Юлия Галанина - Княженика. Книга 1. Золото

— Опять купцы, — мрачно заметила я.

— Правильно, — подтвердил Ярослав. — Кому-кому, но именно купцам мир в Половецком Поле — сплошной убыток. Это же через них пленных выкупают. Для них война — мать родна. И вот идет свирепый Кончак на беззащитную Русь, желая все города полонить и разорить, укрепления сжечь новейшим самострелом. Ведет войска. И встает на Хороле прямо посреди набега. Странная манера вести войну, не находишь? Стоит себе, заметь, на половецкой земле, до Сулы не дошел, послов в Чернигов отправил, к себе Ольстина Олексича, ближнего человека князя Ярослава черниговского, младшего брата великого князя киевского ждет. И не ведает тать, что великому князю Святославу все его коварные замыслы доподлинно известны. Святослав и Рюрик переходят Сулу и посылают вперед героя предыдущего похода, Владимира Глебовича переяславского, уже всем известного мудростью в воинстве.

Что-то Ярослав разошелся, источая ядовитый сарказм.

— Кончак стоит в низине Хорола. Князья задерживают Ольстина Олексича, который шел к Кончаку. Владимир Глебович, желая отличиться, первым идет на половецкую ставку. И благополучно ее просирает.

— Это как же? — встрепенулась я, предвкушая интересное.

— Даже из «Истории» Татищева видно, что половцы ждут послов и не ждут нападения. У русских на руках все сведения о том, где стоит Кончак. И Владимир Глебович со своими людьми лихо проскакивает поверху, по гряде холмов, ставку хана, которая в лугах. Интересно, да? Особенно для князя, которому во всех войсках совсем недавно славу пели за мудрость его в воинстве. Это позволило Кончаку поднять своих людей и вступить в битву. А бился он жестко и умело, даже взятый врасплох. Но, смотри, как забавно получается: «…но стоящие его за горою большие войска, услышав нападение русских, не пошли к нему в помощь, но, убоявшись, побежали. Кончак, видя свои войска бежащими, ушел сам, пробившись сквозь полки русские. Но войско, бывшее при нем, все побито и пленено. Взяли тут младшую жену его и человека, мечущего огонь, с его снастями и привели ко Святославу». То есть опять все повторяется: никто, кроме купцов, больших войск половецких, приготовившихся Русь заполонить, так и не увидел. Они весьма вовремя сбежали, убоявшись Святослава, Рюрика и Владимира Глебовича. Но преследовать бегущих князья, почему-то не спешили. Вместо себя боярина из черных клобуков послали: «но Святослав и Рюрик отправили за ними в погоню 6000 с Кунтувдеем. Только оный не мог догнать, поскольку снега сошли, а земля мерзла и следа ночью познать было невозможно; только тех брали и побивали, которые из-за ран и худобы коней уйти не могли. После окончания сей победы князи, собравшись, воздали хвалу Господу Богу, возвратились домой. Сия победа от Бога дарована марта 1-го дня, и Святослав пришел в Киев марта 22-го». То есть громадное войско растворилось в Половецком Поле без следа, как растаявший снег. Это вторая великолепная победа. Запомни ее.

Ярослав встал. Пообещал:

— Я сейчас приду.

И пошел во двор. Много чаю, видно, выпил.

Я переместилась на его место. Сама решила почитать, что Татищев пишет.

Когда Ярослав вернулся, я сидела очень довольная. Потому что у нас все-таки спор. А не сольное выступление Ярослава Ясного.

— А тут написано, — противным голосом сказала я, — что: «Игорь, князь северский, завидуя чести, полученной Святославом, возвратясь в Новгород, недолго медля, собрал войска и призвал из Трубчевска брата Всеволода, из Рыльска племянника Святослава Олеговича, из Путимля сына Владимира и у Ярослава Всеволодича черниговского выпросил в помощь войска с Олстином Олешичем, внуком Прохоровым». А перед этим: «Игорь, уведав о походе Святослава, немедленно собрав войска, хотел идти чрез поле к Святославу и Рюрику, но вельможи рассуждали пред ним, что догнать уже невозможно, ибо Святослав пошел уже 8 дней назад. Но Игорь, не приняв совет тот, пошел с войском возле Сулы. Февраля же 26-го была такая великая вьюга, что не могли в день пути найти, и потому принужден был остановиться и к бою не поспел. Уведав в пути, что Святослав, победив половцев, идет обратно, сам возвратился и весьма о том сожалел, что другие без него честь получили». Что скажешь?

— Так это та же рука писала, что восхваляла подвиги Святослава киевского, — презрительно сказал Ярослав. — Здесь ключевые слова: «завидуя чести, полученной Святославом», «весьма сожалел о том, что другие без него честь получили». Да еще вот эти: «у Ярослава Всеволодича черниговского выпросил в помощь войска с Олстином Олешичем, внуком Прохоровым». Никогда не просил, всегда по весне с братом, сыном и племянником ходил весьма успешно, а тут на тебе, выпросил. Да так удачно, именно того воеводу, который к Кончаку с мирным договором от Ярослава черниговского шел и которого русские князья перехватили. Игорю ли было завидовать Святославовой чести? Или младшему брату Святослава? Выпросил он себе войска или навязали ему, а? Давай-ка к цифре семь перейдем.

Он придвинул хрестоматию, раскрыл «Слово о полку Игореве»:

— Посмотрел тогда Игорь на светлое солнце и видит: все его воины от него тьмой прикрыты. И говорит Игорь дружине своей: братия и дружина, лучше ж убитым быть, нежели полоненным быть. Садимся, братия, на борзых коней, да увидим синий Дон собственным глазами.

— Хорошенький призыв для похода, — вставила я. — Для человека, который именно в плен попал.

— Вот! — поднял палец Ярослав, будто я что-то важное сказала. — Похоже эта речь на речь человека, который обзавидовался чужой чести, выпросил себе помощи и рвется в степь? Не похожа. Человека заставили выйти в поход, который с самого начала ничего хорошего не сулил. А теперь спроси меня, чем заставили?

— Хорошо, чем заставили?

— Честью и славой, — лязгнул зубами, как волк, Ярослав. — Слушай сама:

— Ну и что? — ничего не поняла я.

— А то, что это слова Владимира Мономаха он повторяет. Как обычай перед выходом в Поле велит. Про испить шеломом Дону, приломить копье в конце Поля Половецкого. Ты горький привкус этих речей не чувствуешь? Мономах с лучшими князьями, со всей силой Земли Русской ходил. А здесь их говорит, как у тебя в листочках написано, нетерпеливый, мелкий удельный князь, мечтавший проложить путь до предгорий Кавказа? С шестью-то полками? Видишь ты в этих словах это желание, эти мечты?