Ашира Хаан - Темная половина [СИ]

— Хуясе тебя таращит, — хрипло усмехнулся Люций. — Знал бы раньше, воспользовался бы.

Он мог говорить! Вот тебе опыт, вот он. Не постельный, а опыт терпения в течение столетий. Не чета моему.

— Собирайся, мы переезжаем. Устрою тебе итальянские каникулы. В Испании еда хуже. Жду через час внизу. Мою сумку тоже захвати, она под кроватью, — и он спокойно встал, лишь немного пошатнувшись, оттолкнул меня и стащил с себя остатки рубашки.

Змеившийся через всю грудь разрез заставил меня сухо сглотнуть. Когда он повернулся спиной, доставая из шкафа повешенную там на плечики следующую белую рубашку, я увидела то, что высасывало из меня тепло сильнее всего — страшную черную рану под левой лопаткой. Как будто кто-то со спины пытался вырезать сердце и у него почти получилось.

Когда Люций хлопнул дверью, оставляя меня в номере одну, я ощутила облегчение так резко, что это было похоже на эйфорию.

— Это паршивый отель.

— Тогда сам выбирай.

— Я не хочу выбирать. Но это паршивый отель.

— А мне нравится! — я шарахнула в Люция стаканом, из которого пила вино.

Я тоже была недовольна — испанское мне нравилось больше.

Мне нравится испанское вино, ему нравится итальянская кровь, поэтому мы пошли на компромисс и поехали в Италию. Так это должно звучать.

Он легко поймал летящий в него стакан, но законы физики для вампиров все-таки забыли отменить, и вино полетело дальше, выплеснувшись художественной алой кляксой на белоснежные простыни, на которых сибаритствовал вампир. Люций посмотрел на меня уничтожающим взглядом и передвинулся на другую половину кровати.

— Из родительских отношений мы перешли прямиком в супружеские, — прокомментировал он.

— Растем.

— Растешь.

Я подошла к нему, как обычно обнаженному — чем-то его не устраивала одежда и наклонилась, чтобы чуть не упасть в бездонную черноту глаз.

— Ты так и не скажешь, что случилось в тот день?

Он смотрел на меня непроницаемым взглядом и молчал.

Тогда он вернулся через несколько часов и нашел меня на том же месте, свернувшейся в позе эмбриона. У меня болели вены, мышцы, кости, кожа — все. Не так, как в тот момент, когда он был рядом, а так, как будто отошла анестезия. Я просто не могла двинуться с места. Так что собирать вещи пришлось ему. И тащить меня почти на руках до поезда — тоже.

Но на вопросы он не отвечал.

— И что я сделала не так? Я же предлагала тебе себя!

— Ты постоянно предлагаешь себя мне, маленькая шлюшка, — хамски усмехнулся он. — Это не значит, что я должен тебе потакать в твоих забавах.

Я задохнулась:

— Ну ты и тва-а-арь…

Я начинала понимать того, кто пытался вырезать у него сердце.

Я просто стояла и смотрела ему в глаза. Долго. Намного дольше, чем длятся взгляды перед сексом. Намного дольше, чем длятся взгляды перед убийством. Бесконечно долго, практически как если смотреть в глаза кошке.

Ветер доносил с улицы музыку.

Музыка распадалась под пальцами Чезаре. Каждая клавиша звучала тонко, но вместе мелодия не получалась. Сладкий запах вишневого табака сплетался с ветром, дующим с моря и Чезаре старался сложить звуки и так и этак, не сдаваясь, все еще надеясь, что некий бог музыки сжалится над ним.

Насмешливая красотка в белом платье прикурила сигарету от свечи и вульгарно рассмеялась шутке, которую нашептал ей на ухо спутник.

Люций отвернулся от меня. Мне даже показалось, что ему стало стыдно, но этого, конечно же, не могло быть. Просто войска его язвительности отошли на заранее приготовленные позиции на перегруппировку.

Я вышла на балкон. Улица маленького курортного городка жила своей жизнью. С балконов отелей, расположенных по разные стороны улицы, перекрикивались по-итальянски. Роскошная дама в белом платье стояла с сигаретой и бокалом вина, глядя в вечернее небо. Из гостиной дома неподалеку доносилась музыка — кто-то слегка фальшиво играл на рояле. От асфальта поднимался жар, накопленный за день, смешиваясь с сигаретным дымом, запахом перезрелых фруктов и марихуаны.

Я могла бы чувствовать себя счастливой в этот момент. Если бы была обычной туристкой, приехавшей на пару недель погреться на солнышке. Я бы спала до полудня, валялась на пляже, поедала морепродукты в семейных ресторанчиках и пила бы вино вечерами, сидя в плетеном кресле во дворике отеля. Я бы кокетничала вон с тем красивым мальчиком, что мучает рояль, ругалась бы на шумных итальянцев и фотографировала отсветы воды бассейна на беленых стенах.

Вместо этого я сижу в номере с чокнутым вампиром-маньяком, выбираясь на прогулку лишь на несколько часов в самую глухую ночь. Наблюдаю за извращенными трапезами Люция и сама становлюсь такой же извращенкой.

Я вспомнила вчерашнюю ночь.

Мы вышли, когда улицы затихли. До рассвета было еще далеко, ночные гуляки угомонились и на всей улице работало только одно кафе, откуда лился неестественный лиловый свет. Люций не надел обуви и теперь тихо скользил вдоль темных витрин ресторанов и магазинов словно призрак в своей белой рубашке и белых брюках. Цоканье моих босоножек гремело на несколько километров.

От сияющего рекламной сигаретного автомата отделилась темная фигура. Темнокожий юноша, довольно красивый и сильно испуганный преградил мне путь и что-то сказал по-итальянски. Я заученно ляпнула «но компренде» и тем самым смутила его еще сильнее. Он перешел на ломаный английский и наконец-то поведал мне о своей нужде. Юноша страстно нуждался в деньгах и моем мобильнике. В качестве аргумента был продемонстрирован нож.

Страшно не было. Только неудобно за смущение начинающего грабителя. Денег у меня не оказалось, телефона тоже, зато был психованный вампир в белом, который как раз возник позади афроитальянца и я восхитилась красотой момента — инь и янь, черное и белое, ангел и демон. Потом ангел нежно обнял демона ладонью и в картину добавился третий цвет — красный.

Сначала Люций намеревался выпить всего пару глотков, чтобы поискать позже кого-нибудь более в его вкусе, но скоро взгляд его затуманился и он не отрывался от вены парня еще очень долго.

Люций не имел привычки оставлять жертв в живых, но сейчас он лишь рассеянно уронил обмякшее тело на асфальт, выпрямился и покачнулся.

Его губы были в крови — нетипичное зрелище, обычно он аккуратен.

Взгляд еще оставался затуманенным. Он вспомнил обо мне и сделал несколько неуверенных шагов, а потом улыбнулся.

Я попятилась. С ним было явно что-то не так. Он будто не осознавал себя и вот это меня уже пугало.

— Не бойся… — он прошептал это мне на ухо, переместившись вплотную.

— Это всего лишь героин. Это скоро пройдет… Дай мне расслабиться ненадолго…