Юлия Галанина - Княженика. Книга 1. Золото

В прошлую пятницу на литературе Татьяна Николаевна — темноволосая, красивая, энергичная — заставила нас писать сочинение на тему «Великая русская литература девятнадцатого века», чтобы мы вспомнили то, что проходили раньше и плавно перешли к литературе века двадцатого, чувствуя неразрывную связь веков и поколений.

В понедельник Татьяна Николаевна зашла в класс чернее тучи.

Она не стала хлопать журналом о стол, как Ольга Ивановна, просто сказала:

— Очень плохо. По результатам сочинения я вижу: вместо работы на уроке класс развлекается. А мы, все-таки, будем работать.

И всех нас пересадила на новые места, к новым соседям.

«Сибирская — Ясный!» — грянуло громом среди ясного неба.

Я не хочу с ним сидеть! Мы с Ларисой так хорошо сработались, а теперь меня выпихивают за чужую парту к какому-то высокомерному снобу. Да он столько места занимает, что мне вообще приткнуться некуда!

Правда все эти гневные речи я произносила про себя, печально сгребая разноцветные ручки в рюкзачок.

Я была не одинока, весь класс недовольно гудел, снимаясь с насиженных мест, но Татьяну Николаевну наше бурчание не трогало.

Спокойно дождавшись, пока мы перекочуем к новым стоянкам, она зачитала вслух результаты сочинения. Нет, ну это было лучше, чем контрольная по физике, чего сразу пересаживать-то! Во всяком случае, у меня было пять/четыре, пятерка за содержание (спасибо, дорогой Александр Сергеевич!), четверка за ошибки.

А Ясного она вообще не назвала! И сочинение он обратно не получил…

Целую пару я изо всех сил не поворачивала голову в сторону соседа даже на миллиметр! И вообще была очень занята.

Он, собственно говоря, тоже: если быстро скосить глаза в его сторону, то видно, что он тоже сидит, как истукан, закаменел весь, хоть бы повернулся чуть-чуть, даже из вежливости. Я же не покусаю!

К концу пары было такое чувство, что левую щеку парализовало. И шея стала ныть, и плечо…

Совсем отгородится все равно не удалось, с левой стороны мне было даже теплее, чем с правой, и парта оказалась слишком маленькая: даже притулившись на краю, я все равно чувствовала запах его одеколона.

Лайм, еще что-то, свежая горечь.

Немного утешало, что литература прошла в страданиях практически у всех.

Поэтому характер литературных исканий начала двадцатого века, о котором рассказывала Татьяна Николаевна, запомнился смутно.

Как только прозвенел звонок, меня с парты словно ветром сдуло.

Мне надо было побыть одной, чтобы успокоится после таких глобальных перемен.

Не прошло и нескольких уроков, как выяснилось, что Ярослав Ясный, этот надменный бог по части физики, математики и химии, в литературе и русском языке — ни в зуб ногой. Абсолютно.

Это был просто цирк какой-то!

Когда делали упражнения, где надо пропущенные буквы вписать, или запятые расставить — он еще чего-то черкал старательно. Но как только дело доходило до диктанта, изложения либо сочинения — всё, он начинал выписывать ручкой загадочные загогулины НАД листом. Он хмурился, сжимал челюсти чуть не до хруста, мог даже опасливо выписать первый слог, с красной строки и заглавной буквы — и всё, на этом дело заканчивалось.

Однажды он, правда, написал…

Татьяна Николаевна долго рассказывала о различных литературных течениях: декаданс, модернизм, символизм, акмеизм, футуризм. А потом попросила кратко написать, чем какое течение нам запомнилось, какими именами.

Ярослав вооружился ручкой — и на удивление бодро черкал ею по листу. Я заинтересовалась, быстро глянула — это был не русский язык! И не английский. А он молниеносно спрятал лист под дневник и покраснел.

На следующем занятии, видя привычные мучения соседа, я не выдержала, быстро написала на черновике его вариант изложения — и тихонько пододвинула в его сторону, чтобы хоть списал, раз сам не может.

Он на меня посмотрел в кои-то веки.

Но как он на меня посмотрел!

Как дикий зверь!

Гордые мы, значит.

Ну и целуйся со своим пустым листом. А я тебя тоже, тоже ненавижу, вот!

Вдобавок ко всему, после урока меня поймала в школьном коридоре Анжелика.

— Мама тебя после школы у нас ждет, Алисочка. Сюпри-и-и-иззззз…

От этого «з-з-з-з» у меня челюсть перекосило. Сегодня пятница, значит, тетя Неля вернулась из поездки к концу недели, как и обещала. Какой сюрприз она мне приготовила?

Пришлось идти.

Тетя Неля вернулась из Благовещенска посвежевшая, с обновками. Купила там помимо товара на продажу, себе персонально норковую шубку-мини, сапоги-ботфорты, парик «блондинка платиновая» и лакированную сумку.

Довольная и отдохнувшая, она решила сделать доброе дело.

Переодеть меня.

Чтобы мы с Анжеликой, нарядные как телезвезды, сходили этим вечером на дискотеку в школьный спортзал.

Пока мама путешествовала, Анжелика тоже времени не теряла, и без всякого парика успела превратиться в блондинку платиновую, насколько этой ей предыдущая покраска позволила.

Уже отмытая до блеска, вся в бигудях, Анжелика решительно уточнила:

— Только, мама, умоляю, не надо этого вашего доисторического отстоя, я подберу актуальный фэшн сама.

Она лихо вспорола обмотанную скотчем, как куколка шелкопряда нитью, клетчатую суму и вытряхнула содержимое на диван.

Мне вручили таз, розовый махровый халат и пушистое полотенце, и выпихнули в баню, чтобы я там мылась и попутно привыкала к свалившемуся на меня счастью.

Когда я вернулась в дом с полотенечным тюрбаном на голове, больше половины зала было завалено китайской роскошью. От всех этих вещей пахло одинаково едко, какой-то химией.

— В этом сезоне, — страстно говорила Анжелика, — на пике следующие тренды: гламурное милитари и наивный фолк с элементами офисного стиля.

Неожиданно мне самой стало интересно: не каждый же день, все-таки, тебя вот так одевают, что называется, с иголочки. А вдруг случится чудо, и я стану прекрасная, как утренняя заря?

Подыскивая наряд мне, Анжелика попутно подбирала вещи и себе. Делала она это красиво, словно золотых рыбок ловила. Сидит задумчивая, смотрит ласково-рассеянным взглядом поверх развала, кажется, вот-вот задремлет. И тут — раз! — как кошка лапкой. В руке трепыхается какой-нибудь крохотный блестючий топик.

Тетя Неля же больше напоминала крота. Она целеустремленно зарывалась в кучу вещей и с победным «О-о!» вытаскивала какой-нибудь веселенький плюшевый костюмчик ядовито-зеленого цвета.

— Супер, мама! — одобряла Анжелика, продолжая точечный лов.

Наконец они выбрали мне узорчатые колготки, короткую джинсовую юбку грязного цвета, украшенную розовым кружевом, медными заклепками и разноцветными пластмассовыми бусинками. Пышную блузку в рюшах.