Маргарита Дорогожицкая - Стихия страха

"Каменная святыня заслуживает интереса. Можно будет перебраться в Кльечи, подальше от столицы. Родственники умерших пациентов начинают задавать неудобные вопросы…"

"Источник действительно существует?!? Господи Единый, да я непременно найду шестого!"

Я подскочил в кресле, когда на меня сзади обрушилась торжествующе вопящая Лидия. Я был уверен, что запер кабинет на ключ. Она закрыла мне глаза липкими от крема ладонями и крикнула в ухо:

— Я тебя нашла!

У меня сдали нервы. Я наорал на нее и даже в сердцах замахнулся шлепнуть. Она обиженно захныкала:

— Ты меня обманул! Сам спрятался, а должен был меня искать! А что ты читаешь?

Лидия вывернулась из моих рук и заглянула в дневник. Я торопливо закрыл его перед ее носом. Она надулась.

— Я тоже хочу почитать сказки!

— Тебе пора спать! Пошли!

— Ты почитаешь мне на ночь? — обрадовалась она.

— Нет. Твой дядя устал и тоже пойдет спать.

Я отвел ее в комнату. Лидия не унималась, требуя сказку на ночь. Господи, неужели она за весь день еще не устала? За окном бушевала буря, порывы ветра с дождем били по стеклу. Я задернул шторы, зажег ночник и ушел, заперев дверь на ключ.

Я настолько устал, что даже не разделся перед тем, как лечь. Спрятав дневник под подушку, я мгновенно провалился в сон…

…Из которого был безжалостно выдернут. Кто-то тряс меня за плечо.

— Дядя Кыс! — я разлепил глаза и застонал от ужаса.

Лидия стояла передо мной в одной рубашке, прижимая к себе куклу.

— Я боюсь грозы… — прошептала она. — Я не буду пинаться во сне, честно-честно!

И прежде чем я успел опомниться, она шустро забралась в кровать, съежившись от сполоха молнии за окном и раската грома.

Я сел на кровати и попытался выпихнуть ее.

— Тебе нельзя здесь быть!

— Мне страшно, — захныкала Лидия и вцепилась в подушку. — Ну пожалу-у-у-уста!

— Ты уже взрослая, тебе надо спать отдельно, — я схватил ее за шкирку и потащил к двери. Она так и не выпустила из рук ни подушки, ни куклы.

— У меня живот боли-и-и-ит!

Я застыл в растерянности. Голова плохо соображала. Что делать? Послать за лекарем? Или попробовать дать ей проносное? Лидия тем временем успела нырнуть обратно под одеяло.

— Дядя Кыс, расскажи мне сказку, — попросила она. — У меня сразу все пройдет.

Я на негнущихся ногах подошел к кровати и присел на край. Демон с ней, пусть спит тут. Когда уснет, я просто пойду в ее комнату.

— Какую тебе сказку рассказать?

— Про Лилит, — она уткнулась носом в волосы куклы, прижав ее к себе.

— Жила-была девочка Лилит, — начал я придумывать на ходу, чувствуя, как у самого слипаются глаза. — Она была очень непослушной и постоянно мучила своего дядю. А еще она была очень жадной девочкой, и в одиночку слопала весь торт…

— Но она же была красивой? — сонно уточнила Лидия.

— Конечно, — вздохнул я, прислоняясь головой к изголовью кровати и прикрывая глаза. — Очень красивой. Когда вела себя хорошо, она была… очень красивой…

— А потом? — толкнула она меня в бок, выдирая из дремы.

— А чтобы хорошо себя вести… И быть самой красивой… Надо… Да… — я положил подушку под голову и опять закрыл глаза. — Надо ходить в церковь… А еще надо… верить и молиться Единому… не врать… не ругаться… не проказничать… не пинаться… не…

Глава 11. Хризокола

Выждав немного, я открыла глаза и раздраженно ткнула красавчика локтем в бок, но он даже не пошевелился, уткнувшись носом в подушку. Демон! Я закипела от злости. Как он смеет дрыхнуть, когда я с ним в одной кровати! Для чего я притворялась целый день, для чего устроила весь этот цирк, если он даже не поцеловал меня? Я обиженно надулась и села на кровати, скрестив руки на груди. Понимала, что сама виновата — нельзя было его так изматывать, но… Я не могла иначе. Я не умела притворяться, оставаясь собой… После пробуждения мне вновь стало шесть лет, и лишь крохотная часть меня помнила обо всем. Она спала в закутке сознания, как дремает опасный зверь в ожидании добычи. Я не хотела просыпаться, не хотела взрослеть, не хотела заново вспоминать пережитое. Но желание соблазнить инквизитора оказалось сильнее…

Меня затошнило от сладкого. Я громко всхлипнула и со злости пнула красавчика еще раз. Но он только пробормотал что-то под нос и повернулся на бок. Я просунула руку под подушку, вытащила дневник профессора и стала его бегло просматривать. Состав отвара меня заинтересовал, но читать дальше не хотелось. Поэтому я пролистала страницы, запоминая их, а потом раздраженно зашвырнула дневник в угол комнаты. И пусть этот засранец утром помучается, разыскивая его! Конечно, можно было растолкать любимого дядю Кыса, но в лучшем случае я добьюсь лишь того, что он меня выставит. Нет, никуда я отсюда не уйду. Завтра обвиню его во всех смертных грехах, скажу, что снасильничал меня. Вряд ли он мне поверит, но… Если устроить скандал, то поверят остальные.

Я выдернула из-под его головы подушку, взбила ее и легла, отвернувшись к окну. В непроглядной темени ливня за окном сверкали молнии, на мгновение так ясно освещая комнату, что каждый раз я недовольно жмурилась. Кысей у меня за спиной пошевелился и потянул на себя одеяло. Я со злости дернула его край на себя, укутываясь и лягая инквизитора пяткой. Но он вдруг возмущенно засопел и привлек меня к себе вместе с одеялом. Дыхание сбилось, и сердце зашлось в сумасшедшем ритме, потому что я на секунду поверила, что он… Но он крепко спал, обняв меня и уткнувшись носом в мои волосы. Нет, это просто какое-то изощренное издевательство. Никто и никогда еще не использовал меня в качестве постельной грелки! Я зашипела и попыталась выбраться из объятий красавчика, но он недовольно всхрапнул и подтянул меня еще ближе, подгребая под себя. Я оказалась придавленной весом его тела, словно плюшевая игрушка спящим ребенком. У меня началась истерика. Я давилась хохотом, зарывшись лицом в подушку, ощущая его теплое дыхание у себя на шее, слыша мерное биение его сердца, чувствуя тяжесть его тела. Быть с ним в одной постели и не получить желаемое, что может быть смешнее!..

Но смех быстро оборвался, захлебнувшись в жалобном всхлипе. Я упрямо стиснула зубы. Ничего, я подожду. До рассвета. До того серого часа, когда солнце еще не встало, но тьма ночи идет на убыль. До того предрассветного времени, когда разум еще в плену сновидений. До той неразличимой серости суток, когда грань реальности и сна истончается… Я подожду, чтобы предпринять еще одну попытку. Подожду, чтобы добиться своего.

Мысли невольно вернулись к недавним событиям. Думать про них не хотелось совершенно, но уснуть мне было никак нельзя. Почему дневник профессора все еще у красавчика? И что случилось после того, как мое сознание померкло? Повезло ли профессору ощутить всю прелесть страстной любви своего преданного пса? Последнее, что я помнила, был Кысей, увещавший охранника остановиться. А дальше сплошной туман… Впрочем, с помощью стражников и Эмиля инквизитор наверняка их арестовал. А вот с Алексом получилось плохо. Оставалось лишь надеяться, что он не уйдет с маяка, не дождавшись меня, и завтра я уже покончу с этим делом. Я самодовольно улыбнулась, выпростав руку из-под одеяла и погладив кулак красавчика. Дневник профессора оказался воистину сокровищем. Один рецепт отвара чего стоит, не говоря уже про сведения о пациентах. Но потом я вспомнила запись на последних страницах и нахмурилась. Неужели Источник действительно существует? В любом случае надо будет заполучить книгу профессора Грано. Даже если для этого придется наведаться в Академию еще раз. Я передернула плечами, ощутив могильный холод при мысли о Зеленом зале. Отвратительный рисунок в камне должен быть уничтожен. Мгновенный ужас от нереальности увиденного опять вернулся и заставил меня поежиться. Я прижалась к Кысею, отчаянно цепляясь за тепло живого человека, который просто не может быть выдумкой моего безумного разума. Или может?.. Если инквизитора вовсе не существует? Вдруг я его придумала? Так же, как придумала рисунок Тени с фигурой возле котла, церковь из костей… Как такое может быть? Если бы я только могла помнить себя во время приступов…