Юлия Галанина - Княженика. Книга 1. Золото

— Переведи! — потребовала я категорически.

— Начнем же, братия, повесть сию, то есть эту, от старого Владимира — Владимира Святого — до нынешнего Игоря, который ммм… исстягну умь крепостию своею.

— Стой! Издеваешься?!!

— И не думаю, — обиделся Ярослав. — Просто, что тут переводить?

— «Исстягну» — это что?!

— Если князь выставил стяг — это знак, к нему стягиваются верные, встают под его знамя, — заметно разозлился Ярослав. — Исстягну умь крепостью своею — что тут непонятного? Крепко задумал о походе — выставил стяг в знак того, что решил в поход. Сердце поострил мужеством, наполнился ратного духа. Готов навести свои храбрые полки на Землю Половецкую, на Землю Русскую. Земля здесь с большой буквы, так надо.

— Почему?! Почему на Землю Русскую?

— Потому, что совсем недавно, когда князья открыто были оборотнями, а не прикрывались богородицей, якобы разрешающей зарезать безоружного в обмен на каменный храм, — в те времена земля Половецкая была землей Русской, что не худо бы помнить.

Тут раздался такой оглушительный звон, что я от неожиданности чуть под стол не свалилась.

И только потом поняла, что это мой старый будильник трезвонит.

— Это я его завел, — виновато признался Ярослав. — Пока ты на улицу выходила. Мне пора, время вышло.

Наверное, так было лучше.

У меня голова кругом шла от всего узнанного, а язык, похоже, так и свернулся в узел от чтения по-древнерусски. Для начала очень много всего, я уже запуталась, пока Ярослав не хуже Бояна серым волком рыскал туда-сюда по старой хрестоматии.

И на спор это пока не похоже…

— Хорошо, иди.

— Запрись!

— Хорошо.

Все как сговорились.

Ярослав исчез.

А я понял, что у меня глаза закрываются сами после этого насыщенного на переживания дня.

Не помню, что было в школе во вторник.

Что-то было точно.

Какой-то учебный процесс.

Ярослав явился в избушку, зажимая под мышкой «Атлас истории России» за шестой класс.

Занял место за верстаком, развернул «Древнюю русскую литературу».

И задумался. Крепко задумался.

К цифре семь он переходить не торопился.

— Ты знаешь, чем отличался князь Игорь от других князей? — спросил он меня.

Я пожала плечами.

— Не знаю. «Слово» о нем написали, например.

— Даже в ваших летописях… — начал тянуть свою волынку Ярослав.

— Не в наших, в ваших, — поправила я.

— Наши летописи до вас не дошли, — упрямо сказал Ярослав. — Целиком. Обрывки, останки — мы уже с тобой об этом говорили. Но даже в том, что дошло, сохранилось главное: когда князь Игорь сам водил полки в Половецкое Поле, поражений у него не было. Кроме одного-единственного.

— Зато какого… — вставила ехидно я.

— Зато какого, — подтвердил Ярослав. — А ты знаешь, зачем вообще ходили в Поле?

— Чтобы постоять за Землю Русскую! — уверенно сказала я удачно припомненную фразу.

— Хорошо. Вышли, постояли — и обратно? Людей сорвали, коням прорву корма скормили…

— Ну ты же лучше меня знаешь! — разозлилась я. — Так рассказывай уже. Зачем ходили?

— За добычей.

— Какой?

— Основная добыча в половецких землях — это, конечно, скот и рабы.

Ярослав притянул к себе второй том «Полного собрания русских летописей», быстро пролистал, зацепил взглядом подходящее:

— Вот, пожалуйста, за пятнадцать лет до «Слова» Мстислав Изяславич князей вывел постоять за Русскую землю, слушай: « и толико взѧша полона множьство. ѩкоже всимъ. Рускимъ воемъ наполнитисѧ до изоѡбильѩ. и колодникъı и чагами и дѣтми ихъ и челѧдью. и скотъı и конми». То есть взяли полона множество, чтобы всем русским воинам наполнится до изобилия. И колодниками, и чагами, и детьми их, чаг, и челядью, и скотом, и конями. Колодники — ценные пленники, за которых большой выкуп можно взять, поэтому половцы их в колодках и держат. Чаги — рабыни, челядь — те пленники, которых по хозяйству поставить можно, за скотом, например, глядеть.

— Вы что там, еще и рабовладельцы?! — возмутилась я. — Как плантаторы?

— Куда нам до плантаторов, — ухмыльнулся жестко Ярослав. — Это только ближе к вашим временам научились все соки из людей жать. А у нас сегодня ты с полоном, а завтра на тебя самого колодку наденут и овец пасти приставят, если набег не отобьешь. Ну и вообще, зачем тогда в поле ходить? Цветочки нюхать?

— А не ходить, — мрачно сказала я. — Дома посидеть, репу поокучивать. Или морковку.

— Это в Киеве можно дома сидеть. Киев торговыми пошлинами живет. Правобережье торки заслоняют от половцев. Между Киевом и Переяславлем всего два брода через Днепр, Витичевский да Зарубинский. Переяславль укреплен хорошо, опять же Киев за ним со всей его мощью, если что — помощь придет быстро. А на левом берегу открыто все. Особенно в Северской земле, вот смотри.

Он ткнул пальцем в разноцветье русских княжеств в атласе.

— Здесь, конечно, ничего не видно. Но вот смотри: граница с Половецким Полем в Переяславском княжестве — река Сула. До нее еще добраться надо по своим землям. А вот Северская земля. Течет здесь река Семь, у вас она Сейм. По Семи — Посемье. За Посемьем — Половецкое Поле сразу. В Посемье Святославличей и вытеснили добрые родственники, загородились ими, как живым заслоном. Путивль, Рыльск, Ольгов, Курск — наши городки. В Путивле — сын князя Игоря Владимир, да и сам он с семьей здесь любит жить. В Рыльске, Ольгове — Святослав Ольгович, сын старшего брата князя Игоря, Курск, как и Трубчевск на Десне, отдан младшему брату князя Игоря Всеволоду. А Курск держать — это тебе не в Новгороде Великом пировать. Он на самом краю Руси, недаром поговорка среди Мономашичей ходит: «Лучше смерть, чем курское княжение». В Курске князь в седле спит, меча не выпуская, брони ни зимой, ни летом не снимает. Граница. Вот так Посемье и живет. Вышел князь с полком по весне в поле, пощипал половцев — глядишь, летом-осенью они к нему не придут, побоятся. Захватил людей — есть на кого своих обменять. Размен пленными дело обычное.

— То есть половцы захватывают наших, наши захватывают половцев, а потом меняются? — уточнила я.

— Да. Купцы этим занимаются, специально в степь ездят, договариваются. У разных пленников цена разная. Кого-то родственники выкупают, кого-то свои обратно отбивают. По всякому бывает. Вот пошел князь Игорь года за два до нашего похода за Мерл — вежи половецкие пошерстить, а навстречу ему четыре сотни степняков с Обовлы Костуковичем во главе, с той же целью, только не вежи половецкие, а деревеньки русские пограбить. Узнал, что князь Игорь в Поле — быстро повернул. Наши хвост ему чуток распушили — и обратно.