Юлия Галанина - Княженика. Книга 1. Золото

Распрощались на остановке, и каждый пошел в свою сторону.

Ярослав вверх, я под горку.

Теперь, когда впереди маячило полдня совершенно пустых, которые нужно как прожить, мысль о том, что он видит в свое волшебное окно мою избушку, уже не возмущала, а, наоборот, грела.

А дома топилась печка.

Уроки у меня были сделаны. Телевизор сломан. Ни готовить, ни убираться не было ни малейшего желания.

Время тянулось невыносимо.

Я ходила туда-сюда по избушке от кухонного окна к фасадным окнам, как узник по камере.

Заняться было нечем.

Ехать в поселок не хотелось совершенно.

Пробовала раскрыть «Властелина колец» — и поняла, что сегодня не могу. Мне куда интереснее гадать, кто меня нес до Звонкиной комнаты и кто в ночную рубашку переодевал, какое уж тут чтение.

Наконец, находившись туда-сюда, устала.

Отыскала среди мелочей спицы и клубок пряжи. Забралась на диван с ногами, прикрылась пледом и начала с отвращением вязать, поглядывая на огненные полоски, окаймляющие печную дверцу.

Мы бы к этому времени уже столько интересного сделали…

Ближе к вечеру неожиданно заявились дядя Гриша с тетей Нелей.

Якобы за морковкой.

Ага, у них своя закончилась, все пять центнеров.

А, между прочим, пока они тут меня контролируют изо всех сил, их собственная распрекрасная принцесса шляется непонятно где, пользуясь родительским отсутствием.

— У тебя, Алиса, диван прямо по-американски стоит, — заметила тетя Неля. — Как в сериалах, посреди комнаты.

— Это мой каминный зал, — объяснила я ей мрачно, с остервенением вывязывая на своем рукоделии косу в три плетения.

— А-а-а… — протянула, слегка растерявшись, тетя Неля. — А что вяжешь?

— Шарфик! — лязгнула я.

Дядя Гриша нагреб в моем подполье ведро морковки, вылез наверх, к нам.

— Ну что, девчонки? Нель, смотри, какая морковь отменная.

— Так земля не истощенная. А я тебе сколько раз говорила, что на нашем огороде землю удобрять надо? Вот умные люди по весне машину за машиной навоза туда сваливают, а ты один раз телегу торфа привез и успокоился.

— Прямо как-то даже необычно тебя одну видеть, — задетый за живое тетей Нелей, заметил дядя Гриша. — Я уже привык, что этот тут постоянно ошивается.

— Не можем же мы бесконечно учиться, — холодно сказала я. — И отдых должен быть. Сегодня Татьяна Николаевна диктант ему задала, после такого события нужно несколько дней отходить.

— Как после запоя, — хихикнул дядя Гриша.

— Очень смешно, — обиделась тетя Неля. — Все люди как люди, а кто-то как бутылку увидит, со всех катушек сразу съезжает.

— Нель, ты чего? — обиделся в свою очередь дядя Гриша. — Когда это я в запой уходил? В последнее время? С Тимофеичем — так это не считается.

Тетя Неля постно поджала губы, всем своим видом показывая, что очень даже считается.

— А картину-то повесили? — вспомнила я.

— Как же, — испепелила тетя Неля дядю Гришу гневным взглядом. — У нас же всем плевать на культуру, на искусство. А вот с Тимофеичем нажраться в зюзю — это всегда пожалуйста.

— Мы крюк для твоей картины искали, — робко подал голос дядя Гриша.

— На дне бутылки, — подтвердила ядовито тетя Неля. — Вы их там, наверное, храните, чтоб не заржавели.

— Ну ладно, нам пора, — решил не углублять опасную тему дядя Гриша. — Алиса, запирайся! И вообще не имей моду незапертой сидеть: времена сейчас сама знаешь какие.

— Хорошо, — послушно сказала я, выпустила дядю с тетей и накинула крючок на дверь.

Вернулась на диван.

До ночи еще четыре часа, я с ума сойду, ожидая, когда этот бесконечный день закончится, и настанет пора спать ложиться.

Совершенно невыносимо.

Без него — совершенно невыносимо. А я даже не догадывалась раньше.

Бросила вязание, включила компьютер. Мама панически боялась компьютерных игр (которые разрушают мозги ребенку). Поэтому наша старенькая машинка была чиста и невинна.

Я открыла пасьянс «Косынка», начала таскать карты по экрану. В этом занятии было что-то затягивающее и тошнотворное одновременно.

Интересно, дядя с тетей теперь меня каждый день проверять собираются?! Эдак у меня всю морковку вынесут и своими дурацкими проверками подорвут мою пищевую базу.

Тоже мне, преступление — заночевала в гостях, в доме одноклассника. Впору на учет в детскую комнату милиции ставить.

Хотя, конечно, заснула я там в шезлонге совершенно позорно…

Не на носилках же они меня в Звонкину комнату отнесли?

Пасьянс — о чудо! — сложился.

Стало еще скучнее. И вообще как-то тихо, надо музыку врубить. Найти какую-нибудь идиотскую радиостанцию. Рекламу бесконечную послушать, взбодриться…

Если не стошнит, конечно.

В окно — которое во двор — дробно постучали.

Я откинула занавеску. За стеклом сидел сокол, смотрел на меня круглым глазом.

Я кинулась к двери, запнулась впопыхах, чуть не растянулась.

Откинула крючок, распахнула дверь.

На верандочку залетел сокол, а вот в избушку вошел уже человек.

Я закрыла за ним дверь так поспешно, словно дядя с тетей могли ворваться ему вслед. Только крючок накидывать не стала, не до того.

— Ты как?

— Сбежал, — улыбнулся Ярослав. — Не могу дома сидеть, весь извелся. Я ненадолго, часа на два, не больше. Звонка еле отпустила. Сказал ей, что волнуюсь за тебя, быстро слетаю туда и обратно.

Я проверила, плотно ли задернуты шторы, включила лампу со стрекозами.

— А почему Звонка не может оборачиваться? — как-то само собой вырвалось у меня.

— Люди Лютого напугали, — Ярослав, облаченный в камуфляж и серую футболку, по-хозяйски проверил печку. — Тут дело тонкое: родила царица в ночь не то сына, не то дочь, не мышонка, не лягушку, а неведому зверюшку. Осознанно оборачиваться ребенок начинает тогда же, когда и говорить. И так же поначалу неуверенно. Здесь мешать нельзя. А в тот раз Лютый снова напал, его люди Звонку похитили. Мы смогли ее отбить, но поздно, сильный испуг перекрыл превращения, да и говорить после этого она долго не хотела. Хорошо хоть совсем не замолчала.

— Да уж, звенит она как колокольчик, — подтвердила я. — А рычит как медвежонок. Но как же вам удалось и Звонку научить по-нашему говорить, по-современному?

— Спасибо! — расцвел Ярослав, будто я ему комплимент сделала. — Очень хорошо, что Звонка не выделяется. Мы тщательно над этим поработали. Она же все-таки тоже урожденный оборотень, хоть и зажатый, замерший. Но кое-какие способности все равно остались. Мама с ней много занимается. Вдобавок к этому Звонка нам подражает, а мы стараемся говорить, как вы, даже дома. Привыкли уже перестраиваться на ходу за время бегства.

— А как вы убили Мстислава Лютого?

— Мы его сожгли в овине. Вместе с овином. Так же, как он наши деревни палил, — коротко ответил Ярослав. — Давай об этом в другой раз, ладно?