Алекс Делакруз - Темный пакт

Фон Колер помолчал, а чуть погодя кивнул.

— Очень… емкая фраза. У вас есть чувство слова, Алексей Петрович.

«Ну еще бы, — мысленно фыркнул я. — Вы мне только трибуну дайте, я уж как начну глаголом жечь с опытом целого не прожитого здесь века». С плеч же в этот момент словно тяжкий груз спал. Как и дикое напряжение, рассосавшееся после осознания возможности избавиться от пятна тьмы. Волнение оставалось, конечно, но уже дежурное.

— Я состою на императорской службе и далеко не последнее лицо в Собственной Его Императорского Величества канцелярии, — проговорил барон, вновь подачей и тоном заставив меня насторожиться. — То, что я вам сейчас скажу, может стоить мне… карьеры как минимум.

— Слушаю со всей возможной внимательностью, — заполнил я короткую паузу, за что был удостоен сердитого взгляда из-под густых бровей.

— Одержимых гораздо меньше, чем владеющих стихийным или универсальным даром. Одержимые сильнее, чем одаренные, и именно благодаря этой силе мы еще существуем — не будь ее, нас давным-давно уничтожили бы стихийные маги. Именно наша сила — гарант выживания. Если вы попадете в ТАТИ, где темные искусства изучают в первую очередь одаренные, то… о нас, о нас всех, я имею в виду, могут узнать больше. И если это случится, фундамент нашей силы, наша защита, может пошатнуться.

— Я понял, о чем вы, Максимилиан Иванович. Варианты есть?

— В данный момент я вижу только один вариант — выжечь тьму в вашем теле здесь и сейчас.

— Есть какие-то препятствия этому? Я просто не понимаю вашей настороженности…

— Не совсем препятствие, Алексей Петрович. Подобное может сделать только сильный стихийный маг огня. И кандидат у нас с вами сейчас, учитывая необходимую конфиденциальность, лишь один.

— Анна Николаевна?

— Именно так.

— В чем именно загвоздка? В ее нежелании или вы не уверены, что она сможет сохранить произошедшее в тайне?

— Алексей Петрович, — устало, словно утомленный детской непосредственностью взрослый, покачал головой барон. — Вы, очень и очень возможно, в будущем станете принадлежать к роду Юсуповых-Штейнберг, поэтому сомневаться в неразглашении произошедшего Анной Николаевной даже не стоит. В случае ее… честной игры.

«Оу-оу-оу, похоже, становится горячо».

— В чем же стоит сомневаться?

— Уничтожая тьму, Анна Николаевна может сжечь ваше сознание. В процессе уничтожения очага вы будете вынуждены не сопротивляться ей, и если Анна Николаевна замыслит от вас избавиться, никакой слепок души не поможет вам после этого вернуться из-за кромки.

— М-может, найти другого высокорангового мага? — поинтересовался я машинально. Как выяснилось, зря, потому что фон Колер посмотрел на меня с явным осуждением:

— Алексей Петрович, вы как ребенок, право слово…

«Вот сейчас — обидно было».

— …я вам только что рассказал о цеховой солидарности, рискуя не только карьерой, но и жизнью, а вы предлагаете воспользоваться услугами одаренного, не причастного никоим образом к семейным делам? Анна Николаевна, несмотря на всю питаемую к вам неприязнь, женщина умная и способна поставить интересы рода над личной обидой. И есть очень большая вероятность, что…

Профессор, как обычно, ударился в пространные рассуждения. Он, похоже, тоже энергетический вампир. Только в отличие от меня вытаскивает из людей эмоции своей дотошностью и даже нудностью. А может, кстати, моя вредность — также признак предрасположенности к темным искусствам и тому, что я легко осваиваю способности даже без инициации?

— …поэтому я предлагаю незамедлительно поговорить с Анной Николаевной.

От того, как барон безапелляционно произнес последнюю фразу, меня бросило в холод — вместе с еще одной догадкой.

— Максимилиан Иванович, — ровным и спокойным голосом поинтересовался я, — скажите, а если я откажусь от разговора с Анной Николаевной и последующего риска, если…

— Когда, — поправил меня фон Колер.

— …когда она согласится. И если я откажусь, вы ведь не доставите меня в академию, верно?

— Алексей Петрович, за сто лет еще ни один одержимый не умер своей смертью, и, по всем прикидкам, наш дар позволяет жить столько, что впору говорить о грядущем техническом бессмертии. И вы можете считать общество одержимых закрытой кастой, к которой принадлежите по праву рождения. Если… если вы не согласитесь просить помощи у Анны Николаевны, я буду вынужден вас убить, здесь и сейчас. Несчастный случай; пытался вам помочь и не справился. Так бывает — люди часто умирают весьма неожиданно.

— Предельно честно, — покивал я, поджав в задумчивости губы.

— На том стоим, — в ответ пожал плечами барон.

После этой фразы разговор закончился. Я сидел и неспешно размышлял о жизни, наслаждаясь тишиной и покоем, фон Колер будто бы чего-то ждал. Как оказалось по прошествии четверти часа, ждал он Анну Николаевну. Не знаю, каким образом барон с ней связался — может, пока я душ принимал, но княгиня зашла без стука. Замок, кстати, ей совсем не помешал — видимо, в ее имении нет ничего такого, что может противиться воле хозяйки.

Зайдя в комнату, княгиня внимательно осмотрелась и, не здороваясь, присела за стол.

— Анна Николаевна, сложившаяся ситуация требует от нас…

Княгиня, видимо, знала только, что барон позвал ее по важному делу. Потому что начал он издалека, объясняя в своей манере долго и нудно.

— Максимилиан Иванович, — невежливо прервал я его на полуслове. — Анна Николаевна, — обернулся уже к княгине.

Анна Николаевна сохранила бесстрастное выражение лица. Но я прекрасно почувствовал, что она удовлетворена тем, как я бесцеремонно помешал фон Колеру углубиться в дебри рассуждений.

— Максимилиан Иванович, — обернулся я уже к профессору, — я благодарю вас за честность и прошу дать нам с Анной Николаевной возможность поговорить наедине. Мне необходимо обсудить с ней дела рода.

Княгиня хмыкнула, и на ее лице появилась полуулыбка. Барон в этот момент даже побледнел от вспышки ярости, которую он, впрочем, все же сумел сдержать в себе. Я напряженно наблюдал за ним — потому что, не скрою, опасался, что профессор попробует прикончить нас обоих здесь и сейчас. Вероятность мала, конечно, но все же, все же.

— Алексей Петрович. Анна Николаевна, — поднялся было фон Колер.

— Нет-нет, Максимилиан Иванович, не утруждайтесь. Это ведь ваши покои, а мы с Анной Николаевной, думаю, пройдем к ней в кабинет. Анна Николаевна?

Черт, я как обычно забыл, сколько мне лет… И если в прошлой жизни такая подача выглядела бы естественно, то от подростка, столь наглым образом помыкавшего своим мастером-наставником, да еще и указывающего княгине, что ей стоит сейчас делать, выглядело все это… неожиданно.