Юлия Галанина - Княженика. Книга 1. Золото

— А я чаю хочу. И мор-р-роженого, — тут же отозвалась Звонка.

Ладошки она прятала в карманах халата, видимо, замерзли.

— Ну, значит, самое время подняться в мастерскую к маме, — решил Ярослав. — На первый раз хватит.

Когда мы вернулись под купол, я поняла, как там тепло и как холодно было снаружи.

С высоты последнего этажа необъятная горная долина была как на ладони.

Стеклянные стены укрывали зимний сад. Сейчас он был совсем еще летним: в глиняных горшках, расставленных повсюду, буйно цвели белоснежные фуксии. Но тем более странно было видеть сквозь зеркальные стекла от пола до потолка суровые скалы, источник, пропасть. Отсюда ощущение полета над долиной было сильнее, даже чем когда стоишь на краю водопада. Казалось: шагни вперед, не замечая стекла, раскинь руки — и пари над хребтами в восходящих потоках воздуха, срывайся, несись вниз, прямо на камни, а потом, распахнув крылья, слова взмывай вверх, и нет тебе преград!

Почему это мастерская стало понятно, когда среди пышной зелени я увидела мольберт, а на нем загрунтованный холст с наброском.

Мама Ярослава рисовала горы.

Рядом был накрыт чайный столик. Султанчик пара поднимался из носика заварочного чайничка, как туман над горячим источником.

Мороженого мне почему-то совершенно не хотелось.

Мама Ярослава это заметила.

— Гостью вы все-таки заморозили, — укоризненно сказала она. — Горячие источники тем и коварны, что около них легче легкого простудиться.

— Там просто ветер очень свежий, — запротестовала я.

Но протесты не помогли, меня завернули в пушистую белую шаль. Вид Ярослава прямо говорил: он самым серьезным образом раскаивается, что не повязал мне полотенце вместо шарфика, да и вообще не надел какого-нибудь тулупа из непробиваемой овчины.

— В других частях усадьбы теплее, такого ветра нет, — объяснила мама Ярослава. — У нас, похоже, только Ярославу с отцом все нипочем, а мы со Звонкой больше любим под крышей купаться.

— Мы Алису в следующий р-р-раз искупаем, — тут же встряла Звонка. — Я же плаваю хор-р-рошо!

— И удивительно скромна, к тому же… — добавил брат.

— Я не вр-р-ру! — возмутилась Звонка.

— Ты прекрасно плаваешь, — улыбнулась их мама. — Но я, похоже, забыла внизу корзинку с пирогами, принеси, будь добра.

Звонка умчалась.

Я сидела в плетеном кресле, с невесомой шалью на плечах, у ног моих цвели цветы, руки согревала чашка чаю. А за стеклянной стеной заклубились над горами облака. Погода, как всегда здесь, быстро поменялась. Облака наливались, наливались, тучнели — и закрыли вершины. Солнце высвечивало белые тугие бока, впадины наоборот, стали совсем черными. Темные бахромчатые брюшки подметали острые пики гор. Ветер трепал тучи, заставляя их бугриться, менять форму.

Но если обернуться и посмотреть в сторону дач — там тихо, солнечно, никаких туч, мирные домики в окружении грядок и ранеток.

Звонка принесла корзину с теплыми пирожками. И мы их съели.

Пора было домой, солнце стояло над закатными горами, еще немного — и стемнеет. Честно признаться, я уже притомилась — столько нового сразу. Захотелось домой, за печку. Завернуться в одеяло и уткнуться в любимую книжку.

Ярослав повел меня к выходу. Звонка неохотно осталась наверху, все рвалась нас проводить. Но мама решительно ее удержала.

Мы спустились на первый этаж, Ярослав вывел меня в прихожую.

— Сильно устала? — спросил он, делая вид, что помогает мне надеть куртку, а на самом деле снова обнимая.

Я покивала головой в подтверждении. Глаза слипались, так и хотелось прижаться к нему, чтобы не упасть, и заснуть прямо стоя.

— Тебе понравилось? — как-то глухо спросил Ярослав, словно в горле что-то застряло.

Я пожала плечами, потом спохватилась, что это движение можно по-разному истолковать, и пояснила:

— Еще не знаю. Слишком много всего.

— Надо привыкнуть, чтобы разобраться, — подтвердил Ярослав, так и не разжимая рук, словно отпусти он меня — и я с воплями ужаса унесусь прочь. — Я проведу тебя к деревне короткой тропой.

А сам продолжал стоять. Близко-близко.

Целая вечность прошла, пока он разжал руки. Ярослав накинул свою куртку, обулся и вывел меня из дома.

На улице заметно похолодало.

Ярослав провел меня вдоль главного здания, мимо теплиц. Дальше шел настоящий лес, обнесенный оградой. Тропинка привела нас к пролому в стене, вывела через него за пределы усадьбы.

Мы шли, шли и оказались в знакомом овраге, по дну которого тек ручей.

Миновали маленькое кладбище на той стороне оврага, полускрытое за деревьями. И вышли на трассу, как раз к остановке, с которой каждое утро уезжали в школу.

— А тут совсем недалеко, — удивилась я.

— Смотря для кого. Чужой мимо пройдет, — как-то непонятно объяснил Ярослав.

Он довел меня до самого дома. Сноровисто затопил печь. Велел не забыть закрыть заслонку, когда дрова прогорят. И даже не думать закрыть раньше, с углями, чтобы не угореть насмерть.

Что-то еще хотел сказать, но не сказал. Быстро исчез.

Похоже, это был один из самых длинных дней в моей жизни…

Дома я задернула шторы, поставила чайник. Переоделась, включила лампу со стрекозами, а верхний свет выключила.

Она была маленькой, эта избушка. Уж с дворцом Ярослава, конечно, никак не сравнить. Но она была моя, столько труда я в нее вложила.

И я поняла, что очень рада своему дому.

На следующее утро мне никуда идти не хотелось.

Пролежать бы весь день под одеялом и, не спеша, вспоминать — уж слишком стремительно как-то все. Лавина событий, впечатлений, ощущений. Как-то многовато для меня одной.

И в центре лавины — Ярослав. Я даже не пойму, что он больше: пугает меня или притягивает? Когда он вот тут — за столом сидит, пишет, дрова колет, чай пьет — он притягивает, когда начинает про банду Дуганова по-французски строчить или со своими родными стремительно знакомить — пугает, чего уж скрывать. Я теряюсь. А когда пытается расстояние совсем сократить — вообще не знаю, что со мной.

И я решила отсидеться дома за печкой.

Не представляю я, как теперь в школу идти, — а вдруг девчонки спросят что-нибудь? Что я им скажу? Сама еще ничегошеньки не знаю.

Но не тут-то было.

В дверь постучали.

Открыла дверь — Ярослав стоит.

— Почему-то подумал, что ты постараешься спрятаться.

Я кивнула.

— Я на тебя слишком много всего обрушил?

Я снова кивнула.

— Алиса, я хотел как лучше.

— Знаю. Входи.

Ярослав перешагнул через порог. А я подумала, какой, наверное, убогой ему эта избушка видится — по сравнению с его усадьбой.