грабить. Купчишки про то узнают, и никто связываться с тобой не захочет. Вот почему тебе отсюда уехать придется.

Купец стоял и молчал, держал кошелек с золотом на руке и смотрел на кавалера удивленно.

— Что? Думаешь на баржи людей добрых для охраны посадишь? Так я их все одно побью. И баржи, и товары твои заберу. Или думаешь жаловаться? Так кому? Здесь на реке никого я не боюсь, ни курфюрста Ребенрее, ни архиепископа Ланна, ни кантона Брегген.

Я здесь хозяин. И никто мне тут не указ.

Купец так и стоял с кошельком в руке, растерянный и испуганный.

— Боюсь я, господин, что попаду в тюрьму, схватят меня горцы.

И тут Волков опять стал добр, даже положил руку на плечо купчишке:

— Не бойся купец, ты же, дурень, осторожен будешь, так не попадешь. Ладно, начнем с малого. Поедешь в Рюммикон, передашь одно письмо советнику Вальдсдорфу, знаешь такого?

— Толстяка-то, конечно, знаю. Здороваемся.

— Второе письмо торговцу углем Фульману.

— Его знаю шапочно.

— Вот и познакомишься как должно. Передашь письмо и скажешь ему, что уголь ко мне будешь ты возить.

— И это все?

— Для начала да, только обойдешь еще всех своих знакомых купцов, с кем дела ведешь, про цены поговоришь или про что вы там говорите, и между делом спроси, что, мол, про войну слыхать.

Не намечается ли нового военного сбора, не слышно чего из консулата кантона про новый налог. Ясно?

— Придумаю что-нибудь, — невесело сказал купец.

— Не робей купчишка, со мной не пропадешь, — ободрял его кавалер, — со мной ты в купеческой гильдии состоять будешь.

— Я уже в гильдии Эвельрата состою, — отвечал господин Гевельдас.

— Так будешь в ней главой! — обещал Волков.

Купец медленно побрел к лодке, на которой припыл, держа кошелек с золотом в руке и письма для господ из кантона за пазухой, шел он и, кажется, проклинал про себя этого буйного рыцаря, что на горе ему поселился на его реке. А кавалер так и смотрел ему вслед — купчишка, ясное дело, с золотом его не сбежит, но вот будет ли он полезен, это, конечно, был вопрос.

Вернувшись домой, кавалер все еще думал, об этом купчишке. Все еще сомневался в нем. И чтобы быть уверенным, что этот самый Гевельдас при первом же своем деле не угодит в подвалы, он снова звал к себе Сыча.

Как и положено, его с дружком по кличке Еж Увалень обнаружил в трактире.

— Экселенц, хоть пару дней мне отдохнуть да помыться.

— Помыться, — Волков смотрел на Сыча с недоверием. — С каких это пор?

— Ну, хоть отоспаться.

— Нет, некогда, езжайте сейчас же в Лейдениц, там у купчишки Гевельдаса есть контора и склады, найдите его.

— И что, присмотреть за ним?

— Нет, он будет нам помогать, он часто ездит в кантон по делам торговым, вот ты его и научи, кто и как, человек он в этом деле новый. Встретишь его и все как следует ему растолкуй, чтобы его за первый вопрос в холодную не уволокли.

— Ах, вот что! Значит, купчишку звать Гевельдас? Хорошо, завтра поеду.

Волков достал пять монет. Положил их на стол:

— Сегодня.

— Экселенц, ночь не за горами.

— До Амбаров рукой подать, а там вам только реку переплыть, сейчас езжайте.

Когда Сыч ушел, Волков почувствовал себя поспокойнее. Все-таки хоть и не мылся этот мерзавец, но дело свое знал. Купчишка труслив и, кажется, не очень сообразителен, но Сыч поможет ему, хоть поначалу, быть половчее и поосмотрительнее, ну а трусость… Иной раз трусость может и помочь. Иной раз она неплохо сохраняет жизнь.

На этот раз он с собой взял почти всех. Максимилиан, Увалень, фон Клаузевиц, Карл Гренер, братья Фейлинги и все их послуживцы. И того с ним было десять человек. Волков чувствовал, что разговор будет неприятный, и хотел, чтобы этот разговор слышало, как можно больше ушей. А то потом на очередном дворянском собрании его ему припомнят и это. Эту поездку и этот разговор. Выехали еще затемно, поэтому были у замка были задолго до обеда. Но это ничего не поменяло, ворота замка были все так же закрыты. И ему снова пришлось звать господина Верлингера. То ли от того, что ему приходилось долго забираться на башню, то ли еще почему, но старый дядя барона был весьма нерасположен к беседам. Не здороваясь, а лишь только взглянув вниз он прокричал: