Юлия Галанина - Княженика. Книга 1. Золото

— Родители подарили, — похвастался Ярослав. — То, что я хотел.

— Вы где это оранжевое ископаемое взяли? — удивилась я.

— Чего ты мой долгожданный подарок обижаешь? — возмутился Ярослав. — Не машина — зверь. Я у нашего инструктора по вождению справки навел, узнал, у кого с тех времен осталось.

— Зачем тебе «Магирус»?!

— Пригодится, — хихикнул Ярослав, помахивая книгой. — Как зачем? Ты как маленькая прямо. Дрова, к примеру, возить. Большая часть поселка печки дровами топит. Золотое дно. Чем плохо? Забирайся в кабину.

Легко сказать — кабина было где-то высоко наверху.

Ярослав помог, подсадил. Внутри было, надо признаться, немного пыльно, пахло бензином или соляркой, чем-то таким.

На сиденье лежал рюкзак Ярослава. Я его немного сдвинула, чтобы сесть — что-то булькнуло, брякнуло. Интересно.

Выглянула в окно — наш проулок был где-то глубоко внизу под колесами «Магируса».

Ярослав забрался с водительской стороны, взял рюкзак, положил в него мой подарок.

— А куда мы поедем? — не удержалась я.

— Сейчас узнаешь, — пообещал Ярослав, заводя мотор своего антиквариата.

«Магирус», огромный, как слон в посудной лавке, задним ходом выпятился из узкого проулка и несколько неуклюже развернулся, чуть не обрушив колодец (вот бы соседи обрадовались!).

— Ловко я вожу? — похвастался Ярослав.

— Поленницу не снеси, — с моей стороны в зеркальце заднего вида ситуация казалась опасной.

— Не бойся, у меня по вождению «отлично».

— Угу. Было бы даже странно услышать иное от Ярослава Ясного, гордости и надежды нашего класса.

— Вы все мне завидуете, я знаю.

— Ночей не спим от зависти.

— Контрольную второй раз успешно сдала?

— Понятия не имею. Скоро узнаю.

— Я начал подумывать, не поменять ли мне тактику учебы. Буду скрывать свои знания, чтобы не скучать за дверью, а как все приличные люди, сдавать зачеты после колов, — Ярославу вдруг понадобилось проверить, надежно ли я закрыла дверь со своей стороны. Он сильно перегнулся, практически лег мне на колени, стараясь дотянуться до дверцы. М-м-м, какой чарующий парфюм…

— Тебе все равно никто не поверит, даже не старайся примазаться. Твоя репутация уже безнадежно запятнана, не отмоешься, — сказала я его закамуфлированной спине.

— Какая досада!

Ярослав заново хлопнул дверью, выпрямился — и «Магирус», важно урча, стал выезжать из Душкачана на трассу. Я думаю, вся деревня успела насладиться этим визитом.

Мы поднялись на дорогу и поехали в сторону Нижнеангарска.

Это была совсем другая поездка, не такая, как в дядиных «жигулях» или на маршрутке. Похоже, Ярослав думал точно так же.

— Мне так нравится больше, чем в родительской машине, — сказал он. — Не понимаю, почему эти «Мерсы» называются представительскими, а не «Магирусы». «Магирус»-то повнушительней.

— Потому что на «Магирусе» удобно дрова возить, а на «Мерседесе» неудобно. А почему вы именно «Мерседес» купили?

— А понравился. Почти такой же красивый, как машинки, что здесь бегают. Мы их первыми увидели, когда тропа сюда привела. Но в Париже такие, как здесь, почему-то не продавались.

— Это уазики, что ли? — догадалась я, какие машины они могли увидеть первыми и взять за образец при покупке себе авто во Франции. — А как вы его водите, люди из прошлого?

— Как ты уже могла заметить, мы быстро обучаемся и стараемся сразу овладеть самым лучшим, — небрежно сказал Ярослав. — Средства передвижения, средства связи. Земля.

— Угу. Телефон, телеграф и железная дорога, — подтвердила я, смутно вспомнив рассказ из старой книжки, как большевики власть в Питере брали.

За деревьями светились огоньки. Поселок разросся, в лесу под горой возникли улицы, дома. Похоже, еще немного — и Нижнеангарск с Душкачаном сольются, вобрав в себя и дачи заодно.

Мы проехали над поселком верхней дорогой, а потом, около рыбзавода, завернули обратно, на улицу Победы.

И приехали по ней к школе.

Она смотрела черными окнами на Байкал.

Ярослав поставил «Магирус» на пустыре напротив, подхватил рюкзак.

— Выходим.

Мы выбрались из «Магируса».

Луна замерла над горами. Белые дымки поднимались из многих труб, Ярославу было кому возить тут дрова. В окнах домов за задернутыми шторами мерцали телевизоры или горели огоньки люстр.

Байкал в лунном сиянии слегка светился.

Ярослав закинул рюкзак на плечо, крепко взял меня за руку и повел через дорогу.

Он привел меня к школьному спортзалу. Нашарил в кармане ключ, преспокойненько открыл дверь и завел меня в темное, теплое чрево зала. Исчез на мгновение в темноте — слабо щелкнули выключатели и зажегся свет.

Ярослав тщательно запер дверь. Наложил дополнительно крючок, чтобы ключом с той стороны открыть было нельзя. Окна в спортзале были затемнены, так что снаружи вряд ли что-то было видно.

— А ключ где взял? — спросила я.

— У сторожа. Снял помещение на этот вечер, мне тут нравится, — объяснил Ярослав. — Пойдем.

Чтобы попасть в раздевалки, нужно было подняться на маленькую сцену в дальнем конце спортзала (время от времени он выполнял роль и концертного).

Ярослав нашел на щитке выключатели, зажег свет и там и начал наконец-то объяснять свой план.

— Мне понадобится немного времени, чтобы все подготовить. Ты подожди меня в женской раздевалке, ладно? Только не выглядывай раньше, угу?

— А что я буду делать?

— Мне кажется, пока ты наденешь колготки и платьице и расчешешься, я как раз управлюсь.

Ну да, чтобы расчесать мои праздничные кудри, понадобится не один час…

— Договорились.

Ярослав исчез в мужской раздевалке.

Я вошла в женскую.

Хорошо, что тут висело старое зеркало в человеческий рост. Стены были обшиты старыми лакированными дощечками, но боже, как убого это смотрелось по сравнению с отделкой дома Ярослава. Пахло раздевалкой, сложным букетом самых разных ароматов.

Соблюдая правила игры, я сняла джинсы и футболку и осторожно натянула белые колготки. Надела летний сарафан. Пол был грязный, особенно для белых колготок. Пришлось снова обуть кроссовки. И в легком сарафане я чувствовала себя неуютно, накинула папину куртку.

Подошла к зеркалу — вид совершенно дурацкий.

Что задумал этот оборотень?!

Распустила косу и попыталась расчесаться. За день волосы немного привыкли к завивке, уже так лихо не торчали.

Пока я расчесывалась, в спортзале что-то менялось. Негромко зазвучала музыка — как из сказки. Играл большой оркестр. За дверью вершилось волшебство. Сердце тукало в такт ударным: тум, тум, тум, ту-у, ту, тум.

Скрипнула дверь раздевалки.

На пороге стоял Ярослав. Сердце замерло — настолько он был красив в черном с белым. Если школьный его костюм был все-таки имитацией, то этот — настоящий, бальный, его личный, только его. Он мягко, но решительно делал плечи шире, торс — уже, а ноги длиннее. Рубашка и фрачный жилет излучали молочно-белое сияние.