Алекс Делакруз - Темный пакт

К счастью, стерпели оба. Фон Колер еще сильнее побледнел от сдерживаемой ярости, а Анна Николаевна еще отчетливее продемонстрировала улыбку. В этот раз явно специально для барона. Чувствую, все очень непросто в их отношениях. И, возможно, столь откровенная неприязнь появилась тогда, когда фон Колер уговорил или даже заставил княгиню извиниться передо мной, а может быть, и раньше.

Вместе с княгиней мы вышли из покоев барона и в молчании пошагали в ее рабочий кабинет. Хотя… свернули совсем не в ту сторону, куда я до этого ходил пару раз. Куда направлялись, я понял, когда пришли, — мы оказались в кабинете действительно рабочем, а не показательно-выставочном, в котором княгиня принимала нас с Анастасией.

— Здесь… — выразительно посмотрел я по сторонам.

— Здесь все сделано так, что происходящее в этих стенах недоступно для чужих ушей, — холодно произнесла Анна Николаевна.

— Даже если Максимилиан Иванович силой всей организации, в которой… состоит на императорской службе, захочет узнать, что здесь происходило? — все же поинтересовался я.

— Даже если этого захочет сам государь-император, — кивнула княгиня. — Я слушаю.

Возможно, так жестоко оставлять за бортом фон Колера не следовало, понял вдруг я. Потому что Анна Николаевна смотрела на меня без особой приязни, скорее даже наоборот. Это абсолютно чужой и не питающий ко мне никаких положительных чувств человек. Барон хотя бы… «Хотя бы что?» — переспросил сам себя и не нашел никаких положительных черт в позиции барона. Он заинтересован во мне как в объекте, плюс цеховая солидарность. Княгиня также заинтересована во мне, плюс «родственная» солидарность.

— Анна Николаевна, вам знакома некая Елена Владимировна?

Начал разговор совсем не так, как планировал, потому что холодный душ безучастного взгляда княгини меня освежил в достаточной мере. Я снова среди опасной трясины, и снова необходимо как можно скорее нащупать почву под ногами. И, глядя в глаза молчавшей собеседницы, я добавил:

— Елена Владимировна, сильная целительница, вращается в самом высшем обществе, к ней обращаются «ваша светлость». И еще она вела беседу со мной, цитирую: «по-родственному».

Княгиня после моих слов вдруг побледнела как полотно, и на фоне пергаментной белизны ее кожи еще ярче оттенились пламенные всполохи в глазах. «Оу-оу, похоже, я сейчас как в улей палкой ткнул. Как бы даже голову в пасть льву не засунул», — напрягся я, видя нескрываемое удивление княгини.

— О чем же вы разговаривали с Еленой Владимировной? — звенящим от напряжения голосом спросила Анна Николаевна.

— Дело в том, что наша встреча произошла в не очень благоприятной обстановке. Отряд, эвакуировавший меня с враждебной территории, был вынужден захватить принадлежащую клану Майер яхту, на которой отдыхала Елена Владимировна.

— Откуда вас эвакуировали, Алексе… Артур? — вовремя поправилась княгиня, прервав меня.

— Из Волынского протектората.

— Посольство Ганзы тоже… вы? — даже откинулась на спинку стула Анна Николаевна.

— Да там не только посольство, — пожал я плечами с вполне искренним расстройством. — Еще много всего набралось, и я, если честно, боюсь, что меня государь-император велит вздернуть за это.

— Вы гражданин, а не подданный. Поэтому вздернуть вас могут только по решению суда, — утешила княгиня.

— Ну, это совсем меняет дело, — с показательной благодарностью кивнул я, вызвав едва заметное шевеление уголка губ княгини.

— Так о чем же вы с ней разговаривали? — Голос вновь едва подрагивает.

— Елена Владимировна получила от меня уверение, что я буду сопровождать ее младшую дочь Ольгу на петербуржский бал дебютанток в феврале. И в связи с этим она собирается прислать мне учителя танцев. Сюда, на время новогодних каникул.

В этот раз княгиня сумела сохранить спокойствие, но я кожей чувствовал — она напряжена как струна.

— И это все?

— У нас было совсем немного времени, — кивнул я. Но мгновение раздумья, и все же решился открыть все карты: — Елена Владимировна задала еще один вопрос.

— Какой же? — словно рысь перед прыжком подобралась княгиня.

— Во избежание кривотолков, снова процитирую: «Аннет уже сосватала тебе свою Настеньку?»

«С-сука», — прочитал я по губам Анны свет Николаевны.

Несколько долгих минут сидели в молчании.

Спрашивать о том, кто такая Елена Владимировна и почему «Аннет» должна была, по ее мнению, сватать мне «свою Настеньку», не стал. Даже если получу ответ, то никак не буду уверен в том, что он близок к истине. Поэтому зачем лишний раз пробовать на прочность едва появившийся кредит отношений?

— Анна Николаевна, — прервал я слишком затянувшиеся раздумья княгини, — дело в том, что это не все, что я хотел вам сказать.

— Да? Продолжайте, — уже с нескрываемым интересом обернулась ко мне княгиня.

— Когда… я оказался в центре неблагоприятных обстоятельств, во время эвакуации из протектората, мне пришлось применить силу своего запретного дара. Это имело неприятные последствия, которые грозят мне физической смертью в самое ближайшее время.

Я сделал небольшую паузу, но по эмоциям и лицу княгини невозможно было ничего прочитать, поэтому продолжил:

— Как сказал Максимилиан Иванович, необходимо выжечь пятно тьмы из моего тела. Со слов профессора, сделать это, гарантируя сохранение произошедшего в тайне, можете только вы, потому что вы заинтересованы во мне как в активе рода. О том, что в процессе вы можете выжечь мой разум, он также предупредил. Но, опять же с его слов, выбора у меня нет, так как при любом другом раскладе возможно распространение ненужной информации об особенностях темных искусств.

Я перевел дыхание, глядя в глаза княгине, и закончил:

— Барон фон Колер недвусмысленно предупредил, что попытка изыскать любой иной вариант действий может закончиться для меня несчастным случаем. Выбора как такового у меня нет — лишь просить вас помочь справиться с тьмой у меня в теле. При этом надеяться на то, что вы предпочтете оставить меня в живых.

— А разговаривать при Максимилиане Ивановиче ты не стал, потому…

— …потому что несчастный случай, как понимаю, произойдет не только со мной, но в скором времени и с вами — вы ведь также уже в курсе необычности моих способностей.

Княгиня, внимательно глядя мне в глаза, задумалась. Меня же молнией пронзила догадка — Измайлов, докладывающий о моем ему ультиматуме. Получается, что информация уже вышла за пределы осведомленности нескольких лиц. Хотя что это я… Фон Колер же знает об участии Измайлова, а отряд спецов наверняка напрямую подчиняется организаторам моей эвакуации, курирующим именно темные искусства. Поэтому утечка информации вряд ли возможна — да и от Измайлова могут банально избавиться. Произошедшее останется в тайне, если не произойдет что-то невероятное — к примеру, сторонний от интриг жандармов и канцелярии высокопоставленный чин или даже сам император лично не вызовет штабс-капитана, чтобы допросить с особым тщанием, при этом вникая в самые мелкие детали. Да ну, бред — у царя других дел достаточно, для подобного специально обученные люди есть.