Юлия Галанина - Княженика. Книга 1. Золото

Не знаю, фрак это был или сюртук, но сидел он на Ярославе уж точно как влитой.

Черный и белый оттеняли золото гривы, делая ее еще ярче.

И тут же я стою, кудрявый барашек в белых колготках. И кроссовки как лапти. О господи…

— Так что же мы будем делать? — пошла я, обозлившись, в наступление.

— О, я собираюсь научить тебя жутко неприличным вещам, — улыбнувшись (хищно!) пообещал Ярослав от двери. — Таким, что голова закружится.

— Звучит заманчиво, — самым противным голосом ехидно сказала я. — А почему это надо делать непременно в белых колготках?

— Потому что я устал совершать промахи, — Ярослав, неслышно ступая, подошел, встал у меня за спиной. В старом зеркале мы теперь отражались вдвоем.

— Я постоянно нарушаю ваши правила, ваши обычаи, — продолжил Ярослав. — Голова уже кругом идет. Изо всех сил стараюсь делать все так, как надо, а выходит — хоть волком вой. Поэтому именно сегодня мне хочется побыть в привычном и понятном мире. А ты будешь у меня в гостях.

— И с чего мы начнем? — спросила я у его отражения в зеркале.

— С твоей прически, конечно, — пообещал Ярослав, мягко приподнимая мои волосы.

И сразу словно миллионы искорок защекотали кожу, побежали от макушки до пяток. Если так будет продолжаться, я вообще-то и упасть могу…

Хорошо, что в углу раздевалки стоял обгрызенный, колченогий стул. (По-моему, его сюда принес сторож, чтобы встать на него и до лампочки на потолке добраться).

Его-то я и поставила перед зеркалом, решительно высвободившись.

Ярослав приоткрыл дверь, взял стоящий за дверью рюкзак.

Вынул из него берестяную шкатулку, довольно большую.

Не успела я и рта раскрыть, как он сказал:

— Алиса, это Звонкины побрякушки. Мы ей в Париже пару пудов таких бирюлек купили, по три копейки за пуд, изготовлено в Китае, естественно.

— И шкатулка?

— Ага. Русская народная китайская шкатулка. Садись.

Я подложила на стул куртку, осторожно села на нее.

Ярослав на удивление ловко начал превращать мою гриву в прическу.

— Сколько у тебя необычных умений, — невинно заметила я.

— Вчера на Звонке тренировался, — ласково улыбнулся Ярослав. — В обмен на подробнейший рассказ о сегодняшнем вечере. Звонка вообще приняла самое деятельное участие во всем и была главным моим помощником. Но косы ей заплетать, надо сказать, я давно умею.

Он собрал мои волосы в высокий узел, украсил его шпильками с жемчужинками и маленькой жемчужной диадемой. Легкие завитки волос выбивались из прически, жемчужинки сверкали, как настоящие.

Затем Ярослав выудил из рюкзака что-то белое и кружевное. Ажурное.

— Узнаешь?

Это была занавеска из Звонкиной комнаты.

— В самом ближайшем будущем я собираюсь заказать тебе правильное бальное платье у портнихи Натальи Николаевны Пушкиной, но пока будем обходиться тем, что есть, — подозрительно небрежно сказал Ярослав и попросил:

— Встань.

Я встала.

Ярослав принялся оборачивать занавеску вокруг меня, прикрепляя ее к сарафану английскими булавками. Было немного щекотно, а булавки холодили кожу.

— Ничего другого мы со Звонкой не придумали, — извинился Ярослав.

Я не знаю, что произошло и как так получилось, но когда он завернул меня в штору, снятую с окна его младшей сестры, я, глядя в зеркало, поняла, что это такое — воздушное создание. Я стала очень красивой и какой-то невесомой. Белая атласная лента поддерживала кружевное платье под грудью. Белый сарафан и колготки нежно и загадочно просвечивали сквозь заложенное складками кружево. Только грязные кроссовки со сбитыми носами все дело портили.

Но Ярослав достал из рюкзака знакомые, украшенные стразами туфельки своей мамы.

Я снова села на кожаную летчицкую куртку, и прекрасный принц, почтительно склоняясь, надел мне хрустальные башмачки. В рюкзаке запиликал мобильник.

— Полночь, — поднялся Ярослав и подал мне руку. — Пора.

Он распахнул дверь в спортзал — и словно впустил океан музыки, заполонивший все вокруг.

Свет в зале был погашен, лишь трепетали в полумраке огоньки свечей, расставленных на сцене, вдоль стен на высоком ограждении, закрывающем сверху батареи отопления.

На краю сцены стоял поднос, на котором лежали дольки яблок, груш и апельсинов, стояла минеральная вода без газа, гранатовый сок и два стеклянных бокала. Чуть дальше притаился термос и корзинка.

Я осторожно ступала сверкающими туфельками по дощатому полу. Нужно было подружиться с новым нарядом, не наступить на кружевной подол. Как жаль, что танцевать я не умею…

— Так о каких неприличных вещах пойдет речь?

— О-о-о, о шокирующих и глубоко непристойных, — Ярослав подошел к подносу, налил в бокалы гранатового сока.

Он протянул один бокал мне.

Гранатовый сок был терпким, насыщенным. Хорошим. Что за оргия нас ждет?

В полумраке зала волосы Ярослава отливали теплым золотом.

— Я собираюсь научить тебя одному танцу, — поставил бокал на поднос Ярослав. — Такому вульгарному и вызывающему, что его запрещено танцевать при императорском дворе.

— Прямо боюсь тебя и спрашивать, о каком танце-партизане идет речь, — поддразнила я.

— Ну, о вальсе, конечно. Мы будем танцевать венский вальс. После конгресса он очень моден. Его танцуют тайком от двора, на частных балах.

— Правда?

— Конечно. Сегодняшняя ночь — моя. Я гоняю по дорогам на невообразимых машинах будущего и танцую непристойные, почти грязные танцы — разве можно лучше отметить совершеннолетие?

Было непонятно, подшучивает ли он или подчеркивает ту пропасть, что лежит между нами и никуда от этого не деться.

— Я поняла. Тихонько пилю на ветхом металлоломе и чопорно кружусь в старинном вальсе, давно ставшем образцом добродетели и которым мучают школьников на выпускных балах.

— А вот посмотрим!

— Посмотрим!

— Встань в третью позицию. Знаешь, как это?

— Представь себе, знаю!

Там и знать нечего: пятки вместе, носки врозь, только пятка одной ноги должна быть приставлена к середине стопы другой.

— Правая нога идет в диагональ, левая ее обходит, все это на полупальцах, — сообщил Ярослав. — Это первый поворот. Ты была лицом в центр зала, стала спиной. Смотри.

Он встал в третью позицию, сделал поворот. Поворот был волнообразный: сначала он поднялся на носочки, потом, в конце поворота, опустился.

— Теперь смотри второй поворот. Левая нога идет позади правой, все на полупальцах, потом, уже стоя на обеих ногах, поворачиваешься — и ты опять лицом к центру зала. Вот и весь танец.

— С ума сойти до чего неприличный, я прямо покраснела вся!

— Смейся, смейся, — пригрозил Ярослав. — Ты сначала хоть это повтори. Под счет.

Я повторила, пройдя полный круг по залу. Ничего сложного. Шаг правой, шаг левой, поворот, шаг левой позади правой, поворот. Даже кружева не оттоптала. Голова, правда, немного закружилась.