Дебора Хьюитт - Полуночник [litres]

– Отпусти его, – тихо попросила она. – Дай ему…

– Что? Упокоиться с миром? – осклабился Ронан. – Так его душа и так уже покоится с миром. Это… тело, что осталось на грешной земле, не более чем марионетка. Игрушка. Люблю, знаешь ли, играть в куклы.

В крошечном дворике кто-то закричал, и из-за угла вырвалось огненное пламя. Алиса и Ронан тотчас же оглянулись. Огонь отступил, и по двору прокатился приглушенный ворчливый ропот.

– Мой братец Эллиот, как и мои псы, никогда не проигрывает в драке, – равнодушно бросил некромант.

Он присел на корточки возле металлической клетки и положил на нее руки. Клетка искривилась, покоробилась, пошла пузырями, вздулась.

– Мы пришли, чтобы попросить тебя о помощи, – сказала Алиса, качая головой.

Как же так вышло, что все пошло наперекосяк?

– Мы пришли не воевать, а…

– А войну все равно развязали. Твой дружок меня чуть заживо не поджарил.

– Да нет же, он просто хотел…

– И смотри, что вы сделали с моим двором! – Он обвел рукой опрокинутые столы, разбитые стаканы и разломанные клетки. – Завтра с утра пораньше сюда явятся Ищейки и начнут везде совать свои носы. Я больше никогда не смогу проводить здесь бои. Хочешь вывести меня из игры? Пустить меня по миру?

– Ты издеваешься над животными! – с ненавистью выпалила Алиса. – Чего ты ждешь? Премию за отличную работу? Да по тебе тюрьма плачет!

Некромант кивнул, задумчиво глядя на жидкий металл у себя в ладонях.

– Знаешь, что я сделаю? – задушевно спросил он. – Я волью это расплавленное железо тебе в глотку, а из того, что останется, сделаю себе новую куклу.

Алиса попятилась, одним глазом косясь на пса у ног Ронана, другим – на самого чародея. Кроули вот-вот явится и спасет ее. Этот натасчик, Эллиот, и мизинца Кроули не стоит. Еще чуть-чуть, и Кроули ворвется во двор, закидает этого свихнутого ублюдка огненными шарами, и Алиса даже не пикнет в его защиту.

Выдернув перо Сильвии из обшлага пальто, она крепко стиснула кулак. Рука ее задрожала. Ей надо продержаться лишь до прихода Кроули. Ронан поднялся, перекидывая расплавленную сталь с ладони на ладонь, и у Алисы засосало под ложечкой. Прерывисто дыша, она отступила назад.

Полуночник Ронана беспокойно носился у него над головой, каждым взмахом крыла туго натягивая связующую их нить. Маленький, но юркий, с похожим на обрубок клювом, птах не сводил с Алисы зорких, горящих безумием глаз.

Недавняя вспышка ярости отняла у Алисы все силы, и мужество покинуло ее. Что она, слабая и одинокая, может противопоставить Ронану? Если только дотянуться до его нити и тем самым защитить себя? Но вдруг она промахнется?

Внизу, у ее ног, легла чья-то тень. Питбуль с вывороченным хребтом устало тащился к ней, вперив в нее незрячий взгляд. Алиса покрепче сжала перо и сосредоточилась на нити Ронана. «Соберись! Тебе нельзя промахнуться!» От волнения у нее закололо в пальцах.

Механически передвигая лапами, питбуль внезапно зарычал и бросился в атаку. Алиса подскользнулась и повалилась в кучу битого стекла. Захрустели осколки, пролитый джин и виски мгновенно пропитали ее брюки. Алиса попыталась подняться, но не успела – раздраженно ворча, пес сомкнул челюсти у нее на лодыжке. Острые зубы прорвали джинсовую ткань и вонзились в кожу. Алиса взвизгнула и изо всех сил пнула собаку. Питбуль шлепнулся на землю, замер, оглушенный ударом, но тотчас же, утробно урча, встал, зачарованный своим хозяином.

Ронан, с лицом холодным и бесстрастным, вразвалочку двинулся к ней, переливая жидкий металл из ладони в ладонь. Господи ты боже мой, да ведь он в самом деле вознамерился убить меня! Ледяной вал страха накатил на Алису, она суетливо поползла назад, вздрагивая от впивавшихся в руки осколков, и уперлась спиною в стену. Выхода нет. «Нить, – напомнила она себе . – Сосредоточься на его нити».

Страшный нечеловеческий вопль и раздирающий уши крик, утонувший в победном вое дорвавшихся до недруга собак, донеслись из крошечного дворика, и Алиса жалобно всхлипнула. «А вдруг это – Кроули? Вдруг он не устоял против марионеток Ронана?» Она лишила его силы. Она во всем виновата. Щемящая тоска сдавила ей грудь, она скорчилась и схватилась за раненую лодыжку. Руки ее обагрились кровью.

– Ну, что я тебе говорил? – усмехнулся Ронан. – Я всегда ставлю на Эллиота.

Он кинулся на нее. Завопив благим матом, она вскочила, потрясая измазанным в крови пером. Нить, такая близкая, такая соблазнительно-манящая, замерцала у нее перед глазами. Она потянулась к ней. Но едва она скользнула пальцами по трепещущей полоске света, как тело ее парализовало горечью и страхом. Рука ее дрогнула, и… Она промахнулась.

Задохнувшись от ужаса, она замолотила в воздухе руками, словно мельница крыльями, и ударилась о стропила низкой крыши. Ладонь и подушечки пальцев ожгло нестерпимой болью.

Что-то щелкнуло. Ее запястье? Нет… Стропила! Дерево хрустнуло, застонало, и Алису запорошило опилками. Она глянула вверх и обомлела: прямо у нее над головой толстая балка шириною в двенадцать дюймов нежданно-негаданно треснула пополам. Алиса, судорожно глотая воздух, захлопала глазами – но как? По двору прокатился тревожный, леденящий душу гул, и Алиса сбилась с мысли.

Ронан опомнился первым и вскинул на нее круглые глаза.

– Что ты наделала? – произнес он побелевшими губами.

– Я? – прошептала Алиса.

Крыша накренилась, оставшиеся балки заскрипели и страдальчески охнули, приняв на себя дополнительный груз. Лицо Ронана вытянулось, и он задал стремительного стрекача. Крыша осела еще больше, и стропила не выдержали. Перекрытия упали с неимоверным грохотом. Крепежные болты, вырвавшись из кирпичных оков, полетели по двору, словно выпущенные наугад пули.

Алиса, спотыкаясь на осколках разбитых бутылок, бросилась к стене, где и скрючилась, сжавшись в неприметный комок. Мимо просвистела сорвавшаяся с крыши балка и дротиком воткнулась в землю, рядом посыпались перекладины, стропила, планки, бревна. Крыша рухнула. Густая рыжая туча пыли поднялась в небо и хлынула на двор ливнем щепок и кирпичной крошки.

Алиса обхватила голову руками. У нее закладывало уши и лопались барабанные перепонки. Спасаясь от лезшей в глаза и рот пыли, она, словно в кокон, завернулась в пальто. Ей нечем было дышать, смотреть, слышать.

Наконец дрожь земли прекратилась, и Алиса открыла глаза. Стоявшая столбом пыль заволокла двор туманом, и в этом тумане колыхались бесплотные черные тени. Алиса заморгала, поднялась и двинулась вперед, поминутно оглядываясь и спотыкаясь о груды битого кирпича.

Во дворе царил настоящий ад. Горы наваленных крест-накрест изломанных балок и поперечин вздымались, словно башни, и порой доходили Алисе до плеч. Крыша провалилась, и во двор, разгоняя невыносимую духоту, хлынул свежий ветер. Ветер свободно гулял по остову дома, сдувая пластиковую обшивку и срывая куски древесины. В холодном лунном свете по двору бродили чьи-то странные зловещие тени. Алиса тревожно замерла, но тени шарахнулись от нее, как от зачумленной. Испуганные собаки, боясь даже пикнуть, жались к воротам. Сколько из них пережило разразившуюся катастрофу, Алиса не знала.