Ашира Хаан - Темная половина [СИ]

Да что далеко ходить — наше с Люцием знакомство началось именно с этого. С отказа исполнить самую мою невероятную и несбыточную мечту. У нее не было ни одного шанса сбыться, но она сбылась, а я просто повернулась спиной к двери в Нарнию, к синей телефонной будке, к…

Я украдкой посмотрела на Люция. Он расслабленно наслаждался ванной и тем, как вожусь с его волосами, и не подозревал, что в этот момент я понимаю, что эта жестокая тварь, издевающаяся надо мной каждое мгновение жизни, сделала то единственное, что имело ценность. Он заставил меня вновь желать и желать страстно. Бежать за своей мечтой, тянуться к ней. И уж теперь я ее не отпущу, если она попадет мне в руки. Не после клетки, не после укусов, меток, изнасилований, боли. Нет. Никогда.

Он не просто подарил мне смысл жизни, он заставил меня хотеть этого смысла. И никак иначе он этого сделать бы не мог — только вот таким путем. И это требовало с его стороны больше возни со мной, чем просто бросить дуру, отказавшуюся от самой сладкой мечты или даже исполнить ее и уйти, оставив меня в гнилой рефлексии «имею ли я право отнимать жизнь и причинять боль».

Он… Он оказался не жестоким садистом. Он оказался самым светлым волшебником на все времена.

К счастью, он даже не подозревал, о чем я думала.

Заблокированная метка прятала от него даже те эмоции, которые он чувствовал бы у обычного человека. Иначе за такие мысли мне бы выдали столь же волшебных и светлых пиздюлей. Так, чтобы я миллион раз пожалела, что подумала о нем подобное.

Я провела еще раз гребнем по волосам Люция, постаралась спрятать от него свои мысли — что ему стоит и без меток понять, о чем я думаю?

— Мммм… — простонал он. — А знаешь, в чем особенный кайф?

Я промолчала. Судя по ехидному тону, будут говорить гадости. И оказалась права.

— Когда на тебе нет метки, я могу наслаждаться, не чувствуя постоянно твое елозенье — ой, могу ли я, ой, хочу ли я, ой, какой он красивый, ой, какой он опасный, ой-ой! — сволочь Люций, увы, довольно точно воспроизвел всю чертову рефлексию из моей головы. Поэтому я помолчала еще немножко.

— Ты хоть раз трахалась без этих идиотских мыслей?

Вообще мне понравилось молчать. Он достает — я молчу. Он оскорбляет — я молчу. Он говорит правду — я все еще молчу и просто счастлива по этому поводу. Пока я молчу — я даже практически неуязвима. Он ведь не может заставить меня говорить, если метка не работает.

— Эх, не было бы столько дел, разблокировал бы метку и вытрахал бы тебе все мозги, пока с твоей стороны нашей связи не остались бы только стоны, — как-то лениво и мечтательно проговорил Люций. Почти романтично. Ну, то есть, в его представлении романтично.

Как в моем — не знаю, у меня захватило дух и я промолчала уже по другой причине. Во рту пересохло. Зато в других местах увлажнилось. Какие у него дела? Какие у него, черт возьми, могут быть дела, если альтернатива такая? Я, может, чем-то помочь могу?

— Тебе чем-нибудь помочь? — я все-таки открыла рот.

— Нет, я просто обдумываю альтернативные методы нематериальной стимуляции персонала, — беззаботно откликнулся Люций. — Немного затратно, конечно. Но забавно. И эффективно.

Сука.

— Иди спи, кстати, — не открывая глаз, посоветовал он. — Завтра у нас будет интересный денек.

— А ты? — я все еще сидела на коленях возле ванны, вся такая в мокром облепляющем платье, а он советовал спать?! Это нормально вообще?

— А я схожу пожрать и тоже приду. И кончай уже ерзать, я уже сказал, что ничего не будет, мне нужны все силы на твоего протеже. Сама попросила.

Только я уже поняла, что попросила о том, чего он сам хотел. Но какие варианты?

Я поднялась, с сожалением покосившись на то, что совсем не скрывала слегка голубоватая вода в ванне. Я могла бы… я прикусила губы. Ну уж нет, обойдется.

— Стой, — черные глаза плеснули тьмой из-под век. — Наклонись.

Я послушалась несколько быстрее, чем успела придумать, как именно послать его нахер с его приказами.

И была вознаграждена — крепким поцелуем прохладных губ, дразнящим языком в моем рту, ледяным выдохом, кружащим голову почище графина сангрии в жару, пальцами, запутавшимися в моих волосах и тихим «мммм…» напоследок, как раз перед тем, как он меня отпустил.

И после этого я ушла в спальню, скинула на пол мокрое платье и свернулась клубочком под одеялом.

Спать мне стоило побольше, это правда, потому что проснулась я только от хлопнувшей двери и музыкального голоса Чезаре, довольно громко по-итальянски трещавшего о чём-то с Люцием. На меня магия, вероятно больше не действовала.

А вот жестковатый и все время будто напряженный голос моего вампира этот язык преобразил. Перекатывающиеся во рту бубенчики округлых звонких итальянских слов шли ему куда сильнее шипящего русского. Но как будто этот язык тоже не был для него родным. Хотя гораздо ближе к нему. Хотела бы я послушать те слова, которые формировали его гортань, губы, нёбо в детстве.

Это было бы круче детских фоточек, которые показывает мама возлюбленного в старых фотоальбомах.

Возлюбленного.

Я закрыла лицо руками и выдохнула.

Вот я уже официально называю так своего хозяина, мучителя и мудака.

— Чего ты хочешь? О чем мечтаешь? Чем грезишь? — прошипел мне Люций в лицо, выворачивая руку. Кажется, я это уже слышала.

Телефон выпал из пальцев, и я так и не успела нажать Отправить. Люций подхватил его на лету и со всей силы запустил в надгробие. Вот и снова я без связи.

А все началось так хорошо! Люций где-то — не хочу даже думать, где — раздобыл белую сверкающую новизной Ауди, зашвырнул туда наши вещи и нас с Чезаре, откинул крышу и мы пролетели несколько часов до Венеции, почти их не заметив. Я продолжала досыпать, иногда поглядывая на проносящиеся мимо древнеримские развалины и оливковые рощи в темно-синем вечернем свете, Чезаре с Люцием о чем-то трепались с бешеной скоростью на итальянском, воздух пах сумасшедше и романтично и все было прямо-таки идеально.

От стоянки, где Люций бросил машину, забрав оттуда только свой рюкзак, отходил обычный городской вапоретто, который довез нас до острова-кладбища Сан-Микеле и забрал оттуда последних туристов. На нас троих поглядывали странно.

Совсем стемнело, и на могилах зажглись тусклые фонарики на солнечных батарейках. Все кладбище осветилось призрачными огнями. Стало немного жутко. Но только немного — потому что самое жуткое существо в окрестностях, ночной кошмар и монстр из темноты шел как раз рядом со мной. И у нас даже почти был секс. Не каждый может похвастаться таким опытом со своими ночными кошмарами. Вот Чезаре тоже может, например. Но вообще-то мы собрались здесь для того, чтобы и его превратить в ночной кошмар.