Андрей Иванов - Реинкарнация [СИ]

— Скорее уж поминание Бога.

А вот это замечание Стаса уже удивило управляющего: — И что же вы видите в этом странного? Хотя… дайте угадаю, вы, наверное, считаете Ад этакой пыточной под властью темных сил?

Ну, чем-то подобным Стас Ад и считал. Да и как иначе. И видимо это его мнение вполне отразилось у него на лице, потому, что мужчина лишь покачал головой и продолжил:

— Ад без сомнения страшное место, но он был создан Богом. Неужели вы считаете, что Бог стал бы создавать это, да или любое другое место лишь для того, чтобы оно несло боль? Хорошо же вы о нем думаете. Нет, Ад — это поистине страшное место, вот только создано оно не только для наказания и воздаяния за грехи. Главная задача ада заставить грешника раскаяться, вдуматься в то, что привело его сюда, сначала возненавидеть свои поступки, а потом, оценив их, вытравить из себя всю ту мерзость, что стала причиной падения, и впитать ненависть к таким вот делам в свою душу на будущее. И уже избавившись от этих пороков продолжить путь дальше.

— Э…, дальше это куда? — не понял Стас.

— В рай или на перерождение, — спокойно произнес управляющий, — или вы действительно думаете, что души грешников тут заперты навсегда?

Вообще-то Стас именно так и думал, этот вопрос с Дмитрием они как-то обошли стороной. Но судя по выражению лица обладателя цивильного костюма, тот говорил абсолютную правду.

— Но… как? — поинтересовался озадаченный Стас.

Управляющий вздохнул, — ну-у да… молодежь. И в бога мы верим лишь тогда, когда припечет, и думать мы не думаем. Зачем? Вы вот молодой человек, верите, что ваша душа бессмертна?

Стас кивнул.

— А вы не задумывались, бессмертие это сколько, в цифрах?

— Наверное, бесконечность, — буркнул Стас.

— Именно. Бес-ко-неч-ность, — по слогам произнес управляющий и добавил, — не десятки лет, даже не сотни и не тысячи. Даже не миллионы лет. Больше, намного больше. И вы думаете, что Бог настолько жесток, что готов, образно выражаясь, поставить в угол сына за разбитую вазу в угол до самой старости?

Так Стас не думал, и что это вообще за сравнение.

Видимо все это отразилось на его лице, потому что управляющий продолжил:

— Вам, похоже, это сравнение кажется чрезмерным? А как вам такое — жил был парень: воровал, лгал, дрался, даже изнасиловать кого-то успел, и умер в двадцать три года. В общем, дорога ему одна в Ад, и заметьте, вполне заслуженно. Но вот в чем проблема — лет до тринадцати он был еще ребенком, и не особо-то понимал всю мерзость своих поступков, получается, в сухом остатке остаются десять лет. Да, ужасных, неправедных, но всего десять лет. И что, за это он должен провести здесь миллионы лет мучений? Сотни миллионов. Вы хоть представляете себе этот срок? И все это за десять неправедных лет? Согласен, по сравнению с сыном, поставленным в угол на каких-то несчастных семьдесят лет, это даже не срок.

— Так вот, — продолжал он, — неужели вы думаете, что Бог, тот самый Бог, что заботится о своих чадах, кто справедлив, а он справедлив, пойдет на такое? На миллионы лет мучений за проступки совершенные дитем почти не разумным. А мы для него все такие. И даже те, кто мнит себя умудренным жизнь старцем. С его-то семидесятою-восьмидесятою годами.

Стас был сбит с толку. Он никогда не думал о вечности, просто не представлял ее. Да, понимая, что не умер, не умер окончательно, он предположил, что будет жить вечно, но только сейчас осознал насколько это долго — ВЕЧНОСТЬ. Да и то, осознал ли?

— Но сказано же, что будут гореть в Аду вечно, — неуверенно произнес он.

— Всего лишь ложь во спасение, — отмахнулся управляющий и показал рукой на коричневую равнину, — теперь, когда ты сам оказался тут, сможешь ли пожелать попасть сюда даже злейшему врагу? Даже не на вечность, на год? А ведь многие проводят тут десятилетия, иные и вовсе вторую жизнь, разбираясь с первой.

Он горестно вздохнул, и закончил, — только, сколько бы ни пугали адом, а дураков на Земле меньше не становится.

— Значит, отсюда путь есть? — Это главное, что сейчас интересовало Стаса.

— Естественно, — подтвердил управляющий, — только вот для этого надо не только в грехах своих раскается, тут ведь каждый вопит о прощении и раскаянии в первый же день как поймет куда попал. Нет, тут нужно понять, что тебя сюда привело и вытравить из души все, что этому поспособствовало, а это, поверьте, не так уж и просто.

— Но разве для этого нужно так истязаться над людьми? — Вот этого Стас не понимал, да и как понять.

— Молодой человек, знаете, почему Ад так жесток? Да потому, что где-то там, на Земле, одни люди хотят жить лучше других. Некоторые для этого усиленно работают, и речь не о них. Зато вот другие, готовы идти на все, чтобы жить лучше соседа, любым способом. И вот тут таких большинство. Вот поэтому Ад так жесток — тут невозможно устроиться лучше другого, тут нет смысла искать для себя лучшей доли, можно лишь нести свой тяжелый крест и думать о том, что тебя сюда привело. Но если тут появиться возможность, хоть как-то облегчить свое существование, найдутся и те, кто захочет этой возможностью воспользоваться, и тогда это будет уже не Ад. Я ответил на ваш вопрос?

Стас неохотно кивнул.

— Ну, тогда экскурсия закончена, — жестко и безапелляционно заявил управляющий, — садитесь в свою лодочку, и плывите отсюда.

А вот с этим Стас был в корне не согласен. Да, это был Ад, да в чем-то этот управляющий прав, но разве только для того Бог дал им возможность приплыть сюда, чтобы едва найдя кого-то, удрать поджавши хвост. И пусть это место предназначено для искупления грехов и осознания тех пороков, что тебя сюда привели, но есть же еще и банальное сострадание. И кто сказал, что даже в Аду нельзя совершать добрых дел, напоить того же страждущего, своим примером показывая ему что в этом мире есть еще что-то кроме ненависти, злости, стяжательства?

Вот с этими мыслями и обратился он к человеку в костюме.

— Добрые дела говорите? — спокойно, и даже холодно ответил он, — добрые дела это хорошо. Но только, если это они действительно добрые.

— Тогда позвольте мне помочь этой девушке напоить тех, кто работает на ближайшем руднике. Думаю, это не займет много времени.

— Нет. — Сказал, как отрезал управляющий.

— Но почему? — Опешил Стас. — Вы же только что сказали, что сделать доброе дело это хорошо.

— Хорошее дело, это конечно замечательно, — глядя в глаза Стасу начал тот, — только вот что вы называете хорошим делом? Отнести бочонок, поддавшись милым чарам этой обаятельной девочки? А вы случайно не в курсе, почему это прелестное создание оказалось тут в Аду? Она вам не рассказывала? И откуда вам знать, что делая вот это «хорошее дело», вы не добавите ей еще полгода-год в этом…, - тут он замолчал, обводя взглядом местность, — непривлекательном месте.