Ши Эрншоу - Коварная бездна [litres]

– Черт возьми, да откуда тебе знать? Ты никогда по-настоящему никого не любила. Разве что саму себя. А я не хочу быть таким ничтожеством! Не хочу, подобно тебе, застрять навеки в могиле на дне бухты!

– Ты не можешь изменить нашу сущность.

– А это мы еще посмотрим!

Я отталкиваюсь от стены и срываюсь с места.

– Куда ты? – кричит она вслед.

– Я иду за ним!

Проливной дождь почти погасил костер рядом с теплицей. На острове никого не осталось. Вечеринка была прервана возвращением Джиджи Клайн.

Силуэт Бо виднеется рядом с причалом. За пеленой дождя он кажется мне очень далеким, как мираж на пустынном шоссе. Хочу окликнуть его, но тут же закрываю рот – Бо все равно не остановится. Он принял решение покинуть остров – и меня. Навсегда.

Поэтому я бегу.

Многочисленные лодки и шлюпки, которые всего несколько часов назад стояли у причала, теперь исчезли. Остались лишь моя моторка и «Песнь ветров». Бьются бортами о причал, ветер обрушивает на них разъяренные удары.

Вдалеке редкие огоньки обшаривают поверхность бухты – кое-кто все еще ищет Джиджи, хотя большинство, должно быть, сдались и решили вернуться в город. А Джиджи, скорее всего, прячется где-то рядом. Полночь все ближе. А может, Аврора уже сбросила чужое тело и растворилась в самой глубокой темноте бухты. Но, зная ее, она найдет способ выйти на берег и прожить оставшиеся до полуночи минуты. Насладиться последними мгновениями перед возвращением в пучину. Маргарита поступит так же. Может быть, она останется стоять на маяке, на самом верху, глядя на остров с высоты и наблюдая, как надвигается шторм, пока в последние секунды неумолимый зов моря не заставит ее мчаться к берегу.

В моторке Бо нет. Тогда я поворачиваюсь к шлюпке и замечаю его у правого борта. Он как раз начал отшвартовываться.

– Куда ты? – кричу я. Бо молча втаскивает последний линь. – Не уезжай! – умоляю я. – Мне нужно рассказать тебе все… всю правду.

– Поздно, – отвечает он. Вспомогательный мотор начинает урчать. Бо переходит на корму и берется за штурвал. Все как и три года назад, даже звуки те же – негромкое гудение мотора; свист ветра, который ждет не дождется, когда шлюпка выйдет в океан, и он надует парус.

– Пожалуйста, – умоляю я.

Лодка отчаливает.

Я провожаю ее вдоль причала, а дальше у меня нет выбора. Меньше метра отделяет меня от кормы, на которой синим цветом от руки написано «Песнь ветров». Но расстояние увеличивается. Я отталкиваюсь и прыгаю. Я ударяюсь о борт, боль пронзает ребра, а руки судорожно пытаются уцепиться хоть за что-нибудь. Наконец нащупываю какой-то металлический выступ и хватаюсь за него. Железка слишком гладкая, и пальцы начинают соскальзывать. Морская вода плещется у меня под ногами.

Но тут Бо тянет меня за руки и затаскивает в шлюпку. Я жадно ловлю воздух ртом, прижимая ладонь к левому боку. Каждый вдох отдается мучительной болью. Бо стоит рядом, не выпускает мою правую руку. И я смотрю ему в глаза в надежде, что он сможет увидеть меня, девушку внутри чужого тела. Девушку, с который он провел последние недели. Но он отворачивается и снова берется за штурвал.

– Зря ты это сделала.

– Мне нужно поговорить с тобой.

– Нам больше не о чем разговаривать.

Бо направляет лодку не в бухту, а в открытое море, навстречу шторму.

– Так ты не в город?

– Нет.

– Решил украсть шлюпку?

– Позаимствовать на время. Пойду вдоль берега, до ближайшей бухты. Видеть больше не хочу этот проклятый город.

Я снова прижимаю руку к ребрам и морщусь. Сильный ушиб, а может, и трещина.

Ветер наваливается на шлюпку и швыряет ее из стороны в сторону. Я едва удерживаюсь на ногах, однако Бо, крепко сжимая штурвал, ведет нас в самое сердце непогоды. Волны разбиваются о нос лодки и заплескиваются через борта. Не лучшее время для выхода в открытое море…

– Бо! – На этот раз он смотрит на меня. – Я хочу, чтобы ты знал… – Я дрожу от холода и от осознания того, что вот-вот потеряю все, что у меня было. – Я не заставляла тебя. Не заставляла обманом полюбить себя. Все твои чувства ко мне были настоящими. – Я говорю «были», понимая, что его любовь, вероятно, осталась в прошлом. – Я вовсе не чудовище, которым ты меня считаешь.

– Ты убила моего брата. – Его взгляд словно сдирает с меня кожу, разрывает на части. – Ты, мать твою, убила его! И ты мне солгала.

Это я никак не могу исправить. Не могу изменить. И мне нет прощения.

– Я все понимаю.

Очередная волна обрушивается на нас, я инстинктивно хватаюсь за Бо, но тут же отдергиваю руку.

– Зачем ты это сделала?

Я не уверена, спрашивает ли он про убийство брата или про мою ложь о том, кто я на самом деле. Наверное, обо всем. Впрочем, ответ все равно один.

– Этот город отобрал у меня все. – Я моргаю, с ресниц капает вода. – Жизнь. Любимого человека. Я была в бешенстве… нет, больше чем в бешенстве. Я хотела, чтобы они отплатили за то, что сделали со мной. Я заманила твоего брата в бухту, так же как все эти годы заманивала многих других. Мне было наплевать, у кого я забираю жизнь, скольким людям причиняю боль.

Вновь приближается волна, и я хватаюсь за штурвал, чтобы не упасть. Этот шторм убьет нас обоих. Однако я продолжаю говорить – возможно, это последний шанс заставить Бо понять меня.

– Этим летом я завладела телом Пенни в третий раз. И, как два года до этого, я проснулась в ее постели. Но на этот раз в ее сознании было яркое переживание: она уже влюбилась в тебя. Почему-то она захотела довериться тебе. Но теперь на ее месте оказалась я, а ты уже был на острове – Пенни привезла тебя и поселила в коттедже. По непонятной причине я тоже доверилась тебе. В первый раз за двести лет нашелся человек, которому я доверилась. – Я вытираю слезы тыльной стороной ладони. – Я могла бы убить тебя. Утопить в тот же день. Но почему-то мне хотелось защитить тебя. Уберечь от сестер. И мне нужно было знать, что мое сердце не умерло окончательно, что часть меня все еще человеческая… и что я способна полюбить.

Дождь и соленые брызги хлещут ему в лицо. Бо слушает меня, даже если ему этого не хочется.

– Никто не должен существовать так долго, как я. Довольствуясь проблесками настоящей жизни лишь несколько недель в году, чтобы все остальное время проводить во мраке и смотреть страшные сны наяву. Большую часть из своих двухсот лет я провела на дне – призрак, влекомый приливами и мечтающий о глотке воздуха. Я не могу туда вернуться.

Не живая и не мертвая. Призрак, пойманный в ловушку.

– И ты решила навсегда остаться в чужом теле? – Бо, прищурившись, всматривается в шторм. Мы как раз огибаем мыс и выходим в открытое море.

– Уже не уверена.

– Ты украла это тело, – резко говорит Бо. – Оно не твое.