Ши Эрншоу - Коварная бездна [litres]

Но тут из-за моей спины раздается громкий голос:

– Смотрите! Это же Джиджи!

Я оглядываюсь через плечо. Роуз показывает пальцем на дорожку, на Джиджи и безропотных Лона с Дэвисом, стоящих по обе стороны от нее.

Толпа, окружившая костер, разом замолкает – никто не смеется, не прихлебывает пиво, раскачиваясь в опасной близости от огня, – и поворачивается в сторону Джиджи.

Возникает пауза, пока все осмысливают происходящее, но их нетрезвые мозги работают вполсилы. Затем одна из девушек восклицает:

– А с ней Дэвис и Лон!

Как по команде, несколько ребят бросают пивные банки в огонь и кидаются вслед за Джиджи. Они знают, кто она, или по крайней мере считают, что знают. И они видят, что Джиджи ведет их друзей к морю в последнюю ночь сезона, после того как несколько недель пропадала неизвестно где, – достаточное доказательство, что они с самого начала были правы.

Джиджи выжидает долю секунды; ее взгляд скользит по толпе, затем возвращается ко мне. Осознав серьезность положения, она отпускает ребят. Она не сможет забрать их. Сейчас ей надо спастись самой, и она мчится к причалу.

Светлые волосы Джиджи развеваются и сияют в лунном свете. Мальчишки кричат ей вслед, проносясь мимо Дэвиса и Лона, оцепеневших от суматохи. А когда небольшая толпа добирается до причала, раздаются новые крики, по которым можно понять, что преследователи прыгают в лодки и заводят моторы. Должно быть, Джиджи уже нырнула в воду. Это ее единственный путь к спасению.

Ей придется отплыть подальше и спрятаться. А может, она благополучно уйдет на глубину, быстро освободится от чужого тела и отправится на мрачное дно, чтобы провести еще одну зиму в холоде и темноте.

Утром настоящая Джиджи очнется словно от тяжелого похмелья, возможно, с ужасом осознает, что плавает в бухте, с трудом доберется до берега и вылезет из воды. От последних недель, когда она была не Джиджи Клайн, а Авророй Свон, в ее памяти останутся лишь смутные образы. Но все будут знать правду.

И это при условии, что ее не поймают прямо сейчас.

Роуз в недоумении качает головой, глядя на дорожку, по которой унеслась Джиджи. Почти все, кто был на вечеринке, уже погрузились в лодки, желая принять участие в поимке Авроры Свон.

Я сочувствую Роуз. Она считала, что поступает правильно, спасая Джиджи. Увы, она ошибалась. Она слепа, так же как и все в этом городе.

И даже не догадывается, кто я. Хотя Пенни – ее лучшая подруга. И на долю секунды я задумываюсь, не сказать ли ей правду. Покончить с ложью раз и навсегда. И за одну ночь уничтожить весь ее мир, разорвать на части ее реальность.

Но потом я вспоминаю про Бо.

Он не был в коттедже Джиджи. Похоже, он все-таки не собирался ее убивать.

И вдруг до меня доходит…

Оливии тоже нет. И ее не было у костра, когда появилась Джиджи.

Они оба исчезли.

– Куда ты? – спрашивает Роуз.

У костра только мы трое – я, она и Хит. Все бросились в погоню за Джиджи.

– Я поищу Бо. А вы лучше отправляйтесь домой.

Начинает накрапывать дождик, луна и звезды прячутся за сине-черную тучу.

Я подхожу ближе к Роуз. Я надеюсь, что вижу ее не в последний раз, но на всякий случай говорю:

– Ты правильно сделала, что помогла Джиджи. Ты же не знал, кто она на самом деле.

Нужно дать ей понять – пусть она и заблуждалась насчет Джиджи, все равно должна гордиться собой. Она хотела защитить подругу, уберечь ее, и это достойно восхищения.

– Я должна была догадаться! – Глаза Роуз становятся стеклянными от слез, а щеки пылают. И в этот миг я понимаю, что не могу сказать ей, кто я на самом деле. Это ее убьет. И завтра, если я все еще буду в облике Пенни Талбот, я продолжу притворяться ее лучшей подругой. Я позволю ей думать, что я именно тот человек, рядом с которым она выросла. Даже если настоящая Пенни Талбот исчезнет, затеряется в глубинах тела, которое я присвоила.

– Пожалуйста, – повторяю я. – Возвращайтесь в город. Сегодня вам здесь больше нечего делать.

Хит берет Роуз за руку. Он понимает – пора уходить.

– Ты позвонишь мне завтра? – спрашивает она.

Я обнимаю подругу, вдыхая сладковатый запах корицы и мускатного ореха из «Добрых печенюшек», который впитался в ее кудрявые волосы.

– Непременно. – Если завтра я все еще буду Пенни, то обязательно позвоню ей. Если нет, то, я уверена, настоящая Пенни все равно ей позвонит. И, надеюсь, Роуз не заметит разницы.

Хит уводит ее к причалу, и мое сердце сжимается от боли.

С темного, похоронно-черного неба обрушивается ливень. Костер шипит и потрескивает.

Я продираюсь через заросли острой прибрежной травы, перепрыгиваю через валуны. Сначала я проверю «Якорь», потом сад.

Но отойти далеко не успеваю. Что-то не так с маяком. Два силуэта стоят на пути луча света, пока он скользит по часовой стрелке.

Бо и Оливия. Больше некому. Они на маяке.

Металлическая дверь, ведущая наверх, открыта; тот, кто вошел сюда последним, забыл про нее. Порывистый ветер загоняет дождь внутрь, и на каменном полу уже образовалась лужа.

Отис и Ольга стоят в дверях и тихо мяукают, глядя на меня широко раскрытыми слезящимися глазами. Что здесь делают кошки? У подножия лестницы я останавливаюсь, пытаясь расслышать голоса. Но гроза, бушующая снаружи, заглушает все остальное. Бо здесь, в этом сомнений нет, – Отис и Ольга с первого дня ходили за ним по всему острову, как привязанные, и даже ночевали в его коттедже. Думаю, кошки знали, что я не настоящая Пенни; они почувствовали момент, когда я поселилась в теле их хозяйки. И потому предпочитают мне Бо.

– Идите домой! – уговариваю я их, но они лишь смотрят в темную ночь, не желая покидать маяк.

Устремляюсь вверх по лестнице, перешагивая через две ступеньки, тяжело дыша и держась за перила. Ноги горят, по лицу ручьем катится пот. И все же я продолжаю идти. Сердце сейчас прожжет дыру в груди. Наконец втаскиваю себя на последнюю ступеньку, жадно глотая воздух.

Я медленно иду вдоль каменной стены, стараясь унять бешеное сердцебиение, и заглядываю за угол, в комнату с фонарем. Ни Бо, ни Оливии там нет. Но тут замечаю их сквозь стекло. Они стоят снаружи, на узкой смотровой площадке, которая окружает маяк. Бо что-то держит в руке. Он делает шаг к Оливии, и я замечаю стальной блеск.

У него в руке нож.

Маленькая дверь, ведущая на площадку, резко распахивается под порывом ветра, как только я поворачиваю ручку. Бо и Оливия оглядываются.

– Тебе не следует здесь находиться, Пенни, – кричит Бо, перекрывая шум бури, и тут же вновь поворачивается к Оливии. Будто боится, что она может раствориться в воздухе, стоит ему лишь отвести взгляд.

Смотровая площадка не использовалась десятки лет, металл проржавел и скрипит под ногами.